Федор Вихрев - Третий фронт

Проверяли документы у нас на каждом посту

«Хорошо что не полезли на прорыв» — мысленно отметил я — «тут бы все и легли без толку.»

После того как мы оказались на складе я стал изображать дотошного инспектора. Хотя с комендантом общался с трудом он был из Саксонии судя по тому диалекту на котором он говорил. А хохдойча (литературного языка) он не знал судя по всему. По крайней мере он на нем со мной говорить не пробовал. Я же тоже говорил на тюрингском диалекте который он плохо понимал. Сразу вспомнился случай из жизни — мы тогда в Баварии работали (8 человек все, кроме меня, немцы) приходит местное начальство и начинает моему шефу что то втирать (мы все рядом) о том как и что делать. Повтирал — мы покивали. Ушел — я к шэфу — чего он хотел то (я баварский диалект не понимаю почти). Шэф в ответ — а я сам не понял что он говорит. И никто не понял… Это о языках и произношениях. Хохдойч (Литературный — так назовем) знают не все — особенно в деревнях… Обычаи тоже везде свои (даже праздники не совпадают кроме общегерманских типа дня объединения или нового года). Однако «заксэ» как их в мое время тюрингцы называют я хоть и с некоторым скрипом но понимал, как и он меня. Был бы баварец или не дай боже австрияк мы б на пальцах скорее всего объяснялись (конечно не так все мрачно было б но тяжело было б их мне понять а им меня). То что я из Тюрингии он видимо догадался по паре специфических слов, которых в прочих диалектах нет, ибо поинтересовавшись откуда я родом он не удивился услышав что из Эрфурта (благо город в войну не пострадал и его центр и сегодня выглядит как и до войны так что ответить где какой фонтан или памятник я бы смог если б он вдруг про город что нибудь спросил.) он только кивнул. Так что особой проблемы с «опознанием» меня как врага по неправильной постановке слов было тяжело.

А чтоб моих коллег, с которыми я приехал не пробовали разговорить я использовал малейшие поводы для того чтоб устроить разнос. После того как я наорал на какой то патруль, оглянувшийся в сторону склада, патрульные усердно смотрели за окрестностями и не оглядывались на территорию чтоб втык не получить. Я же именно этого и добивался. Моего «адьютанта» не о чем не спрашивали — я на это времени не давал, а водилу вообще выпустили из поля зрения. Боясь что если с ним заговорить то я опять устрою раздачу. Осмотр же склада привел меня к мысли что кроме как обстрелять его из гаубиц пользы не принесет.

Баки стояли довольно далеко друг от друга и были окружены противопожарной полосой. До бочек от них тоже было довольно далеко. А кроме того еще проезжая посты я заметил несколько РАКов что охраняли дорогу от возможных проблем с бронетехникой. В общем после двухчасовой «инспекции» мы отбыли обратно. От предложений пообедать и прочего я вежливо отказался сославшись на то что мне еще пару объектов проверить надо успеть за сегодня. Комендант утомившись за 2 часа пытаться понять все что я говорю — начальство же, не поймет что я скажу а я его за это на фронт, а оно ему надо — даже вздохнул от облегчения, что ему не надо и дальше так мозги напрягать настаивать не стал. На обратной дороге нас тоже проверяли на каждом посту, но проблем не возникло.

Приехав к своим и рассказав что мы там узрели было решено двигать на базу. Сей склад был нам не по зубам в том составе что у нас был.

Пока Олег изображал из себя большую шишку, мы привели в относительный порядок танки после марша. То, что такой большой и хорошо прикрытый склад нам не по зубам, решили мы с Олегом одновременно, и высказали друг другу. Обидно только, что наследить возле него успели — проверяющий то пропал. А на обратном пути нас уже ждала засада. После одного из поворотов мы выкатились прямо на 4 «пачки» и примерно полусотню человек пехоты. Пушки оказались от нас метрах в четырехста, в окопах. Пехота, вырыть себе траншеи не успела и увидев нас залегла около орудий. Нас узнали. Первый выстрел прозвучал со стороны ПТО. Шедшая первой тройка Олега остановилась. Вырулив из-за него я выстрелил по позиции одной из пушек. Видимо удачно — в стороны полетели колеса и части тел, навел орудие на вторую, выстрелил, а дальше наступила темнота.

На обратном пути мы таки влипли. Дорогу перекрывали 4 РАКа. Среагировать мы не успели и первый снаряд влип в мою трешку. Завоняло паленным.

— Покинуть машину! — заорал я

Экипаж быстро полез в люки. Шедший за мной Т-IV с Саней на борту успел разбить одно орудие после чего был подбит хотя и подавил второе орудие. Еще одно орудие было разбито второй из троек. Вторая четверка промахнулась. После чего получив снаряд взлетела на воздух от детонации БК. Оставшаяся на ходу тройка не успевала подавить последнее орудие до его выстрела. Поняв это я нырнул обратно в люк и помолившись всем Богам попробовал завести двигатель. Это получилось и горящий танк рванул на таран ближайшего орудия. Немцы видимо не ожидали что горящая машина пойдет на таран и не успели сменить прицел.

Тряхнуло неплохо, скрежет сминаемого метала был слышен даже внутри машины. Как почувствовав что свое дело он выполнил, двигатель снова заглох. И я чувствуя что вот вот сгорю выпрыгнул из машины вновь. А вокруг фрицы… Как я выжил не знаю, помню что стрелял, потом сошелся с кем то в рукопашку. Однако отделался относительно легко — в драке нос сломали и где то поймал пулю в правую руку, но в мякоть и на вылет.

После боя посадив выживших на последний танк, Сане повезло он только сознание потерял от удара, мы рванули на базу. К счастью больше нас никто не встретил ибо еще одного боя мы б не выдержали.

По приезду на базу я получил скандал от Ани суть которого сводилась к тому, что я должен быть осторожнее и что без нее я больше никуда не пойду.

А потом ощупывая свой многострадальный нос я стал подумывать о поиске спаринг-партнеров. Очень вовремя вспомнил о Нике и решил что как только нос и рука более менее придут в порядок стоит с ней поговорить о тренировках. Одновременно с этим мелькнула мысль подучить и Аню драться в рукопашную, благо показать приемы я был в состоянии и сейчас. В результате этого теперь каждое утро на разминку мы ходили вместе где я ей показывал основные стойки и приемы. После пары тренировок и Иван высказал желание поучится.

«Вот блин» — подумалось мне — «я ж не сэнсэй. У меня опыта в обучении группы то нет.»

Однако мысль была здравой и я предложил прочим тем попаданцам кто знал рукопашку подучить желающих рукопашному бою.

Очнулся я так же резко как и потерял сознание, осмотрелся вокруг танка, открыл люк и побежал, прихрамывая в сторону рукопашной, там пятеро наших дрались в окружении двадцати примерно немцев. Моего появления не ожидал никто. После очереди в полрожка, фашистов стало девятеро. Тут ближе подъехала уцелевшая тройка. Немцев просто добили. Видимо у них был приказ захватить живьем хоть кого-то, поэтому они и не расстреляли наших рукопашников. Все выжившие забрались на оставшуюся тройку и спокойно доехали до нашего болота. Звон в ушах утих только в медчасти на базе. Из моего танка, кроме меня самого, выжил только мехвод. Из второй четверки — никого. На въезде на гать нас ждал дежурный Ворошиловец. Спустившись с брони и расслабившись в кузове тягача я вновь отключился.