Алексей Кулаков - На границе тучи ходят хмуро….

— Да не мучайся ты… выберите себе по зажигалке и ножу-складничку, и всего делов… Савва, возьми ещё на пробу вилок-ложек для Марыси, а ты, Гриша, захвати ещё одну зажигалку для фельдфебеля — он у нас известный любитель махрой подымить…

В тот же день первый ящик с пистолетами, второй — с патронами, и третий с кобурами и запасными магазинами, попал в нетерпеливо-загребущие (в полном соответствии с занимаемой должностью) руки, заведующего оружием Ченстоховской бригады, ротмистра Николаева. А через два дня приключилось редкое событие: офицерская касса взаимопомощи сильно… оскудела. Вначале разобрали (вернее сказать — расхватали) Рокоты: тяжёлый и мощный пистолет просто завораживал своей соразмерностью, хищной красотой и необычностью вида: рублено-чёткие формы ствольной коробки резко переходили в плавно-изогнутую ортопедическую рукоять с выступами… тот кто брал его в руки, как правило, уже не мог отказаться от покупки. Орёл тоже пошёл на ура, как меньший брат Рокота — более *зализанный* и слегка полегче… правда и рукоять была немного похуже. А из-за последней Плётки даже немного поссорились — пока один офицер бегал по друзьям-товарищам, второй сразу пришёл со всей суммой… вот только уйти вовремя не успел и наткнулся на первого, хе-хе. Нда… Страсти утихли только после того, как ротмистр Николаев, на следующий день, принял заявки от всех желающих и клятвенно заверил: он приложит все усилия для их скорейшей реализации! При этом ротмистр довольно улыбался и периодически поглаживал лежащую в кармане бриджей Плётку, жалея при этом, только об одном — что лежащий дома Рокот никак невозможно носить вместо штатного Смит и Вессона…

Когда Александра вызвали в штаб бригады незадолго до Новогоднего бала, он было решил, что его опять попросят ускорить прибытие второй партии пистолетов — по мере того, как господа офицеры *распробовали* новое оружие (разумеется, не забыв, словно невзначай, похвалиться перед сослуживцами и просто знакомыми), список заявок стал вдвое толще и демонстрировал устойчивую тенденцию к дальнейшему росту…

— Господин полковник, по вашему приказанию прибыл!

— Кхм! Прошу, присаживайтесь, поручик… Мм… мы с вами люди военные, потому перейдём сразу к делу, да-с. Александр Яковлевич, из Таможенного департамента поступил запрос касательно вашей персоны… и я просто обязан… э…

— Господин полковник, осмелюсь уточнить — запрос по поводу источника средств на открытие моего завода?

Толкушкин молча кивнул. Было видно что его тяготит — и сильно, подобный разговор. Подозревать такого блестящего офицера…

— Ну что же. Надеюсь, господ таможенников удовлетворят нотариально заверенные копии кредитных договоров и прочих бумаг?

— Несомненно!!!

Олег Дмитриевич прямо на глазах оживал и возвращал себе хорошее настроение. Через полчаса его настроение улучшилось опять — до самого что ни на есть верхнего предела: поручик Агренев посетил расположенное невдалеке отделение Русско-Азиатского банка (вернее свою ячейку в нём), и вернулся в штаб с тоненькой картонной укладкой на верёвочных завязках.

— Прошу…

Не открывая, старший офицер небрежно отодвинул её в сторону, и немного удивлённо поинтересовался:

— Александр Яковлевич, как же вы так быстро управились? Или… ээ… вы готовились заранее?

— Ну что вы, конечно же нет! Просто… месяца два тому как, потребовались копии для моего стряпчего, так я, на всякий случай, оформил всё с некоторым запасом… Позвольте полюбопытствовать, Олег Дмитриевич, ежели это только возможно… за чьей подписью поступил запрос?

— За… один момент, где же… а, вот: господин коллежский советник Вятов, Филипп Арнольдович… Вы желаете требовать удовлетворения от этого… господина?

"Ну блин… что за слова такие… так и вижу, как прихожу в кабинет этого Вятова и ТРЕБУЮ меня удовлетворить… разными способами… пошляк вы, Олег Дмитриевич, ой пошляк… правда сами о том и не догадываетесь!"

— Да. Собственно, я предупреждал этих господ, но раз они не вняли…

Отпустив подчинённого, правда не сразу, а немного побеседовав с ним на оружейную тему (вернее — о том, ну когда же будет долгожданная поставка пистолетов… и патронов, да побольше, побольше!!!), полковник вздохнул и принялся знакомиться с содержимым невзрачной папки. И чем дальше он читал, тем больше улыбался. Уже выходя из своего кабинета, нач штаба коротко сказал, как плюнул.

— Чинуши…

А князь, по возвращении, сразу же уселся сочинять большое послание господину Луневу — изложив своё видение проблемы, Александр поручал стряпчему, подыскать хорошего… нет, ОЧЕНЬ хорошего, юриста нужной специализации. Отыскав, немедленно приниматься за дело — вчинить господину Вятову… и Хлудову за компанию, хороший такой иск о: клевете, подрыве деловой репутации, попрании чести…

" Сами пусть решают, но чем больше, тем лучше. И как только будет положительное… для меня, естественно, решение суда… пускай даже по одному из обвинений… появится законная возможность послать своих секундантов. Проще один раз подстрелить зарвавшегося чинушу, и устроить широкую огласку причин дуэли, чем ждать следующей проверки. Всё ж таки Николай первый явно не любил своих чиновников… раз разрешил, пусть и с многочисленными оговорками, вызывать их… Жалко, что в моей первой жизни такого небыло."

На новогоднем балу Сергей Юрьевич Блинский не ходил — порхал мотыльком, и сиял при этом, как маленький прожектор. Командование сдержало слово, и лишило его наконец-то приставки штабс, сделав простым ротмистром… На этом, хорошие новости для Александра заканчивались и начинались плохие: уже ротмистра Блинского, вскоре переводили в распоряжение штаба, а взамен и тоже переводом должен был прибыть следующий командир Олькушского отряда — некто ротмистр Розуваев, Анатолий Константинович. То, что удалось узнать про нового *хозяина* заставы, оптимизма не внушало: ротмистр в пятьдесят четыре года… иные уже и генеральские погоны примеряют в таком-то почтенном для военного возрасте. Ну, пусть не генеральские — но, как минимум, чин подполковника-то уже должен быть!? Вдобавок, по слухам, Розуваев сильно уважал шагистику и прочую уставщину — причём достиг в любимом деле немалых высот… если уж и другие офицеры признавали, что тот бывает чрезмерно строг к нижним чинам.

— Саша, ты опять меня не слушаешь!

Баронесса периодически пыталась доказать это своё утверждение, но увы! Ей так и не удалось это сделать — поручик цитировал одну-две последних фразы, и всё возвращалось на круги своя: Софья щебетала, пересказывая последние слухи и сплетни, а её спутник обдумывал всё, что удалось узнать в коротких беседах с сослуживцами, периодически приветствуя проходящих мимо знакомых дам и их кавалеров.