Александр Бушков - Ковбой

Минус три. Бестужев не стремился ни калечить, ни приводить в бесчувственное состояние, он попросту хотел на некоторое время выключить их из игры, чего и достиг. Единственный оставшийся целехоньким типус с дубиной, растерянно потоптавшись, вдруг отпрыгнул и припустил меж деревьев быстрее лани. Оставшиеся не проявляли ни малейшего желания продолжать баталию, и Бестужев, решив, что цель достигнута, поступил вовсе не так, как на его месте держался бы герой рыцарских романов – сунул бесполезный револьвер в кобуру, развернулся припустил в сторону города так, словно за гнались черти со всего света: поведение, быть может, и не рыцарское, но самое выгодное в данной ситуации…

На бегу он успел подумать, что незнание языка сыграло очередную злую шутку: имелось целых трое побежденных, которых можно было бы и допросить с большим знанием дела, но вот поди ж ты, не получится…

Когда роща осталась позади, он замедлил бег, перешел на шаг и двинулся по улице уже чинной походкой благонамеренного обывателя, чтобы не привлекать излишнего внимания. Вряд ли эти архаровцы погонятся, не станут же они устраивать драку на глазах у горожан, чревато…

Вряд ли его собирались убивать или калечить ж у т к о. Если прикинуть… Кинематографическая специфика, ага – со сломанной рукой или ногой, с украшенной синяками физиономией Бестужев, даже живой, оказался бы бесповоротно исключен из съемочного процесса на немалое время. Очень возможно, з л ы д е н ь пальнул ночью в приливе злобы, сгоряча, а потом пораскинул мозгами и понял, что должного результата можно добиться и без таких крайностей, попросту уложив соперника на больничную койку, вынудив прыгать на костыле или расхаживать с рукой в гипсовой повязке…

«К черту, – сердито подумал Бестужев. – Не даст он мне жить спокойно, раз уж взялся. Пора отсюда убираться, не откладывая, вот прямо сейчас. Прихватить из гостиничного номера куртку, спрятать в ее кармане револьвер (предварительно поменяв патроны на боевые), оставить там ковбойскую кобуру (в столице с нею на боку наверняка смотрелся бы некомильфотно), взять записную книжку с заветным адресом – и отправляться на станцию». Никто и не вэдумает его задерживать, никто и внимания не обратит Был человек – и пропал, исчез в нетях, растворился в жарком южном воздухе, напоенным ароматом незнакомых цветов, сгинул безвестно… Плакать не будут, хотя красотка Лили, безусловно, погорюет при известии о внезапном и загадочном исчезновении перспективного кандидата в законные супруги и деловые партнеры. Ничего, переживет, ничего страшного с ней не случится, при ее-то уме и оборотистости подыщет себе другого партнера или в одиночку пробьется к вершинам – хваткая девица, что уж там…

Приняв решение, он направился в гостиницу, уже чувствуя себя чуждым всему окружающему, с которым вскоре предстояло распрощаться навсегда без малейшего сожаления.

Две покрытых пылью лошади были при вязаны к перилам веранды – и двое чисто, но незатейливо одетых мужчин, прикрыв лица широкополыми шляпами, расположились в креслах-качалках слева от входа в гостиницу. Достаточно оказалось беглого взгляда, чтобы они Бестужеву не понравились категорически: чересчур ужм д е л а н н ы м выглядело их безразличие. Даже не посмотрели, уставились прямо перед собой, будто на той стороне улицы происходило что-то интересное, хотя ничегошеньки там не имелось, кроме блаженно развалившейся на солнцепеке свиньи и мальчишки лет семи, лениво гонявшего что-то наподобие волчка. Оба с кобурами на поясе – но вот филерской опытности в них как раз и не чувствуется… Неторопливо пройдя по коридору, Бестужев прикрыл дверь своего номера, прошел внутрь. Остановился. За столом, по американскому обычаю непринужденно вэгромоздив на него ноги, расположился старый знакомый по «Титанику» – адвокат мистер Лоренс. Он покуривал длинную и тонкую коричневую сигару, с любопытством наблюдая за Бестужевым.

Особого удивления и не было – разве что раздражение. Нужно же было этому прохвосту встать на дороге в самый последний момент…

– Друг мой! – вскричал крючкотвор, не меняя позы. – Как я рад вас видеть, старина Леопольд! А впрочем, вы давно уже не Леопольд… Мик Рэли, а?

– Так получилось, – сказал Бестужев. Здешние законы, насколько мне известно, не запрещают называться как угодно.

– Молодчина. Быстро американизируетесь.

– Стараюсь, – кратко ответил Бестужев.

Подошел к шкапчику, распахнул дверцу и, убедившись, что коробка с патронами нетронута, сел на свободный стул, принялся высыпать из барабана бутафорские патроны и вставлять боевые – с таким видом, словно пребывал здесь один-одйнешенек.

– Любите вы оружие, – хмыкнул Лоренс. – Как мальчишка.

– Каждый по-своему с ума сходит, – отозвался Бестужев.

Защелкнул барабан, отправил кольт в кобуру.

– Послушайте! Вы мне, действительно, не рады?

– Нисколечко, – сказал Бестужев. – Кстати, это ваши обормоты сидят у входа в гостиницу? Очень уж у них дурацкий вид…

Лоренс пожал плечами:

– Где прикажете в этой глуши набрать других? У них есть и ценные качества…

– Ну, и как вы меня нашли?

– Вас это правда интересует?

– Конечно, – сказал Бестужев, доставая папиросы и усаживаясь поудобнее.

– Извольте. Времени у нас много, я никуда не спешу… вы, видимо, тоже? – Лоренс мастерски выпустил сразу три колечка сизого тяжелого дыма. – Вашей фамилии в списках пассажиров, спасшихся с «Титаника», не оказалось – зато там красовалось имя Штепанека. А поскольку так сложилось, что я совершенно точно знал о его скоропостижной смерти еще до того, как корабль затонул, вариантов имелось немного. Один-единственный. Не думаю, что вы умышленно назвались его именем. Вероятнее всего, были в беспамятстве, и при вас нашли его бумаги… Бедняжка, вы так болели… Мне повезло больше, я сошел на берег в добром здравии и сразу же приступил к делу. Еще до того, как появились списки, начал поиски в больницах – вы ведь могли не утонуть, как впоследствии и оказалось. А параллельно установил слежку за мисс Луизой, ясно было, что она, едва опомнившись, тоже начнет разыскивать либо вас, либо Штепанека. Чуточку не повезло – когда мы вас обнаружили, вы уже успели покинуть гостеприимный немецкий госпиталь и перебраться в гостиницу… Впрочем, мы и туда опоздали. Часиков в десять вечера обнаружили в вашем номере Луизу и ее телохранителя…

– Освободили, конечно?

– Конечно, нет, – пожал плечами адвокат. – К чему эта ненужная филантропия? Смерть им не грозила, я решил, пусть себе лежат и дальше. Если вас интересуют такие подробности, их обнаружила прислуга, когда после полуночи, не дождавшись вас, принялась прибираться в номере. Вы можете не беспокоиться: они не стали обращаться в полицию и выдвигать против вас обвинения, покинули гостиницу при первой же возможности, не дав, в общем, никаких объяснений, пробормотав, что у вас-де вышла ссора и они обратятся к полиции «попозже». На самом деле они просто-напросто пошли д р у г и м путем. Хёйворт подкупил кого-то в полиции…