Андрей Величко - Миротворец

— Дорогой, мне кажется, что твой проект относительно эмбарго Японии пора представлять в Сенате.

— А не рано? — усомнился двадцать седьмой президент САСШ Тафт.

— Не думаю. Ведь нужно, чтобы не только они успели прореагировать и сделать что-либо противоречащее международному праву, но и нам оставалось время для усиления нашего присутствия на Филиппинах. Мы же демократическая страна, и избиратели не поймут, если это будет сделано без видимых причин.

— Хелен, но ты ведь читала доклад Олриджа, — возразил супруге президент. — А там вроде доказано, что мы все равно не успеем сконцентрировать достаточно для убедительной победы сил.

— Уильям, постарайся, пожалуйста, меня понять. Вспомни войну с Испанией — ведь в обществе имелось определенное противодействие! Некоторые даже выражали сомнения относительно того, кто именно устроил взрыв в Гаване. Но ведь сейчас у нас гораздо более серьезный противник, и для победы необходима полная поддержка обществом действий правительства. Мы — демократическое государство, и мы не можем позволить себе нападать на кого-то по незначительному поводу. Но наш противник — по сути тирания, агрессивность у них в крови. И они просто не смогут пропустить такого удобного случая напасть на нашу еще не до конца боеготовую группировку… Причем наверняка нападут внезапно, практически без объявления войны, как они это семь лет назад сделали с Россией.

— Но ведь после разгрома его вменят в вину именно нам?

— Почему же? Еще раз повторяю: мы — мирная, демократическая и ни с кем не собирающаяся воевать страна. Но в силу осложнения международной обстановки мы вынуждены увеличивать наше военное присутствие на Филиппинах, чтобы иметь возможность защищать жизни и собственность находящихся там американских граждан. А когда японская военщина вероломно, без объявления войны нападет на них и уничтожит, это сплотит народ Америки так, как не получится никакими речами. Однако тебе придется аккуратно проследить, чтобы туда не попали действительно ценные корабли и части.

— Мишель, поздравляю вас с рождением третьего сына, — сказал я его высочеству великому князю Михаилу Александровичу, главкому нашей авиации. — И разрешаю вам задержаться в Питере на день. Больше, увы, не могу.

— Понимаю, Георгий Андреевич, спасибо.

Я положил трубку. Ну наконец-то принцесса Масако, то есть уже шесть лет как великая княгиня Марина Владимировна, родила младшему брату императора очередного сына! А то даже неудобно было отправлять его в ставку под Смоленском, при жене-то на сносях. Ну, с этим вроде все, можно вернуться к текущим делам. А текли они явно к войне, это было видно уже совершено невооруженным глазом.

— Как появится японец, сразу запускайте, — велел я дежурному и задумался. Похоже, визитер прибыл ко мне в связи какими-то не очень понятными тенденциями в Корее.

Эта страна представляла собой японский протекторат, чему, естественно, нашлось много недовольных. И они, что тоже естественно, вскоре почувствовали потребность сбиться в кучу, то есть в партию, и начать бороться за свободу. Вот если бы они это раньше сделали, когда мы с японцами воевали! Так ведь нет, даже при поддержке шестого отдела никакого выступления против оккупации своей страны у них не получилось. А сейчас, значит, зашевелились… Увы, слишком поздно, помогать им теперь у нас не было ни малейшего желания. Правда, пара агентов среди них у нас все-таки имелась, так что я был более или менее в курсе.

Так вот, то, что корейское сопротивление существовало на американские деньги, выяснилось довольно быстро. Кроме того, агенты предполагали и наличие в данной партии своих коллег из страны восходящего солнца, но ни по персоналиям, ни даже по количеству сведений у них не было. И еще в последнее время там обострились экстремистские тенденции — в частности, один из наших агентов, изображавший из себя беглого эсера-бомбиста, недавно получил задание организовать подпольную лабораторию и весьма приличные деньги на это.

— Господин Есукэ Мацуока! — сообщил мне селектор.

— Запускайте.

Интересно, это тот самый или просто однофамилец? — подумал я, здороваясь с гостем. — По возрасту вроде подходит… Впрочем, неважно.

— Я вас внимательно слушаю.

— Один наш общий знакомый просил передать вам, что он по-прежнему в восторге от анимэ, — поклонился японец.

— Вот даже как? Тогда садитесь, и я слушаю вас еще более внимательно.

Услышанная мной фраза была нашим с премьер-министром Ито паролем, означавшим, что произнесший ее является личным посланцем с каким-то важным сообщением.

Гость начал. Ну, в общем, чего-то примерно такого я и опасался… В вашей реальности князь Ито был убит каким-то корейцем в девятом году, а у нас одной из причин внедрения мной агентов в Корею было желание не допустить такого. Ну, и самого Ито я предупредил, понятно, и был рад, когда девятый, потом десятый год кончился, а премьер оставался живехонек. Причем, по словам его посланца, он знал о готовящемся покушении, но принял меры всего лишь для его отсрочки. Чтобы, во-первых, данное действие произошло в наиболее подходящее для страны Ямато время, а во-вторых, отсрочка была использована для сбора дополнительных доказательств причастности штатовцев к этому делу.

Нет, у них там никто не рехнулся настолько, чтобы накануне войны заказывать японского премьера. Американцы просто спонсировали корейскую, скажем так, оппозицию. Но вот мозгов подумать, насколько в той Корее не любят именно Ито, штатовцам не хватило. А японцы через своих агентов еще и потихоньку направляли умонастроения подпольщиков в нужную сторону. Позавчера же события вышли на финишную прямую — подпольщикам были слиты сведения о распорядке дня и ближайших маршрутах премьера.

— Мой господин почтительно просит вас не вмешиваться, — закончил посланник.

Да уж… Вопрос типа «а что, помельче фигуры не нашлось?» можно не задавать, только зря людей обижу. Вот, значит, как они решили вопрос с поводом для вступления Японии в войну…

— Я уважаю выбор господина Ито и не буду препятствовать его планам, — кивнул я. — Кроме того, сегодня вечером вам будут переданы все наши материалы по действиям американцев в Корее — в свете только что изложенного можете использовать их по своему усмотрению.

За ужином я рассказал об услышанном Гоше.

— И почему это я микадо не завидую? — флегматично осведомился он, ковыряя вилкой тушеную капусту. — Мне ведь никто ничего подобного предлагать не собирается. И слава Богу, если серьезно. Не так уж много в мире людей масштаба господина Ито, чтобы ими так разбрасываться. У нас-то с поводом на всякий случай все нормально, а то я как-то до сих пор не удосужился проверить?