Алексей Кулаков - На границе тучи ходят хмуро....

' И пусть только попробует не придти, козлина! У меня уже почти весь выкуп расписан — куда и на что…'

Дождался. Внизу, на лестнице, едва слышно затопали, затем тихо скрипнула дверь. Александр тихонько напряг и расслабил немного затёкшие от долгого сидения ноги и выровнял дыхание, готовясь.

— Глрк…

Едва гость зашёл в комнату, как сбоку прилетел строго дозированный удар по горлу, затем такой же — за ухо.

' Готов… Где эфир? Ага… Всё!!!'

Как и просили Стефана, на встречу-свидание он заявился без сопровождающих (да и кого боятся известному драчуну, в насквозь знакомом городе?), так что свидетелей потом так и не нашли. Как не отыскали и место, где он провёл в ужасных условиях самую страшную неделю в своей жизни…

— Очнулся, болезный? Нет?!! Сейчас я тебе помогу…

— Ммыыммм!!!!

Похититель попросту резанул ножом-засапожником толстое предплечье, постаравшись при этом не зацепить вены.

— Слушай внимательно. Я сейчас уберу кляп, а ты не вздумай орать — себе же хуже сделаешь. Понял? Если понял, так хоть кивни, скотина…

— Убиваютьь!!!!!! Айххаххху…

Стефан закашлял на земляном полу, с всхлипами втягивая в себя воздух. Подождав, пока он перетянет ногу, куском когда-то нарядной рубахи, человек с полумаской на лице участливо поинтересовался:

— Ну как, полегче стало?

— Тебе это с рук не сойдёт… Батюшка с самим полицмейстером знаком!

— Ты о себе думай, законник хренов. Жить-то хочешь?

— Ну, курва!!! Пожалеешь ещё, кровью умоешься…

Время поджимало, поэтому Александр пошёл по самому простому и короткому пути. После того как у купчика выпало два зуба и отвалилось правое ухо, он согласился, что написать подробный роман о своих и папиных грехах — стопроцентно стоящее дело. И даже любезно проконсультировал своего собеседника о финансовых возможностях Ягоцкого-старшего, как оказалось вполне способного оплатить свободу сынка: два счёта в разных банках на триста тысяч каждый, (заначка на *черный день*), плюс возможность быстро собрать полмиллиона ассигнациями у коллег под честное купеческое слово. Это за день-два, а если не торопясь и вдумчиво… А как трогательно изменился стиль общения!

— Поклянитесь, что не погубите меня!

— Не перебивай, а то синяков добавиться. Так вот: когда я уйду, на верху останется мой человек, следить за окрестностями. Ты вообще, в курсе, что такое *адская машинка*? Вот её он и подорвёт, как только увидит кого подозрительного. Так что… орать и кричать о помощи я бы не советовал, да и не услышит никто. На входе в подвал припрятана и насторожена вторая такая машинка, так что вывести тебя отсюда смогу ТОЛЬКО я. Понял?

— Моя гибель тяжким грузом ляжет на вашу совесть!

— Как ты меня достал… Отцу послание накарябал? Отлично, теперь принимайся за мемуары, и учти: пока я их не получу, о выкупе разговора не будет.

— Но я хочу…

— Конечно, хочешь. Поведать мне о ВСЕХ своих делах, правдиво, со всеми подробностями и деталями, ничего не пропуская. Ты ведь не собираешься застрять здесь на месяц? Всё в твоих руках…

Напоследок словно невзначай *засветив* очень убедительным макетом взрывного устройства, Александр вытянул наружу лесенку, с лязгом закрыл люк и с облегчением снял и скомкал пропитавшуюся потом полумаску. Посидев для собственного спокойствия в доме ещё полчаса, но не услышав и малейшего звука снизу (собственно, орать действительно было бесполезно, подвал был оборудован на славу), устало поехал в город — до утра оставалось всего ничего, а забот было ещё немало…

Неизвестно, что подействовало на Кшиштофа сильнее: измятое письмо, написанное дрожащей рукой сына и с мелкими пятнами крови по краям, или аккуратно упакованное и перевязанное голубенькой ленточкой ухо (бантик просто на заглядение вышел) — но в полицию он обращаться не стал. Уже на второй день, ближе к вечеру, он выполнил первое условие: выставил в окнах своего дома всевозможные цветы и растения, сигнализируя тем самым о своём полном согласии на выставленные требования. Они были предельно просты: пятьсот тысяч в обмен на жизнь единственного сына, если будет замечена полиция — сумма удваивается. И всё бы было хорошо, вот только у похитителя внезапно образовалась куча неотложных дел…

Александр дремал с открытыми глазами в канцелярии, и с успехом бы делал это и дальше, если бы не подошедший строевым шагом вестовой.

— Ваш Бродь!

Приняв с трудом задавленный зевок за злобную гримасу, солдат зачастил:

— Ваш Бродь, разрешите доложить, там два важных господина вами интересуются, просят подойти!

— Помедленнее, и ещё раз. Что за господа мной интересуются?

— Не могу знать, Ваш Бродь!

— Куда подойти?

— У ворот ожидают, Ваш Бродь!!!

Выглянув в боковое оконце, подпоручик полюбовался на *важных господ* и неслабо удивился. Неудивительно, что вестовой не знал, кто к нему пожаловал, он и сам с некоторым трудом опознал в важном господине собственного порученца. Как изменился ещё недавно состоявший на государственной службе мастер, было просто удивительно: дорогая одежда, щёгольская тросточка, золотые часы на цепочке и удивительное спокойствие создавали впечатление давно и уверенно преуспевающего человека.

' Да он, походу, всё первое жалование на смену имиджа пустил! Посмотрим, как он его отработал…'

Рядом с ним, похожий на бедного родственника, терпеливо стоял невзрачного вида мужчинка. Для создания хорошего впечатления о себе Александр скользнул в транс и не спеша вышел из канцелярии, поздороваться с долгожданными гостями.

Некоторое время назад…

— Господин Греве, вы уверены, что нам не стоит повернуть обратно и расстаться добрыми приятелями? Признаться, всё это похоже на неудачную шутку: вы везёте меня из Петербурга в это захолустье, говорите, что ваш доверитель простой подпоручик и при том, упорно не желаете раскрыть мне суть вашего предложения!

— Наберитесь терпения, почтеннейший Вениамин Ильич. Я уверен, Его Сиятельство вскорости даст вам все необходимые пояснения… а вот и он.

Как только показался офицер, стряпчий стал замечать резкие перемены вокруг. Вытянулся по струнке и замер часовой на воротах, исчезли невесть куда праздно шатающиеся у казармы солдаты, а его спутник встрепенулся и стал приветливо улыбаться. Подошедший подпоручик, заморозил бывалого юриста одним только взглядом.

— Рад вашему благополучному возвращению, Валентин Иванович. Вы не представите мне вашего спутника?

— Взаимно, Ваше Сиятельство… Лунев, Вениамин Ильич, стряпчий.

— Рад нашему знакомству. Валентин Иванович, прошу вас проводить господина Лунева в моё скромное жилище, вскоре я присоединюсь к вам…

Всю дорогу стряпчий пришибленно молчал, изредка поглядывая на своего попутчика. Уже в квартире у него вырвался робкий вопрос: