Николай Мельниченко - Кто есть кто. На диване президента Кучмы

– Извините, но это не по теме!

Однако переводчики уже успели перевести слова Симоненко. Услышав это заявление, зал зашевелился. Все были удивлены. Немецкая делегация, как по команде повернулась к Симоненко. На лицах немцев читался немой вопрос:

– Быть может, не только мы должны выплачивать компенсации за Холокост, но и украинцы тоже?

По ходу прений выступали и другие представители украинской делегации: Костенко, Олийнык, Рыбак. В первом ряду сидели Грищенко, Мартынюк и Задорожный и с умным видом что-то записывали.

Постоянно комментировал все выступления ораторов и оппонировал им депутат Юрий Писаренко – бывший олимпийский чемпион по штанге. Защищая официальную Украину, он бурно опротестовывал все тезисы Головатого. При этом Писаренко полностью вошел в роль и был несказанно доволен, что находится в центре внимания зала. Реагируя на реплики выступавшего, он постоянно возмущался:

– Ну, ё… твою мать!

Переводчики в кабинах хорошо понимали что он имел в виду, но не переводили. У меня сложилось впечатление, что Писаренко был настолько возмущен поведением Головатого, что вот-вот сорвется с места и побежит бить его прямо в зале. Но самое удивительное, что когда был объявлен перерыв, вся украинская делегация была едина. Писаренко в кулуарах прекрасно ладил с Головатым и Зваричем. Симоненко спокойно общался с Костенко. Казалось, что они на самом деле хорошие друзья, а то, что происходит в зале – это просто театр. Только кому он нужен? – думал я.

Обсуждение в Страсбурге украинской политреформы завершилось тем, что депутат Госдумы России Рогозин, подытожил:

– Что мы здесь обсуждаем? Украина еще не определилась, может ей еще царь понадобиться!

Мельниченко, в отличие от меня, дебаты на сессии не интересовали. Он занимался тем, что демонстрировал свое присутствие в Страсбурге. Майор стоял на ступеньках вместе с Сергеем Лещенко из «Украинской Правды» и следил – кто из делегатов обращает на него внимание. Ему казалось, что все присутствующие заметили его и собираются к нему подойти. Но когда начался перерыв, таких желающих не оказалось. Майор был никому не нужен. Тогда он сам остановил проходящего Головатого. Как известно, тот занимался делом Мельниченко, которое находилось в производстве в Европейском суде в Страсбурге. Мельниченко получил убедительное заверение – через два месяца он станет депутатом Верховной Рады.

Когда заседание закончилась и делегаты начали расходиться, мы спустились в буфет. Там мы встретили уставшую Ханну Северинсен, которая решила выпить стакан сока. Пользуясь возможностью, я подозвал Мельниченко, представил майора и они пару минут пообщались через переводчика. Вот это и была вся их долгожданная встреча.

Тем временем, я подошел к Александру Задорожному. Мы были немного знакомы со времени моей учебы в дипломатической академии. Я сказал ему:

– Александр, передайте Виктору Пинчуку, что я хочу встретиться с ним и переговорить. Эта просьба исходит от Мельниченко.

Дело в том, что Мельниченко, после того как поругался с Жиром, постоянно твердил мне: дело можно иметь только с Кучмой. Напрямую. Без посредников. И поэтому я старался вести переговоры с президентом. Однако в последнее время Мельниченко изменил свою точку зрения и заявил, что все решает только Пинчук. Задорожный записал себе мои координаты и пообещал, что обязательно передаст мое сообщение Виктору Пинчуку.

После этого я добавил:

– Я не делаю из этого никакого секрета. Если нужно, вы можете сообщить об этом Медведчуку.

Мой собеседник отмахнулся:

– Он меня не интересует. И вообще – причем тут Медведчук?

Однако Пинчук не перезвонил мне – ни через неделю, ни через месяц. Со временем, я понял, почему олигарх занял такую позицию: он и так потратил слишком много денег, защищая “папу”. И это не принесло никаких ощутимых результатов.

Летом 2001 года Пинчук заплатил четверть миллиона долларов детективам из частного американского агентства «Кролл». Они специально приехали в Украину, чтобы расследовать дело Гонгадзе. Пообщавшись с украинскими журналистами и посетив кабинет на Банковой, американцы пришли к многозначительному выводу: не существует никаких свидетельств причастности Кучмы к пропаже и убийству журналиста, кроме записей Мыколы Мельниченко. Которые, в свою очередь, не могли быть сделаны из-под дивана.

Затем олигарх заплатил сто тысяч долларов журналисту Чарльзу Кловеру за съемки документального фильма о кассетном скандале. Американец поработал на совесть. Даже нашел меня в Штарнберге и уговорил дать интервью. Правда, в окончательную версию фильма «Пи-Ар» мой рассказ почему-то не попал. Заранее предполагалось, что бенефисом Кловера будет интервью с Мельниченко. Журналист прекрасно знал, какие вопросы нужно задавать Мыколе, чтобы поставить его перед камерой в неудобное положение. Однако майора выручил Купчинский, заранее предупредив о готовящейся провокации. С Кловером майор не встречался, как впрочем, и с «Кроллом».

В результате все старания Пинчука добиться «правды» в кассетном скандале, действуя публично, провалились. Сделав соответствующие выводы, олигарх решил прибегнуть к закулисным методам. Для этого он договорился с Жиром. Однако глава парламентской комиссии его кинул…

Сотрудничество с Жиром стало последней попыткой зятя президента Украины вмешаться в кассетный скандал. После этой мутной истории, Пинчук окончательно махнул рукой на это все и не желал более участвовать в переговорах по поводу записей.

Когда я был в Вашингтоне, Мельниченко проинформировал меня о своих тесных связях с Михаилом Саакашвили. Майор фамильярно называл будущего грузинского президента Мишей и утверждал, что это его близкий друг. По словам Мыколы, он лично участвовал в подготовке революции в Грузии и Саакашвили взял власть благодаря его стараниям. Заинтригованный, я поинтересовался:

– А как вы вообще познакомились?

Майор пояснил:

– Миша – это лучший друг моего адвоката. Они в одной конторе работали.

Действительно, во время своего пребывания в США Михаил Саакашвили работал в юридической компании, которую возглавлял Скотт Хортон – действующий адвокат майора.

– Кстати, ты читал мое приветствие грузинскому народу? – вел Мельниченко дальше.

– А что, грузинский народ тебя знает? – удивился я.

– Какая разница? – возмутился майор, – главное, что это пример для Украины. У нас тоже должна быть революция: люди должны выйти на улицу и свергнуть Кучму.

Слушая рассказы Мельниченко о президенте Грузии, я начал верить в то, что они знакомы. Кто знает, рассуждал я, возможно Саакашвили действительно встречался с ним в Штатах и консультировался по каким-то вопросам…