Антон Вольф - Июнь 1941-го. Война на западном направлении.Книга первая. Май

Жуков. Что у товарища Мехлиса серьёзное ранение?

Шапошников: Нет, ранение лёгкое - cильный ушиб локтевого сустава. Хозяин решил отозвать его обратно в Москву, на прежнее место работы. Вопрос с назначением нового Члена Военного Совета, я думаю, решится на днях.

Жуков: Понятно, Борис Михайлович. И последнее, на артскладах НЗ хранятся и продолжают поступать на хранение боеприпасы и вооружение в больших в количествах. Распоряжаться же запасами в этих складах в мирное время имеет право только Москва. Я как командующий войсками округа не могу вмешиваться в деятельность таких складов. А на сегодняшний день в округе огромная нехватка противотанковых и противопехотных мин и взрывчатки.

Шапошников: Я понял, Георгий Константинович, всё доложу наркому.

Москва,

площадь Дзержинского,

особая тюрьма НКВД,

18.16

- Ну, долго собрались молчать гражданин Соловьёв? - произнёс Вакулов открыв папку со следственным делом.

- Я не понимаю, почему меня здесь держат, - Соловьёв облизал сухие губы.

- Ах, не понимаешь? - хмыкнул Вакулов, - только не вздумай ломать комедию с симулированием нервного припадка - всеравно не поверю. А если всё-таки будешь так настаивать, то мы можем тебя немного полечить от нервов, как настоящего больного эпилепсией гражданин Соловьёв или господин Стахов Александр Константинович.

Сольвьёв-Стахов заметно вздрогнул.

-Ну вот видишь, - удовлетворённо сказал старший лейтенант госбезопасности, - и мы не зря свой хлеб едим. Ну, так как, будешь говорить?

Стахов молчал упёршись взглядом в одну точку.

- Вообщем так, если ты будешь продолжать играть в молчанку, то это наша последняя встреча. Завтра я передам дело в военный трибунал, а он отвесит тебе твои законные девять грамм. Они тебя ещё с "гражданской" заждались. Будешь говорить?

- А какой в этом смысл? - лицо Стахова скривила гримасса,- вы же меня всеравно к "стенке" поставите.

- Ну, на "стенку" ты себе давно наработал, - Вакулов извлёк из ящика стола чистый лист бумаги, - а вот шкуру свою спасти можешь, если чистосердечно ответишь на все наши вопросы.

- Вы мне предлагаете стать предателем? - лицо Стахова сново дернулось.

- Так ты уже давно им стал. Ты же предал свою Родину, пойдя на сотрудничество с немцами. Ты против какого врага в империалистическую воевал? А теперь о чести и совести заговорил? А они у тебя есть , честь и совесть? - спокойно произнёс Вакулов.

- Дай закурить, - Стахов судорожно глотнул.

Вакулов бросил на стол пачку папирос и спички.

- Какие гарантии того, что вы сохрание мне жизнь? - Стахов закурил папиросу.

Москва,

старая площадь,

Управление кадров ЦК ВКП(б),

кабинет секретаря ЦК ВКП(б) Маленкова,

20.58

На пороге кабинета появился Иван Владимирович Ковалёв, являвшийся начальником Центрального военного отдела Наркомата путей сообщения.

- Тoварищ Мехлис вернулся обратно в Наркомат государственного контроля. Ну как, вы готовы, перейти к нему на работу? - без излишнего вступления произнёс Маленков.

- Чем я провинился? - внезапно спросил Ковалёв.

- Ого, - воскликнул от неожиданного ответа Маленков.

Находившиеся в кабинете Каганович и Мехлис, державший левую руку на перевязи, молча переглянулись.

- Вы, товарищ Ковалёв, ничем не провинились, - произнёс Мехлис придерживая раненную руку, - Но вы сами видете, что в сложившейся ситуации, мне необходим помощник. В свете разворачивающихся в мире событий, особое наше внимание будет на железные дороги западной части страны. Вы, как человек хорошо знакомый с железными дорогами, работавший когда-то начальником Западного управления НКПС подходите лучше всех других. Помните наш с вами разговор на партийной конференции в Смоленске год назад?

- Помню, - ответил Ковалёв.

- Согласны перейти к Наркомат контроля? - вступил в разговор молчавший до этого Каганович.

- Категорически против, - спокойно ответил Ковалёв и через мгновение пояснил. - Я практик, на практической работе я чувствую себя себя на месте. Ну какой из меня контролёр? Кроме того, на должность начальника Центрального военного отдела Наркомата путей сообщения я был назначен решением товарища Сталина. Партийным решением, так сказать , - выдвинул последний аргумент Ковалёв.

- Такая наша обязанность - подчиняться решениям партии, - заметил Маленков. - Будите контролировать, а вернее сказать форсировать подготовку транспорта и военной промышленности к войне. Задача для вас не новая, она - продолжение старой задачи.

- Вот постановление СНК СССР подписанное Председателем правительства Сталиным о назначении вас заместителем Мехлиса, - Маленков положил на стол постановление Совнаркома.

- Иван Владимирович, мировая война уже ходит вокруг нас. Нам бы настроится на неё. Переменить психологию. А у нас с вами мирные рассуждения - кому в каком ведомстве служить. А задача выходит далеко за ведомственные рамки. Война близка, может гораздно ближе чем мы думаем, - задумчиво произнёс секретарь ЦК.

- Да, с одной стороны, это конечно правильно. Но вот ситуация в западных районах страны не совсем благоприятная , если не сказать более. Западные области Белоруссии и Украины, Прибалтикa, с точки зрения мобилизационной готовности, не отвечают даже самым минимальным требованиям. Подавляющее большинство паровозов и вагонный парк изношены. Ремонтная база очень старая. Шпалы на многих участках пути превратились в труху. Средний вес товарного поезда там, в три раза меньше чем в остальном по стране, и как следствие, короче выгрузочно-погрузочные пути и платформы. Плюс ко всему рельсовая колея там узкая, западноевропейская, - Ковалёв покачал головой.

- Значит нам необходимо немедленно браться за дело, чтобы исправить создавшееся положение, - с вызовом в голосе воскликнул Мехлис.

- Браться, то оно всегда можно, - усмехнулся Ковалёв, - Только обо всех этих проблемах я докладывал ещё год назад на той самой партийной конференции в Смоленске.

- Вы что меня во вредительстве обвиняете? Вы что себе позволяете? Вы на чью мельницу воду льёте товарищ Ковалёв? - злым шёпотом произнёс Мехлис.

Каганович и Маленков настороженно молчали.

- Никого я ни в чём не обвиняю, - твёрдо сказал Ковалёв. - Я просто согласно партийного долга объяснил сложившуюся там ситуацию секретарю ЦК Маленкову.

- Хорошо, я думаю, что вам следует немедленно изложить все ваши замечания в докладной записке на имя товарища Сталина, - сказал Маленков.

Совершенно секретно срочно лично товарищу Сталину

25 мая 1941 г.

22.20

Докладываю по самолету ЛАГГ-3.

На 21 мая с. г. заводы НКАП NN 21, 23, 31, 153 и 165 должны были изготовить и сдать ГУ ВВС Красной Армии 593 самолета ЛАГГ-3, к этому сроку должно быть перевооружено 14 истребительных полков. Фактически принято \267\ военными представительствами на заводах только 158 самолетов. Из числа принятых 37 самолетов находятся в 24 ИАП в Люберцах, 6 самолетов находятся на испытании в НИИ ВВС, 5 самолетов на авиационном полигоне и 2 самолета в 19 ИАП в Горелово, остальные 108 самолетов находятся на заводах в процессе доделки. Таким образом, заводы план изготовления самолетов не выполняют, а отсюда план перевооружения полков срывается.