Дмитрий Хван - Хозяин Амура [СИ]

— На том стоять и будем! — твёрдо сказал Вячеслав, оглядывая товарищей. — Кроме того, мы имеем карты региона, а принявший наше подданство род айну родом с севера этой земли, вытянувшейся громадной рыбиной с юга на север.

— То есть, коли мы встретим казаков… — начал было Паскевич.

— …то уверенно объявляем наши условия — острогов не ставить, туземцев не трогать! — закончил Соколов и поднялся с некоторым усилием с кресла. — Хотите, уходите на материк, а хотите — оставайтесь, принимайте подданство.

— С этим они вряд ли согласятся, Вячеслав Андреевич, — проговорил Матусевич, провожая начальника взглядом. — Порода у казачков не та.

— По иному быть не может, Игорь! Жить живите, промышляйте, но ставить остроги и собирать ясак не позволим. Кстати, с нивхами, живущими в устье Амура, у нас установились отличные отношения — и с сахалинскими нивхами будет так же.

— По поводу ясака, — продолжил Матусевич. — Мои люди задержали две группы маньчжур, что пытались пограбить солонов и увести часть мужчин с собою.

— Они пришли с того городка, о котором мы с тобою говорили? — нахмурился Вячеслав.

— Да, — коротко ответил сунгариец.

Соколов, пожаловавшись на духоту, подошёл к окну, приоткрыл створки. Ему был виден дворик, ограждённый дополнительной изгородью, увитой зеленью вьюнка. Там, на детской игровой площадке резвились, бегая друг за дружкой с десяток малышей, находившихся под присмотром пожилой нянечки-даурки и молодой девушки-воспитателя. Несколько детишек, повизгивая от восторга, играли с забавно тявкающими щенками. Весёлые голоса звенели в тёплом вечернем воздухе, напоминая о доме. Том, настоящем доме, далёком и недосягаемом, где остались такие же родные голоса. Сейчас стоило лишь закрыть глаза и слушать, слушать…

Голоса в кабинете смолкли и человек, которого называли великим князем Сибирской Руси, открыл глаза. Прикрыв окно, он вернулся к столу и опустился в кресло, вытянув под столом ноги.

— Что у нас по маньчжурам, Игорь Олегович?

Звуки с улицы теперь совершенно исчезли, и в кабинете установилась полная тишина.

Игорь кивнул своему заместителю и Лазарь Паскевич, с помощью Кима освободив центр стола от лишнего, принялся выкладывать на его лакированную поверхность листы плотной бумаги. Уложенные в определённом порядке, они образовали подробную схематическую карту местности, в центре которой находился вражеский стан.

— Со штабом и командирами рот корейского полка работу с картой сегодня вечером и завтра днём проведёт Мирослав Гусак, — сообщил Сергею Киму Паскевич, когда тот вопросительно кивнул на Минсика и Кангхо, сидевших на лавке и с волнением ожидавших приглашения к обсуждению ситуации.

Друзья, получившие недавно лейтенантские чины, причём Ли Минсик подтвердил свою прежнюю офицерскую должность, с большим трудом, внутренне борясь сами с собой, вошли таки в одно помещение с сыном самого вана Ли Инджо — принцем Хёджоном. Им было трудно сделать этот шаг, несмотря на то, что Ли Хо сам пригласил их проследовать за ним. Всё же в официальной обстановке свежеиспечённые офицеры Сибирской Руси ещё тушевались высокородного наследника трона, хотя тот всячески пытался устранить эту досадную для него условность. Видеть как немеет и мнётся ещё недавно бравый офицер, Ли Хо было весьма неприятно. Он видел, что в подразделениях северян подобных ситуаций не возникало вовсе, их старались избегать, переводя тон общения между офицером и нижними чинами на деловой и взаимоуважительный. Забитый, заискивающий или трусящий солдат — плохой воин, говорил принцу Ким. Поэтому важно было дать понять подчинённому, что офицер — это не только большее жалование и власть, но и большая ответственность, это багаж знаний и умение применить их с максимальным толком.

— Это выносные посты, эти два, — показывал Матусевич, — ещё тут и тут. А вот здесь, — коснулся бумаги кончик карандаша, указывая на берег Сунгари чуть выше заставы, — самый дальний их пост. Капитан Гусак не так давно уничтожил караул, после чего маньчжуры перенесли пост ещё выше, сюда. Численность поста увеличена втрое.

— А где были захвачены сборщики дани? — спросил Соколов, не отрывая взгляда от схемы.

— Вот эти поселения, — карандаш поочерёдно ткнулся в небольшие заштрихованные прямоугольнички, означавшие лояльные Сунгарийску селения солонов, где старшими были назначенные людьми Матусевича старосты.

— Нехилый они рейд провели! — воскликнул. — Да тут почти…

— Почти двадцать километров, — быстро проговорил Паскевич. — Мы уже выяснили, что в пути они поочерёдно гостевали в деревне у одного солонского старосты, не доложившего о сём. По-видимому, он с маньчжурами заодно.

— Ясно, — задумавшись, проговорил Вячеслав.

— Староста схвачен и сейчас сидит в подвале, — тут же доложил Лазарь. — Вместе с чиновниками-маньчжурами, воинов мы перебили в бою.

— Кстати, Вячеслав Андреевич, суд будем устраивать? Или… — помедлил Игорь.

— Какой суд? — удивился Соколов. — Трибунал! Мы же на войне, а не в бирюльки играем! Как говаривал Владимир Ильич, миндальничать с мерзавцами не приходится!

Матусевич удовлетворённо кивнул. Кто такой этот Владимир Ильич, он уже знал, а Вячеслав между тем продолжил:

— Игорь, когда собираешься выступать? Должна быть полная готовность, а ты уверен в корейцах? — Соколов внимательно посмотрел на своего воеводу. — Не подведут? Винтовки не должны попасть к врагу.

— Вячеслав Андреевич, выступаем через двое суток, — спокойно отвечал Игорь уверенным тоном, чуть улыбаясь. — Что я могу сказать насчёт полка Хёджона? Они не новобранцы, не крестьяне. Это опытные воины, причём практически все изначально стрелки. Уверен ли я в них? Конечно, я уверен!

— Тем более командовать операцией будет Мирослав Гусак, профессионал в деле осады лагерей террористов с их последующим уничтожением. И в Галиции, и на Кавказе он всегда проявлял себя с самой лучшей стороны, — добавил Паскевич. — Будьте уверены!

— Хорошо-хорошо! — поднял ладони в умиротворяющем жесте Соколов. — Это ваша епархия! Надеюсь, только тех странных европейцев приведёте мне живыми. Нам нужна информация!

Матусевич степенно кивнул, после чего снова взялся за карандаш:

— Я продолжу, с вашего позволения?

Этот город мог бы претендовать на звание самого закрытого из всех поселений первоангарцев, будь у них такая необходимость. Хотя, по сути, так оно и было — вкупе с «химгородком» Порховым, случайных людей там не было. Люди Строгановых, коих уже не раз выпроваживали прочь из пределов Ангарии, например, дорого заплатили бы, чтобы побывать в обоих производственных центрах. Кстати, на следующий год химическое производство профессора Сергиенко и МакГроу ввиду расширения технологической базы и номенклатуры получаемых продуктов переводились на Ангару, в Усолье. Строительство цехов и лабораторий на новом месте велось с прошлой весны. Немаловажным был и экологический фактор — посёлок находился практически на берегу Байкала, а потому рисковать химикам было нельзя. На новом месте изначальным было условие обеспечения максимальной экологической безопасности работ. Это правило ставилось во главу угла.