Максим Бобух - Аlexandr

- Трудно в это поверить. И какое объединение их выпускает у нас?

- В том то и проблема. Никакое. У нас нет микроэлектроники. Нет технологий в нанометровом допуске. Даже китайцы выпускают. А мы нет.

В дверь постучали, и в кабинет пролезла голова Егора.

- Ваше высочество, исполнено.

- Веди.

Дверь распахнулась, и в нее вошли мои мамелюки. Хабалов и фон Бек держали поляка. А граф Вышнегородский под руку подвел девушку. Последней на вид было не больше пятнадцати. Она затравлено озиралась по сторонам, и видно не понимала зачем ее сюда привели.

- Андрюш, отведи девушку Лизе, пусть возьмет ее к себе в услужение. Моя жена позаботится о ней.

- Так точно, ваше высочество, мы тоже за ней присмотрим, - бодро отрапортовал граф.

- но-но. Знаю я ваше присмотрим.

- Ваше высочество, обижаете. Мы со всем вежеством.

- Да шучу я. Иди уже, присмоторщик, - Вышнегородский счастливо улыбнулся, аж усы поднялись к глазам.

- Теперь ты, - обратился я Кочийскому.

- Это произвол, - пафосно вскрикнул он. - Я шляхтич, вы попираете мои права, я требую честного суда.

- Лаврентий Павлович, прошу, объясните пану, в чем он виноват, - если Берия после этого и растерялся, то виду не показал. Что нельзя сказать об остальных присутствующих, пораженных не только ролью крепостного, но и обращению к нему по другому имени.

Берия встал и пронзительно посмотрел на бывшего хозяина.

- Тебе чего холоп, - презрительно кинул пан.

- Назовитесь.

- Пошел ты, пся крев. Не буду отвечать всякому быдлу.

Тут Лаврентий как-то плавно дернул плечом, и его правый кулак впечатался под дых поляку. Того, несмотря на то, что держали двое, скрючило до самого пола. Секунд через тридцать, когда поляк смог выпрямиться и более или менее отдышался, Берия повторил вопрос. Поляк осмотрелся вокруг, видимо ища поддержки у других дворян. Но мой конвой, пошедший войну в Польше, особой любви к ее сынам не питал. И когда пан собирался что-то сказать, последовал второй удар. От него поляк приходил в себя уже минуты две.

- Имя.

- Пан Олех Кочийский, - выдавил из себя пан.

- Подозреваемый, знаете ли вы в ч6ем обвиняетесь? - тем же ровным тоном спросил Берия.

- Да, пошел ты к черту, собака безродная... - что хотел сказать поляк дальше, нам не суждено было услышать. Третий удар в живот дополнился встречным апперкотом по несущейся вниз голове. На этот раз Кочийский приходил в себя очень долго. Я успел налить себе еще вина. Что-то я много сегодня пью, уже шум в голове появился. Когда я сел на место, Берия продолжил представление.

- Значит, не знаете. Вы обвиняетесь в изнасиловании и избиении несовершенно летней Анны Павловны Алексеевой, что вы можете сказать в свое оправдание?

- Какое изнасилование? Это просто фарс. Она обычное быдло и курва!

- На момент совершения вами преступления, четырнадцатилетняя Анна была девственницей. Так?

- Да, и что? - с вызовом спросил поляк, и тут же получил под дых.

- Здесь вопросы задаю я. Значит курвой быть она не может по определению. Почему вы считаете, что она быдло? Потому что она русская? Так? Значит любая русская женщина для вас быдло и курва? И наша императрица тоже. Это похоже на оскорбление государыни.

- Да.. как.. я .. не.. - пан совсем опешил от неожиданного поворота.

- Короче здесь все понятно. Измена России. Видимо из-за не любви к нашему народу, этот предатель пошел на преступный сговор с восставшими, и когда восстание провалилось, решил вести подрывную деятельность внутри государства. А чтобы тешить свое низменное самолюбие, решил отыграться на бедной Анне. Приговор - смертная казнь. Я все.

На поляка было больно смотреть. Он побледнел и не мог сказать ни слова.

- Как полновластный представитель Императрицы Екатерины Второй, приговариваю пана Кочийского к смертной казни с конфискацией всего имущества в пользу казны Нижегородского наместничества. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

- А можно мне его удавить, - спросил Хабалов, он имел какой-то зуб на поляков и насильников и я его понимал.

- Давай, только, чтоб никто не видел, и закопайте его за городом.

- Так точно, - ответил Хабалов и плотоядно улыбнулся.

Поляк попытался что-то сказать, но казак профессионально вырубил рукояткой шашки.

- Не боитесь последствий?

- Нет. Ребята настоящие казаки, и казнить человека для них нормально, это не гвардейцы с гипертрофированным чувством гордости. Так, что вы решили, Лаврентий Павлович?

- Я с вами, ваше высочество.

- Тогда завтра утром дадите присягу мне лично. В соборе. Я дам вам в охрану двух своих людей, я абсолютно в них уверен, даже жалко отдавать, но они смогут защитить вас от любой опасности.

- И в случае чего убить меня.

- Мне нужна страховка, да вы и сами все прекрасно понимаете.

- Боитесь, что стану первым декабристом?

- Бросьте. Не стоит обижаться. Посудите сами, вы бы сделали на моем месте тоже самое.

Берия улыбнулся, и глотнул вина, к которому до этого почти не притрагивался.

- Ваша внешность обманчива.

- Не стоит лести. Знаете, Лаврентий Павлович, многие мои способности достались мне от предшественника. У него очень богатый опыт общения с интриганами в императорском дворце.

Свое утро я, как и всегда, начал с 'русской гимнастики'. То есть я со своими адъютантами валяли друг друга в малом зале.

- Ваше высочество, можно присоединиться? - на входе стоял Берия, уже одетый к занятиям в шаровары и рубаху. Как я узнал позже, ему об этом рассказали Степан Хабалов и Илья Городецкий, которых я приставил к нему.

- Пожалуйста, думаю никто не против.

Возражений не последовало, и Берия встал в пару с Шелиховым, лучшим из наших единоборцев. Никто не продолжил занятия, наблюдали за новичком. Шелихов, резко сблизившись, провел несколько отвлекающих ударов, от которых соперник с легкостью уклонился, и, неуловимым движением схватив казака за митки, бросил через бедро. Все, иппон. Кстати вспомнилось, что Берия хорошо владел джиу-джитсу, и вообще при нем в НКВД разрабатывали технику рукопашного боя, основанную на различных стилях, от французского савата, до японского дзюдо. После такой быстрой победы, наша тренировка затянулась на два часа, до тех пор, пока все не начали валиться с ног от усталости. После этого на каждую тренировку приходил и Лаврентий Павлович, который постепенно вошел в нашу компанию, и, кажется, начал чувствовать себя в своей тарелке. Как он сам признавался, когда мы оставались наедине, что его разум тоже помолодел, как и тело.

С начальными школами Берия справился гораздо быстрее, чем я рассчитывал. Уже через месяц у меня была программа начального обучения для детей шести - десяти лет. Программа занимала четыре года обучения и включала в себя обучение чтению, писание, гигиена, арифметика, частичные изучение истории, так сказать патриотическое воспитание. И физическое воспитание. Физическим воспитанием Лаврентий решил сделать футбол. Он был очень удивлен, когда увидел, как на скошенном поле гоняли кожаный мяч солдаты из пехотного и егерского полков.