Виталий Корягин - Винг

На обратном пути к крепости бдительный гэл обратил внимание на бредущего за ними здоровенного монаха:

— Где-то я эту великопостную рожу видел… Постой, сэр Эдвард, я гляну на него поближе!

Алан резко повернулся и направился к иноку, но тот, потеряв от неожиданности сандалию, подобрал полы рясы и бросился наутек.

Гэл запустил стоптанным трофеем ему вслед и вернулся:

— Знаешь, кто это? Один из братьев-послушников с большой дороги, из тех, кто хотел ограбить Тиграна!

— Его тевтонец послал за нами следить, понял, Алан? — сакс всерьез обеспокоился. Удар кинжалом в спину мало кого обрадует. — Ты посматривай кругом получше, и я тоже постараюсь.

В цитадели собирался цвет анжуйского и английского рыцарства. Оруженосцы оставались в фойе, а благородные сеньоры проходили в зал для приемов. Прославленные в боях знаменитые рыцари окружали пока пустовавший трон Ричарда Львиное Сердце: герцог Бургундский, эрл Лейчестер, граф Лиможский, Раймонд граф Тулузский, он же граф Триполи, граф Бертрам Русильон, знаменитый рыцарь Гильом де Бар, пока единственный, кто одолел короля Ричарда на турнире, и за это немного опальный, лучший друг короля молодой дофин Овернский, капитан Меркадэ и многие другие, не столь известные. Особняком держались австрийцы с эрцгерцогом Леопольдом.

Вельможи в роскошных одеждах стояли группами и беседовали о важных делах. Зал гудел голосами, как пчелиный улей перед роением. Знаменитые военачальники… Знатнейшие и богатейшие сеньоры… Эдвард не был ни тем, ни другим. На героя сегодняшнего дня мало кто обращал внимание. Один-два равнодушно-любопытных взгляда, вот и все, чего он удостоился. Других небогатых молодых рыцарей в зале не имелось, и сакс почувствовал себя очень одиноко.

Вскоре в сопровождении де Во, епископа Солсбери, отца Ансельма и счастливого после убийства Монферрата претендента на Иерусалимский престол Ги де Лузиньяна вошел король Ричард. Все приветствовали его долго не смолкавшими криками. Государь присел на трон, а де Во вкратце обрисовал создавшееся сегодня положение: Филипп II Август французский вывел войска из крепости, и вроде бы намеревается вернуться с ними во Францию. Это известие было встречено криками: — Предатель! Предатель! — причем громче всех, — VerrДter! — орал эрцгерцог Леопольд. Нечистая совесть придавала ему сил.

— Но сомневаюсь, что лягушатники так просто удерут! Пизанцы отказались грузить их войска на корабли. Так что деваться им некуда, придется драться! Ансельм! Пергамент с приказом!

Король встал и объявил: готовиться к маршу на Иерусалим. Присутствующие с энтузиазмом встретили это решение.

Открылись двери в соседний покой, где ждал накрытый стол. Согласно старшинству и знатности рода, Эдвард оказался в дальнем от короля конце. Пища была простая по-походному, но вкусная и много хорошего вина. Когда этикет несколько отступил под его натиском, пир пошел запросто. Кто с кем хотел — и пил и общался. Его величество, сидевший на возвышении, подзывал к себе тех, с кем желал побеседовать, иногда чокался с ними и отхлебывал из золотого кубка. Эдвард почти не ел, надеясь, что Ричард вспомнит и о нем. Долго ждать не пришлось. Юный любимый оруженосец короля, младший граф Сен-Поль, приказал юноше следовать за ним.

Ричард встал при приближении Эдварда и громовым голосом призвал к молчанию. Сразу воцарилась тишина. Со всех сторон на сакса уставились соратники короля и придворные. Государь поднял кубок и провозгласил:

— Мы все здесь рыцари! Сегодня у нас стало одним собратом больше. Этот молодой воин спас жизнь королю. Такое не забывают! Вернемся в Англию, и ты получишь достойную награду. А сейчас — твое здоровье, сэр Эдвард Винг! Я больше не забуду это имя! Выпей со своим королем, мой рыцарь!

Зазвучали заздравные клики. Эдварду в руки всунули большой кубок с вином, он поспешно опрокинул его в рот. Крепкий и сладкий ромейский пряный пигмент опалил горло. Король рассеянно улыбнулся саксу напоследок и отвернулся к Лузиньяну. Юноша помедлил, но сообразил, что разговор окончен, и поплелся к своему стулу. Ему сделалось грустно, он ожидал чего-то большего. Кругом веселились, пили, громко разговаривали, а до него опять никому не было дела.

— Как отличившейся на охоте собаке: погладили, сунули лакомый кусок и отправили на место… Насколько проще с Аланом! — думал он, не понимая, что от одного берега оторвался, а к другому пока не причалил. Он долго угрюмо сидел, подливая понемногу в кубок из ближнего кувшина, и очнулся от дум, лишь услышав голос барона:

— А, вот ты где, малыш! — барон опустился рядом с Эдвардом на чей-то освободившийся стул. Рядом встал непременный Дэн.

— Я тебя еще не поблагодарил и не поздравил. Ты молодец! Дэн! — барон посмотрел через плечо. — Ты что же это днем короля бросил? Если бы не сэр Эдвард, нашего государя сейчас звали бы Джон! А это не то имя для короля Англии. Не дай Бог! Только не этот прохвост на троне… Вот за это тебе и спасибо, сэр Эдвард!

— Тебе, нищета, конечно, нужны деньги на рыцарское обзаведение! Ну, что ты головой вертишь? Я же помню, что ты из дому без гроша удрал, как Вальтер Голяк[23] сто лет назад. Или сначала папашину сокровищницу почистил? Нет? Ах, сокровищницы нет… Тогда завтра с утра зайди ко мне, получишь немного на бедность, — барон похлопал Эдварда по плечу. — Ну что ты стесняешься?!

Эдвард попытался рассказать милорду Томасу историю приобретения доспехов, но голова гудела от предательского, как и его производители, ромейского вина. Связного рассказа не получилось, но, что экипировка есть, барон уяснил.

— Ладно, езжай за доспехами. Неделю тебе на это, не больше, а то нас в Акре можешь не застать. Э-э! Да ты уже хорош! Когда успел?.. Где твой скотт? В холле? Дэн, а ну-ка, сопроводи благородного сэра на свежий воздух и сдай с рук на руки сквайру! — барон засмеялся.

Дэн почти тащил под руку охмелевшего сэра Эдварда к выходу и сквозь зубы ворчал:

— Здесь пятнадцать лет служишь, служишь, и ни хрена! На одну секунду отвлекся, за милорда испугался. Так мало того, что шпоры мимо проехали, они еще и смеются! — И, обращаясь к Алану, сидевшему с бутылкой среди других сквайров. — Вот тебе твой новоиспеченный сэр, рыжий! Забирай его, их благородие несколько надравшись на радостях. Они, стало быть, теперь рыцари…

Сквозь туман в глазах Эдвард с изумлением различил желчную усмешку на лице норманна, первую за время знакомства, и подумал, что так мог бы улыбнуться сосновый чурбак, если на нем сделать поперечный пропил и оживить.

Алан ругался не хуже Дэна, выполняя работу по доставке благородного рыцаря по месту жительства:

— Ладно бы вместе выпили! А то он там с королем гуляет, меня в лакейской бросил, и я же его и тащи! Завтра же расчет! Что это за должность такая? С лошади снял, на лошадь посадил, доспехи надел, раздел… А жалованье?! Не-ет, так не пойдет! Доставка- оплата отдельно, погрузка, разгрузка — отдельно! Мы-ы, ры-ыцари…