Виталий Корягин - Винг

Словно из его же грез явилась она саксу… И не иноверкой, во всем чуждой ему, а вдруг ожившей прекрасной сказкой. Вот только нет места сказкам на войне…

Пока продолжался этот безмолвный обмен взглядами, старый врач обсудил с хозяином и предложил друзьям следующий вариант: сейчас им дадут для скорости свежих коней, гонцы доставят письмо, получат ответ и завтра вернутся к бен Элиазиду. А послезавтра принадлежащая ему нава[12] отвезет их морем в Акру. Если отплыть пораньше утром, к вечеру того же дня будут в ставке короля Ричарда. Такой расклад экономил много времени и сил, Эдвард охотно согласился, и Иегуда послал седлать.

Друзья поблагодарили хозяев за обед и не стали тянуть с отъездом. Направляясь вместе с остальными во двор, сакс почувствовал легкое прикосновение к плечу, обернулся и удивился, увидев, что остановила его красивая Ноэми. Дождавшись, когда все, кроме нее и Эдварда, покинули трапезную, она порывисто наклонилась, так что ровная нитка пробора в черных волосах под кружевной мантильей мелькнула перед глазами юноши, и поцеловала его правую руку. Пораженный Эдвард отдернул ее, но девушка придвинулась ближе и еще раз удивила его, заговорив, хоть и с акцентом, на его родном сакском языке:

— Спасибо за Тиграна-Исцелителя! Если он, на горе нам, погибнет, многие жизни прервутся раньше срока! Спасая его, ты спас и их. Благодарю тебя!

Эта встреча окончательно определила судьбу Эдварда.

Он мчался за гэлом по горной дороге, и весь остаток дня в его ушах звучал нежный голос со странным акцентом, и встречный ветер не мог стереть с лица ощущения теплого дыхания Ноэми. Впервые в жизни Эдвард скакал вторым и не рвался вперед, и хотя гэл озадаченно косился на него, ничего ему не рассказал, постеснялся.

Поздно ночью друзья осадили хрипящих от подъема по длинному, почти в пару лье, тягуну коней под стеной невиданно громадного замка. Часовой на высокой воротной башне перевесился через парапет, пытаясь в темноте разглядеть гонцов. Со скрипом, лишь после того, как пригрозили гневом короля Ричарда, согласился послушник-госпитальер вызвать начальника караула. Наконец, сенешаль замка, пожилой однорукий ветеран, приказал опустить мост и поднять решетку.

Подковы гулко прогрохотали под воротной аркой и зазвенели по булыжнику мостовой обширного двора. По циклопическим стенам метались фантастические силуэты от пламени факелов. Конюхи в рясах приняли лошадей. Высокий послушник с мечом у пояса проводил гонцов до ворот верхней цитадели. Еще одна арка с кованой решеткой, притянутой цепями к своду, и друзья вошли во двор у донжона[13]. В дверях башни стоял мессир де Шаррон, один из лучших командиров короля Ричарда. Тени протянулись от его ног до крепостной стены. Эдвард с поклоном вручил футляр:

— Приказ из Акры, сэр, от короля Ричарда!

Капитан вертел тубус в руках, пытаясь открыть, но мешала темнота. Он повернулся и направился внутрь, бросив через плечо:

— Идите за мной!

Эдвард и Алан, гремя оружием о стены узкого, рассчитанного на оборону коридора, гуськом прошли за де Шарроном в высокий зал, занимавший весь первый этаж башни. На стенах горели факелы, по периметру зала на кошмах, на лавках сидели и лежали, спали люди — рыцари и сквайры де Шаррона.

Мессир подошел под факел. Футляр, наконец, поддался, де Шаррон развернул письмо, начал читать, дальнозорко держа пергамент в вытянутой руке.

— Кто сию грамоту сочинял? Отец Ансельм? — не отрываясь от дела, спросил он, — Что-то почерк не того…

Перевернул приказ вверх ногами, посмотрел на обороте и вдруг рявкнул:

— А ну, покажи перстень! Вроде бы я тебя, гонец, раньше не встречал. А хоть бы и встречал, все равно не мешает посмотреть!

Эдвард торопливо достал перстень. Мессир мельком взглянул на леопардов, задумчиво покрутил кольцо на указательном пальце:

— Та-ак! Все ясно…

Внезапно отодвинул Эдварда в сторону, обогнул по дуге Алана, дошагал до дверей, из которых кто-то таращился в зал, и с грохотом их захлопнул. Двинулся назад, бормоча:

— Вот ведь, монастырские клопы. Везде им надо!

Встал перед гонцами, покачиваясь с пятки на носок. Протянул перстень Алану, отдернул руку, вернул кольцо Эдварду:

— Как тебя зовут, парень?

— Сквайр Эдвард Винг, сэр! А он — Алан Бьюли, воин клана Мак-Рашенов.

— Запомню… Ну, до утра здесь поспите. Утром — вперед! В смысле, назад! Передадите: привести из Шатель-Блан отряд д'Авэна — день, спуститься в Триполи и Тортозу — второй, погрузить людей и лошадей на корабли — третий, доплыть до Акры — четвертый. Значит, так и передайте его величеству, если погода не подведет, через четыре дня — мы в Акре. Привет! Спать!

Друзья сходили на конюшню посмотреть, как устроили лошадей, и вернулись в донжон. Устало пожевав в углу зала курятину с мацой, которыми их снабдили в Триполи, Эдвард и Алан уже собирались ложиться, но вернулся де Шаррон:

— Тьфу! Весь сон перебили, — мессир засмеялся, — я за это вам тоже спать не дам! Шучу, шучу! Расскажите в пять минут, как идет осада, а то в письме Ансельм толком ничего не написал. Как всегда у попов: слов много, а смысла мало. Давайте подробности, чего там можно ждать по прибытии!

С четверть часа, перебивая друг друга, излагали новости. Рассказали, что узнали от де Во, что сами видели. Де Шаррон слушал внимательно, наконец со скрипом почесал небритый подбородок:

— Ясно! То-то монахи здесь засуетились. У них из-под Акры свои гонцы прибывают, считай, что ежедневно, а мне все одно и тоже талдычат, "положение", мать их Богородица, "не изменилось"! Знают, что без нас им Иерусалима не видать, как своих ушей, и все равно гадят! Ах, святые препохабия!..

Эдвард описал мессиру стычку с тевтонцем. Капитан, отсмеявшись, хлопнул Алана по плечу:

— Молодец! Значит, "Давайте, бейтесь!", а сам его в бок! И загремел? Здорово! Теперь берегитесь, ребята, они, друзья подколодные, злопамятны. На обратном пути у прецептории…

— Нет, ваша милость, мы обратно из Триполи морем, — перебил его быстро освоившийся Алан.

— Как это? — не понял капитан. — Где это вы попутное судно вовремя поймаете, да чтобы с лошадьми взяли?

Пришлось объяснить и остальное.

— Смотрите, не надули б жиды! Впрочем, если так уверены… Ладно, пойду сосну хоть пару часов, — мессир поднялся со стула, — хорошо еще — раздеваться не надо, я вас встречать без штанов выскочил.

Действительно, кафтан капитана был накинут на ночную рубаху, а из-под нее торчали тощие волосатые ноги. Друзья, только сейчас обратили внимание на его наряд, и, не удержавшись, прыснули.

— Но-но! Где субординация?! — де Шаррон достал из кармана смятый ночной колпак и надел его, погрозил напоследок пальцем и вышел из зала под смех друзей.