Алексей Кулаков - На границе тучи ходят хмуро….

"А ведь когда у Татьяны Львовны умер муж… даже не помню, кем он был, она в золоте не купалась, скорее наоборот. Однако — без малейших колебаний забрала к себе единственного сына сестры, и растила, как своего"

— … так я и отписала Амалии Федоровне, ты же помнишь, в каких чинах её супруг ходит? И месяца не прошло — ответила, отписала про адрес твой, да кое-какие подробности. О том, что служишь исправно, у командиров на хорошем счету, награды уже имеешь… вот похвастайся тётке, за что Анну навесили?

— А! Пустое. С контрабандистами в перестрелке побывал, мне это в подвиг зачли.

— Как был скромным, так и остался!

Осуждающе-довольно констатировала Татьяна Львовна. Вспомнив о подарках, Александр заговорщицки подмигнул и на минуту исчез в своей комнате, появившись уже с изящной узкой шкатулкой в руках.

— Ох! Да ты с ума сошёл, Сашенька, такие деньги на… Пелагея! Где ты там… зеркало подай… а там что?

— Анне, подвеска и серьги. На помолвку…

— Красота какая… а кольца?

— Ну тётя! Вас двое, колец двое, чего уж тут гадать…

— Вот дай-ка я тебя расцелую!

К тому моменту, когда в гостиную изволила пожаловать боярышня Анна Петровна, там уже вовсю шло веселье: племянник рассказывал тёте очередной смешной случай из нелёгкой жизни *несунов*, а Татьяна Львовна и ключница, она же — гувернантка, она же — младшая подруга по имени (наконец-то!) Пелагея, заливисто хохотали, повторяя понравившиеся фразы. Потому и не сразу услышали её недоумевающий голос:

— Рада вас видеть, Александр?!

Князь досадливо поморщился (и это не укрылось от зоркого взгляда тёти), плавно встал и коротко кивнул-поклонился.

— И я рад приветствовать вас, Анна.

Сел обратно, и как ни в чём не бывало, продолжил рассказывать историю, краем глаза рассматривая свою двоюродную сестру. Немного манерная, *городская* девушка, с сложной причёской и нервными пальцами. Чужая ему, в отличие от тётушки… Переждав, пока утихнет смех, и отпив глоток душистого чая, задумчиво интересовался:

— Тётя, а кто сейчас распоряжается в МОЁМ поместье?

Едва не поперхнувшись от такого плавного поворота в беседе, хозяйка ненадолго задумалась.

— Э… ну… да ведь оно в закладе уж лет пять. Так что в управлении банка… Последний владелец, Тихон Иулинович, хозяйствовал неважно, вот и… Усадьба то сама обветшала сильно, да отсырела, земли неустроенны… разве что где арендаторы есть, да сено косят по сёлам.

— Печально… ежели это возможно, то я бы хотел съездить, осмотреть…

"А заодно узнать потихоньку, где могила матушки *донора*"

— Коли есть желание, так почему бы и не навестить поместье? Поутру, после завтрака, и устроим всё.

— А когда планируете свадьбу?

Теперь уже поперхнулась Анна. Немного заалев, она всё же открыла страшную тайну.

— Через год, в августе… Виктору Дмитриевичу обещано место и чин коллежского секретаря, вот после…

— Гм. Может удастся отпуск испросить, по такому случаю не откажут…

Вообщем… Можно было с уверенностью утверждать — вечер удался. Тётя достаточно спокойно приняла все изменения в своём племяннике, и когда все расходились по комнатам по причине позднего времени, сама подошла и ещё раз расцеловала, дрогнувшим голосом пробормотав напоследок:

— Вот бы Верочка порадовалась…

На следующий день они в полном составе навестили родовое поместье князя Агренева, полюбовавшись вблизи на заросшие травой и сорняками поля, одичавшие кусты смородины и малинника рядом с дорогой, а сама усадьба… если коротко — набор сырых и гнилых дров.

— Нда… Это что же — банк не следит за своей собственностью??

— Хм, таких поместий с десяток по округе наберётся, ежели не поболее будет… Ранее следили да землям пустовать не давали, да вот как-то…

На обратном пути они сделали изрядный крюк и заехали в приходскую церковь — вернее на кладбище при нёй, поклониться могиле Веры Львовны, княгини Агреневой. Всё это время, Александр ждал хоть какого нибудь проблеска-воспоминания — но увы и ах, не дождался ничего. В родовом поместье, на кладбище, и даже при взгляде на памятник-крест на могиле — приходилось изображать приличествующие моменту эмоции, полностью гася настоящие, и это не прибавляло ему хорошего настроения.

"И обманывать плохо, и правду сказать нельзя… скорей бы всё закончилось"

Узнав о том, что к помещице Лыковой приехал в отпуск её племянник (и вроде как даже и холостой, вернее не помолвленный ни с кем), тут же зашебуршились соседи, у которых были дочери подходящего возраста. Словно сам собой организовался большой приём на свежем воздухе, на котором были представлены все сливки местного светского общества — десяток семейств разного возраста. Слава богу, что вместе с дамами прибыли и их… кха, кавалеры: они с лёгкостью согласились поделиться с молодым поручиком, своим боевым прошлым. Вернее согласился один — остальные слушали без интереса (и наверняка не в первый раз), как когда то воевал, в горах Кавказа, почтенный Исидор Карпыч. Тема разговора петляла, как след зайца на снегу, и вскоре про диких горцев забыли, переключившись на извивы Грандполитик — чем и воспользовались кружащие невдалеке гостьи.

"Вот и верь после этого, что сельские девушки милы, скромны и до невозможности застенчивы. Или это им мамаши накачку сделали? И сам дураком оказался. Подарки сделал, а о последствиях позабыл. Подарки дорогие — значит богатый, а богатый и молодой аристократ — знатная добыча и трофей для любой решительной охотницы. Тётя просто цветёт от счастья…"

В бой пошла тяжёлая артиллерия — величаво подплыв поближе, одна из недавно представленных ему помещиц, осведомилась с утвердительной интонацией:

— Князь, приглашаю вас завтра к нам, на обед!

— Почту за честь…

"Вот и определилась самая решительная маман…"

Вскоре определилась и самая умная или хитрая девица. Она попросту напросилась на тот же обед, и в компании своих подружек, причём — словно бы и не хотела, но раз уж пригласили… Послушав прелестное щебетание юных (иногда весьма и весьма условно) девиц, поручик страстно захотел обратно, на заставу, к таким родным *контрабасам*. Какая тоска этот светский флирт… Тем более, что НИ ОДНА не была в его вкусе: или стройная до невозможности (невозможности обнаружить грудь, например), или слишком фигуриста, примерно полторы Софьи сразу, как минимум. Вдобавок, бледные, как поганки — и это в конце августа месяца! Нет, понятно, что загорают только крестьянки и мещанки — но надо же и меру знать…

— Что-то ты невесел, мой мальчик?

Подошедшая тётушка просто лучилась радостью: у неё в гостях собралось такие господа! Вернее, сударыни.

— Неужели тебя никто не заинтересовал? Вот, хотя бы, дочка помещицы Фёдоровой — чудо как хороша, прямо кровь с молоком!