Федор Вихрев - Третий фронт

Ну, бойцы меня спросили, что это фриц лопочет. Я им перевел. А потом и объяснил что это за зверь такой «конхвенкция ента». Призадумались бойцы, а потом один из них подошел и лопотавшему с размаха в ухо. Бамм. И говорит «А что ж вы с нами тогда так себя не ведете как сами просите? У меня, когда нас в плен гнали, сослуживца, когда он сам идти не смог, ваши застрелили…» И лицо у него злое такое стало. Я и это перевел фрицам. Смотрю, а они уже совсем «поплыли» на все готовы только б выжить.

Пока пленные артиллеристы ворочали пушку и готовили ее к стрельбе, прошло 15 минут. Благо снаряд был уже заряжен. Я же в это время говорил с водителями. На тему того, что они ведут то, что я скажу, туда, куда я укажу, а я за это их не стану убивать.

Выстрелили мы из орудия всего 3 раза. Четвертый снаряд. Который должен был быть для второго орудия первым и последним благополучно снова застрял в стволе. Правда, теперь уже у другого орудия. Куда мы там попали, я так и не узнал. Но после второго выстрела полыхнуло там на совесть. Дым даже мы увидели.

— Так — скомандовал я — этого — я показал на «Адама» облить горючкой и поджечь. Я ему еще и пару снарядов в двигатель вкатаю для гарантии. А там и снаряд в стволе от жара рвануть должен. Водителей распределить по обеим зарядным машинам и всем четырем автопоездам. Жаль вторая мортира без транспортных платформ тут. 80-ти тонную я б с собой забрал.

Кроме того, мы еще и тягач с краном на прицепе с собой забрали. Повезло, что один из артиллеристов водить умел. А то водителей бы не хватило.

Убрались мы оттуда без приключений. Артиллеристов с собой забрали. Пригодятся еще. Едим к лагерю. А через 10 минут и снаряд в «Адаме» рванул.

«Вот и все» — мелькнула мысль — «Его уже не восстановят. А в Кубинке вместо мальчика девочку придется ставить. И что народ на сию добычу скажет то? Как отреагируют?»

Только выслали охранение, как Олег, бродивший по окрестностям приказал готовится к выдвижению. Местные вопросов не задавали, а нам Олег сообщил о встреченных им пограничниках из крепости. После услышанного радио вопросов не было — пусть к самой крепости нам не пробиться, это ежу понятно, но помочь чем можем — должны. Олег, взяв 26-пушечный и несколько пехотинцев с погранцами отправился выяснять, что ж это такое большое бьёт по крепости.

Фалангер гонял пехоту, пытаясь донести до них важность движения в современном бою. Ну, удачи ему в этом деле. Местные-то пулемётчики о смене позиции похоже и не слышали. Хотя с «Максимом» не особо и побегаешь, что правда то правда. Вот в прошедшем лесном бою его и накрыло. Пулемёт-то починили, а расчёт весь…

Сейчас у нас МГов побольше, так что «Максим» мы оставили в резерве, а расчёты МГов я по матчасти поднатаскал за время перехода. Теперь пусть Фалангер им тактику вбивает. Я в это время пытался сообразить, куда будем двигать дальше. На восток хода нет, это очевидно. Пока немцы не успокоятся, после исчезновения Гудериана, они тылы перекроют намертво. А когда они успокоятся?…

Можно было махнуть дальше на запад — но там Польша. С одной стороны плюсы-дороги лучше, войск меньше. Основная масса, я так думаю, уже ушла на восток. Там же были и аэродромы, с которых могла работать немецкая авиация. А, как известно-лучшее средство ПВО — танк на ВПП. Не помню, кто сказал, но мысль правильная. Правда, в первые же дни немецкая авиация уже летала с наших аэродромов — по-моему, это ещё у Симонова, в «Живые и мёртвые» проскакивало… Источник правда не документальный, но уж что вспомнилось…

Одно плохо в Польше — поляки. РККА там не особенно любят. Мигом сдадут. Так что большого рейда не получится. Разве заглянуть по-быстрому и назад. Можно было, конечно, уйти на север или на юг, но нам вроде бы и группы армий «Центр» хватает.

— Олегыч, а откуда вы, честно? — спросил меня Петрович, когда мы вместе зашли в мастерскую по делам. Не похожи вы на наших, совсем не похожи…

— Как догадался? — ответил я вопросом на вопрос

— Ну, смотри, слова вы какие-то непонятные употребляете, один вот, вообще командиров офицерами назвал. Вещи у вас не наши, да вот сигареты эти твои нерусские хотя бы… Я уже даже про то, что у вас в сумках не говорю… Я когда твою адскую машину разбирал, посмотрел немного, твоя сумка незакрыта была… Да много ещё чего такого… Кто вы такие вообще?

— Ну в общем слушай — мы сюда из будущего попали — погодь не перебивай, — добавил я видя что Петрович готов высказаться о том, что он не верит — Дослушай сначала. Войну СССР выиграет. В 1945 году.

После чего я рассказал Петровичу сильно отредактированную версию краткого развития событий в будущем, старательно обойдя распад СССР и прочие гадости. «Надо не забыть мужикам сказать, чтоб тоже не проговорились» промелькнула мысль

— А что до доказательства… Смотри сам, — я достал из сумки ноутбук и включил ему самодельный клип про нашу Ту-шку, сделанную кем-то из её экипажа, на песню Барыкина «Летучий голландец»…

…Но запомни, Петрович, остальным догадливым расскажи по секрету, что мы, к примеру, товарищи из Коминтерна, или в Испании воевали, понял?

— Понял, чего ж не понять, — ответил он…

Я традиционно остался в лагере, только обошел посты, проверяя караулы, выставленные вокруг нового временного лагеря. А потом мобилизовал шоферов и техников на обслуживание техники. Проверить масло, воду в радиаторах, состояние шин, работу тормозов. Убедившись, что техники заняты делом, собрал я пехоту оставшуюся и довел до них новые штаты.

А именно — про то, что отделение — 10 человек, про «тройки». Потом начал разбираться с личным составом, формируя уже сами «тройки». Главными в тройках становились сержанты или сверхсрочники-старослужащие, они — же получали и СВТ-шки. Остальные не входящие в расчеты пулеметов получали маузеровские винтовки. Особо продвинутым в плане обращения с оружием я выдавал МП-38/40.

А вот с командирами отделений выходил затык командиров среди пехоты не было, а пример контуженного Степана отпугивал меня от участия непосредственно в бою. По крайней мере, без броника и хорошей «сферы». А их как-то совсем не наблюдалось… Потому пришлось командирами отделений назначать самых «шустрых» сержантов.

А потом мы устроили «беготню по лесу» тренируясь действовать в новой организации. И пришлось мне изображать «посредника на учения». Пулеметчики сначала совершали типичную ошибку — слишком долго сидели на одной позиции. Меня это быстро разозлило и я начал заставлять их менять позицию после пары «очередей» пинками. Первые пнутые сначала попытались возмутится, но увидев мою бешеную морду и рвущееся сквозь зубы рычание, а потом поток мата разъясняющего им что они уже все трупы потому что только что были убиты в реальном бою, как-то сбледнули и шустро перебежали за другое укрытие. Видевшие это «зрители» сразу стали относится как-то серьезней и пинать мне, потом, пришлось уже намного реже.