Сергей Олегович - Третий фронт

Другой вариант - ломится после начала Смоленского сражения, компактной группой, возможно, сделав "финт ушами" и раздолбав всё, что возможно, да освободив всех, кого можно и забрав всё, что сможем унести.

В итоге приняли решение действовать маневренными группами в составе рот. На принятие именно такого решения сильно повлияла гибель снайперов и ранение Ники.

Ника

В этот раз мы действовали по уже отработанной схеме. Сначала марш-бросок через тропку на болоте разведанную Доком, потом еще 20-25км на своих двоих. Хорошая прогулочка - главное, что с боков идет прикрытие, а ты идешь и чуть ли не отдыхаешь.

Дорогу выбрали не так чтоб главную Брест - Кобрин, но тоже достаточно оживленную, чтобы поймать "рыбку". Выждали до ночи. Ночью все начиналось и ночью, но уже следующей - заканчивалось. Действовали мы в три этапа. Первое - прикрытие разведывало местность и находило затопленные участки, особенно классно если вообще рядом оказывалось болотце. Я ложилась в схроне недалеко от дороги и меня прикрывали дерном. Если привыкнуть и не обращать внимание на клаустрофобию, назойливо твердящую, что схрон очень похож на могилку - то все очень хорошо. Харли и Осваль занимали позиции в двух других углах воображаемого треугольника с дорогой посредине. Ли контролировал с двумя автоматчиками дорогу дальше, а основные силы в количестве четырех солдат размещались за болотцем или речушкой - главное, чтобы немцы два раза подумали перед тем, как их начать преследовать.

Так, схоронившись мы ждали до утра, а то и до середины дня, когда на дороге наконец появлялась легковушка. Как правило количество охраны в сопровождающих грузовиках нас не сильно напрягало. Сначала стреляла я в развалившуюся на заднем сидении "рыбку", мои снайпера тут же повторяли выстрелы и валили всех кто вообще сидел в машине. Ли Харви и Освальд с недавних пор взяли глупую привычку гатить еще и в затылок тому, которого я валила. Это мне что-то явно напоминало - три пули в одной черепушке и неизвестно с какого направления, но я только в наглую посмеивалась - должны же ребята оправдывать свои прозвища

После выстрела я тихо вползала в свой схрон, как улитка в ракушку, и замирала. Дальше играло уже прикрытие. Они отвлекали на себя автоматными очередями охрану и уходили вглубь лесов. Иногда с боем. Дававшееся, естественное преимущество в виде болотца они использовали на полную катушку и немцы, постреляв в глубь леса с бережка, дальше преследовать не решались и через некоторое время укатывали в своем направлении, только уже с двумя-тремя трупами.

Ночью прикрытие возвращалось, вызволяло меня из схрона, снимало Харли и Освальда с их позиций, иногда таких же схронов, иногда с деревьев и мы радостной толпой перлись обратно.

Всё хорошее когда-нибудь кончается - вот должна же была учитывать это неписанное правило, а нет, решила, что хорошее может продолжаться вечно.

Первую глупость сделала я сама, когда решила, что дорога не так сильно изгибается, чтобы мы не могли за ней следить. Во-вторых, схрон устроила почти на открытом месте, прикрытом только немного редкими кустиками. Сначала все шло по отработанному плану. Машина легковая (черт ее знает, какой модели) за ней два грузовика - не проблема, отстреляемся и уйдем. Немцы хрен узнают, откуда стреляли.

Я выстрелила, Харви и Освальд дуплетом повторили и машина вильнула в сторону заваливаясь в кювет. Немцы ясно тут же давай выпрыгивать и стрелять во все что движется. Мои автоматчики ответили - ну все как всегда... И тут со стороны Ли донеслась такая стрельба, что я чуть не выскочила из схрона. Часто и глухо отзывалась мосинка - уж ее то я ни с чем не перепутаю. А потом крик:

- Собаки! Собаки, мать вашу! Уходите!

Уходить? Куда? Перед нами человек сорок немцев! Встанешь - расстреляют как в тире! Лежу, матом гну и не знаю что делать! Впервые... Глупо то как!

А тут еще немцы стреляют - глупо так стреляют наугад, по полю. Я даже не поняла, что это. Рвануло, обожгло ляжку. Только и охнула. Мамочки... Больно...

Лежу, пошевелиться боюсь, только чувствую как становится мокрой одежда, будто в лужу плюхнулась. Слезы из глаз льются и кровь льется - и то и другое не остановить. Да и не хочется...

Очнулась от того, что мокро стало не только спереди, но и на спине. Холодно и мокро. А на до мной небо. Плывет. И ветки плывут. И я плыву на плоту. А с боков мальчишки мои идут и плот этот толкают.

- Ли?

- Товарищ Иванова... как вы?

Нога дергается и жжет, но перевязана и кажется даже в лубке. Как подумала, что ранена, так сразу слезы хлынули.

- Мальчики, - шепчу, - больно то как!

- Сейчас дойдем, товарищ Иванова и будет все хорошо. Держитесь! Скоро... скоро уже...

- Ли? - опять спрашиваю я.

- Погиб.

Пытаюсь привстать:

- Кто? Кто еще?

- Здесь только Освальд и нас двое. Остальные там...

Я откидываюсь и плачу, уже не вытирая слез. Ли - Бегунков Владимир Юрьевич, из Саратова, 23 года. Харли - Проценко Александр Павлович, Белая Церковь, 43 года. Остальные - Егор, Паша, Юра, Гена... Вот и повоевала, девочка...

Олег

Мысль о польском рейде не шла у меня из головы. Но для того чтобы, что-то придумать, надо думать. А в лагере было для этого слишком шумно. Ну, я и пошел побродить по лесу. Там тихо и никто не мешает мозгами пораскинуть, как сие дело провернуть. Сколько я бродил не знаю, но на одной полянке наткнулся на нашу полуторку. В кузове у нее какие-то ящики были. Заглянул я туда, а там "мечта Олегыча" лежит - помповушки.

"Ну" - думаю - "он как раз на поправку пошел. Вот и будет ему подарок."

Осмотрел я грузовик. И задумался. Досталось ему конечно капитально, но вроде двигатель не совсем в хлам разбит. А радиатор дырявый и воды в нем нет. Порывшись в кузове, нашел пару канистр и из ближайшего болота воды набрал и в радиатор, сколько влезло, а влезло мало ибо тек он, и в канистры. Сел за руль попробовал - завелась. Как я до лагеря доехал сам не знаю - думал, не дотянет. Но хоть и в клубах пара, но доползла машинка туда. Загнал я ее под навес, заглушил. Достал из кузова одну помпу и к Олегычу.

-Вот - говорю - подарочков привез тебе. Таких вот - и протягиваю ему ствол. - Правда, сколько их там в машине не знаю. Не считал, так что как выздоровеешь сам пересчитаешь.

Не успел я после вручения Олегычу подарочка уйти как из госпиталя и он собственной персоной вышел. И сразу к грузовику. О чем они там с Петровичем говорили я не слышал, но зато имел возможность наблюдать как Сергея докторша в госпиталь, как нашкодившего котенка, за шиворот отвела. И судя по ее жестикуляции особой радости от того, что пациент сбежал, она не испытывала.

Сергей Олегович

Взял я подарочек и офигел, поскольку это была та самая, знаменитая "окопная метла", Винчестер 12 в армейском исполнении. Из санчасти я, конечно, бессовестно удрал, пользуясь тем, что доктора не было и сразу пошёл к грузовику. Все встречные смотрели на меня почему-то с удивлением. "Странно..." - подумал я, чего они таращатся так, как будто я с луны свалился. Но тут я, наконец добрёл к грузовику, возле которого колупались уже ремонтники, забрался кое-как в кузов и начал смотреть, чего там есть. Обнаружилось там ещё 99 братьев того Винчестера, что был у меня в руках, принадлежности к ним, длиннющие ножевые штыки (на фига они для ружья?) и патроны, приблизительно штук по 150 на ствол. Ружья все были в консервационной смазке, патроны (картечь 00) тоже надёжно укупорены. Подошёл Петрович, запрыгнул в кузов