Федор Вихрев - Третий фронт

Умница, девочка, когда ты, блин, научишься думать не через……!…………………!!!!

Гляжу как Фалангер и фриц, рыча, катаются по земле и понимаю, что сделать ничего не могу. Руки-ноги ватные. Стою в ступоре и шага сделать не могу. «Мамочки!» И на заднем плане мысль: Я же просила его взять живьем….

От окрика Ники я рефлекторно рухнул ничком, сначала лежать потом думать, обернулся на командира и проследив её взгляд мысленно выматерился. Четверо немцев с маузеровскими винтовками, я с отверткой-«шилом», Ника с ножом. До чего же расклад то сучий?! Опять обернулся на Нику и знаками показываю, что немцев от лагеря надо отвлечь, иначе не только нашим полярная лисичка, но главное — компы с инфой немцам достанутся! А это вообще «Полный Пэ!»

Однако Ника приготовилась к рывку, и я взял на себя самого дальнего, видно офицера крепко сжимая отвертку, а потом ломанулся вслед за Никой пригнувшись и сосредоточившись только на противнике. Тот начал оборачиваться на шум, но я уже врезался в него, сбивая с ног и с размаху прикладывая о ствол дерева, так что у самого в глазах помутилось. А когда оба упали на землю, рыча, подмял его под себя, потеряв в запале отвертку, и зубами впился в его шею с боку, вырывая кожу вену, в лицо ударила кровь и вопль, а я опять вцепился в его шею зубами, ничего не видя из-за залившей глаза крови и наваливаясь всем весом прижимая к земле и не давая ему, дотянутся до ножа на поясе…

Я в запале продолжал рвать шею немцу, который уже не пытался дотянуться до ножа, а судорожно дергался и вопил, пытаясь отпихнуть меня. А потом по наитию отпустил его шею и с размаху влупил лбом в лицо, так что аж у самого из глаз искры посыпались. Но немец вопить и трепыхаться перестал, а я привалился в нему и непослушными руками судорожно вытащил нож из ножен и откинул в сторону, потом то — же с пистолетом из кобуры…

И теперь лежу на вроде бы еще живом гансе, тяжело дышу, в глаза мухи плавают, сам взмок, как будто фуру мороженого мяса разгружал и сердце колотится как бешеное… И думается мне, что раз пока не пристрелили, то значит Ника молодец, своих вырубила на…

Немного отдышался, встаю, поднимаю пистолет немца и, помня читанное, поднимаю предохранитель, а потом обхожу, шатаясь, поле боя и делаю всем гансам контрольный в голову, кроме моего «потерпевшего» с окровавленной шеей и лицом. Который все так — же лежит смирно то ли уже мертвый то ли в глубокой отключке.

Встряхиваюсь, и почти упав рядом с ним на колени, стаскиваю ремень и вяжу ему руки за спиной, желания щупать ему пульс нет, а теоретический пленный удерживает от контрольного ему в башку…

А потом, пересиливая себя, встаю и подхожу к стоящей столбом Нике и легонько шлепаю её окровавленной ладонью по щекам. — Очнись Командир! Мы победили! Мы живы!

Разревелась, как кисейная барышня. Уткнулась лицом в плечо Гришки и реву. Дура, баба! Тут радоваться надо, что победили, что живы, остались, а я… Фалангер застыл столбом и не мешает моему женскому счастью — прижаться к сильному мужскому плечу, пусть в крови, пусть ненадолго. Командир, б… Один раз в жизни так ревела, когда прошла через Микензевы горы, ночью… а утром ревела. Точно так же.

Фалангер попробовал обнять.

— Не надо…

Распрямилась. Всё. Кончила. То есть — закончилась бл…кая (бабская) пятиминутка.

— Жив?

Фалангер кивает.

— Да не ты! Он! Отконвоируешь до лагеря? Надо собрать с этих всё. Документы тоже. Форма нужна?

«Странно, что же случилось то у фрицев?» — задумался я после того, как в течение полутора часов по лесной дороге проехало с десяток грузовиков и колона танков — «Какого их в лес несет? Должно же этому быть логическое объяснение. Карту бы, чтоб понять, где мы и что тут есть. Да по приходу Олеговича попросить надо будет фрицев поискать рацией, мож чего полезного скажут или промелькнет, чего они тут раскатались»

После танков на дороге наступило некоторое затишье. И примерно с полчаса никто не ездил, но вот потом…

«Растудыть твою дивизию налево, сколько ж их?»

По дороге гнали колонну с пленными. Пленных было, на вскидку, сотни полторы, почти все были ранены. Конвоиров же с ними оказалось всего 23 человека.

«Ну, собаки, было б у меня патронов побольше тут бы вы и легли…»

В это время один из пленных упал, и один из конвоиров, даже не останавливаясь, его застрелил.

«Суки!!! Что ж вы творите? Ну……… вам!! Зубами рвать буду!» — Взбеленился я от увиденной картины. И это вполне понятно — ведь одно дело читать о том, как это было и совсем другое увидеть самому.

Прошли пленные и на дороге, снова, тишина наступила.

— Сань — шепотом позвал я — надо валить отсюда пока все не окончилось для нас печально. А ну как они еще пленных погонят? Да с собаками. Учуют они нас тут как пить дать. Да и ребят бы похоронить. Тем более водила нас оружием снабдил. Так что давай пока тихо тела в лес затянем, похороним, где-нибудь и в лагерь двинемся.

Глядя на колонну пленных, Саня только скрипнул зубами.

— Немцы, конечно, сволочи и гады…, но до чичей им, слава богу, далеко. Есть у парней шансы выжить. Сейчас тела наших в лесу похороним, и надо будет возвращаться.

— Да не нохчи конечно. И шанс есть… Если по дороге не перестреляют… Хотя… Может еще драпанут, где? Конвой не то чтоб уж очень большой, а их под полторы сотни. Ладно, вытягивай тела с дороги, и, пожалуй, начни с водилы — там мороки больше, а я прикрою — сказал я.

О — па, а это что за пепелац? Один едет, медленно. Такое впечатление, что седельный тягач, без хвоста, правда, да и седла не видно, и места под него толком нет.

Остановился возле трупа пленного. Из кабины вылезли двое.

— Валим их? — одними губами спросил я у Сани. — Ты пошурши слегка пусть один к тебе пойдет. Заломать сможешь? А я второго подстрелю и к тебе на помощь

— Работаем, дай мне к молотку еще нож хороший на всякий случай.

Я отдал Сане мачете, предупредив его, чтоб не колол, а рубил и стал ждать реакции. Пошуршал Саня знатно один из фрицев рысью побежал в сторону шума, на ходу доставая пистолет. Второй снял с плеча карабин и стал всматриваться в ту сторону, где шумели. Как только первый немец скрылся в кустах, я прицелился и выстрелил. Мимо.

— Мать! — негромко выругался я, лихорадочно передергивая затвор. Сделал я это по привычке потому, что у той СВТ, из которой я стрелял в, далеком теперь, 2009 были проблемы с досылкой второго патрона. Как потом выяснилось, с данной винтовкой я мог этого и не делать — она работала как часы без малейших проблем.

— Пристрелять бы винтовку сначала, а потом в бой, а не так… Спокойнее, щас я тебя достану сученок. — Продолжил я, видя, что немец меня нашел и целится.