Андрей Муравьев - Так хочет бог!

– Имение господина…

Подняв, наконец, трубку, слуга начал заученную речь, но договорить ему не дали.

– Графа, быстро!

– Господин граф изволит отды…

И опять старика прервали:

– Это – я, чурбан ты этакий! Дай мне Рему на линию и поторапливайся, развалина!

Дворецкий вздохнул и переключил звонок в библиотеку. У звонившего были определенные привилегии.

Граф терпеть не мог, если его дергали по пустякам. И в скрипе старческого голоса звонившему почудились металлические нотки:

– Что-то случилось, Грегори?

В ответ хозяин виллы получил настоящую бурю эмоций:

– Они здесь, Рему! Все – как я говорил!!

Старик поперхнулся:

– Что? Как?

– Ну, скажи, скажи, что я – умница!!! – в трубке дурашливо захихикали. – Помнишь свитки, что мы перебирали? Те, из архивов сиятельного старца?! В них были верные имена и почти совпали даты!

Граф подобрался:

– Ты уверен? Абсолютно?

Голос в трубке разразился приступом истерического смеха:

– Как в себе самом! Как в тебе, наконец! Они здесь!!

Вышану вскочил и нервно прошелся по комнате. Семенящие шаги сменились уверенной поступью, движения старика стали быстрее, точнее, экономней.

– Я выезжаю к тебе! – он остановился. – Хотя нет! Постой! Пошлю Космина и Золтана… Да, точно. Они сами найдут тебя.

Старик остановился.

– И не вздумай потерять их! – граф поперхнулся и закашлялся, после чего зло зашипел в трубку. – Не вздумай! Если это правда, то ты станешь…

Голос собеседника внезапно вклинился в монолог Вышану:

– Рему, время дорого!

– Что?

– Возможно мне это только кажется, но… Кто-то ищет их не меньше нас.

– Ты серьезно?

– А что так?

Сергей отодвинул от себя конверт, из которого торчал краешек чужой фотографии.

– Ты совсем от жизни отстал? За такое могут, знаешь что? После Москвы и Буйнакска…

Малышев подлил водки в рюмку собеседника.

– Брось, Серега! Я ж не из смертников джихада, – Костя вынул фото Сомохова, которое сам же и забрал из печати еще два часа назад. – Да и друг мой – таджик, а не чеченец.

Сережка Калякин, уже изрядно пьяный, но по старой служебной привычке все такой же массивно-основательный покачал перед лицом приятеля пальчиком, похожим на обрубок сосиски:

– Шалишь, друг. За такое… – он хлопнул рюмашку и отрицательно покачал головой. – Давай иначе. Я тут шепну корешку одному… Из районных. Там с этим делом попроще. Ты к нему смотаешься. А там и решите.

Калякин подцепил вилкой кусочек сельди и ловко отправил его в рот.

– Ну? Даже дешевле обойдется.

Малышев уточнил:

– Мне бы только побыстрей.

Серега ухаристо хмыкнул:

– Заинтересуешь, за неделю сварганит. Там такой кадр, – он заржал. – Не знаю сколько овец он за свое место выложил, но по части сделать прописку или паспорт – конкурентов нет!

Костя почесал голову. Порядочки!

– Еще одно дельце…

Калякин барски махнул рукой, наполняя свою и чужую рюмки. Давай!

– Мне бы на кого-нибудь выйти, чтобы с оружием помог…

Рука разливающего дрогнула, по скатерти побежало кривое пятно разлитой водки.

– Ты чё? Совсем аху?.. – Серега оборвал фразу на полуслове. Капитан трезвел на глазах. – Ты понимаешь, что просишь?! Тоже – для рыбалки и охоты?

Костя мялся, переходя к самому важному моменту в разговоре.

– Понимаешь, я ведь не просто так пропадал столько времени. У меня должки кое-какие появились…- на стол перед Калякиным упала толстая пачка стодолларовых купюр. – Помоги, а?

Толстая лапа оттолкнула пачку. Глаза одноклассника забегали, лоб вспотел.

– Да иди ты с такими загадками… – но рука уже вернулась на стол, пальцы подхватили портреты мертвых президентов и исчезли под столом. – Хотя…

Он перегнулся через скатерть-самобранку и зашептал скороговоркой:

– Есть у меня один знакомый… Ну как знакомый? Слышал, видел, пару раз пересекались… У него выходы остались на тех ребят, которые… Короче, помочь может, – Серега заглянул под стол, оценивая толщину пачки. – Что тебе? Пару черненьких? ТТэшек? Или посерьезней? – он огляделся по сторонам, кашлянул. – Хотя мне, собственно, какая разница?!

Калякин выпрямился в кресле и пододвинул себе штоф.

– Свести-то сведу, а там сам будешь думать, для чего тебе что?

Костя зашептал:

– Мне надо пару Калашей, винтарь снайперский…

– Все! – Серега, набычившись, хлопнул ладонью по столу. – И слышать не желаю! Мое дело – человека подсказать. А что ты там, для чего – пох!

Калякин разнервничался. Кулаки его сжимались и разжимались, оттенки лица менялись с багрового до землистого. Наконец выдавил:

– Зря ты в это лезешь, Костик… Чесс-слово, зря! И сам… И меня потянуть можешь.

Он покачивался, буравя глазами стену напротив, вздохнул.

– Мне-то это все на кой?

Убеждения школьного товарища в том, что все будет нормально, капитан не слушал.

Когда за вышедшим Малышевым закрылась дверь, к одиноко сидевшему за столом Калякину подошел невысокий мужчина. Седоватый, явно в годах. Потрепанный плащ прикрывает дорогой штучный твидовый пиджак. Из-под серых брюк выглядывают носки дорогих итальянских туфель ручной работы.

Калякин достал из кармана полученную пачку денег и положил на стол.

– Никогда бы не подумал… – тихо выдавил он.

Мужчина похлопал по плечу замолчавшего сотрудника и другой рукой убрал деньги в карман.

– В жизни приходится сталкиваться и не с таким… Ты хорошо сработал, капитан, – узкие глаза, прикрытые дорогим дымчатым стеклом модных очков, сощурились вослед ушедшему человеку, будто пытаясь разглядеть что-то сквозь полотно входной двери. – Хорошо… Профессионально… Я это обязательно отмечу в отчете.

Спозаранку в антикварном доме было пустынно и скучно. Управляющий уже зевал и прикидывал, как быстро он сможет прошвырнуться до любимого ресторанчика через заторы автомобильных пробок, когда менеджер из зала вызвал его по интеркому.

В зале появились странные посетители с очень необычными вещами на продажу. И хотя товарам не хватало заключений экспертов о древности и ценности, предложение было бесспорно интересным.

Вызванный старичок-востоковед только рассмеялся на заявления посетителей о том, что все вещи произведены в конце прошлого тысячелетия.

– Вы хотите сказать, что этот перстень старше двухсот лет? – дедок веселился. – И не уговаривайте…Не больше ста.

Он крутил вещи, перебирая их.

– Сабле, может, и есть пару веков, но вот украшения… Пускай и очень похожи, но всего лишь новодел… Век девятнадцатый… Может, и вовсе – двадцатый. Сделаны со старых образцов, работа ручная, точная, хорошая, но мне тут никакого атомного анализа не надо. Металл еще молод, это – видно. А вы говорите…