Алексей Кулаков - На границе тучи ходят хмуро…

В конце января, пользуясь тем что у ротмистра Блинского полноценное "чемоданное" настроение, поручик завёл разговор о том, как тоскует по своей тётушке и двоюродной сестре, и как бы было здорово повидать их… а то когда ещё доведётся…

– Нда? Почему же так неуверенно, Александр Яковлевич?

Благодушно настроенный ротмистр был в принципе не против, тем более что сугробы на дистанции намело такие, что кое-где дозорные проваливались в снег по грудь, а следовательно и протащить контрабанду, в таких условиях, было попросту нереально.

– Ну как же, Сергей Юрьевич! Вы же мне сами, не далее как неделю тому, изволили говорить о том, что ваш… преемник, редкостный служака. А значит и отпуска, сверх положенного, мне никак испросить не получиться.

– Кхе, мда-с… Ну что же… родственников навестить – дело хорошее…

Оставив ротмистра Блинского и дальше мечтать о будущей беспечальной службе в… пока ещё неизвестно где (хотя, вроде как, бригадный адъютант штабс-ротмистр Прянишников тоже уходил на повышение, освобождая тёпленькое местечко), поручик отправился на плановую тренировку с унтером. Когда Александр в первый раз сказал Григорию, чем они теперь будут заниматься, то не сдержался и захохотал – уж больно потешно хлопал глазами его спарринг-партнёр.

– Эт как-так – палкой-то?

– Ну не пикой же, Гриш?

– Воля твоя, командир, только я в толк не возьму – на кой это надо?

– Эх, Гриша… Из пистолей дуэльных я стреляю более-менее, и саблю с шашкой в руках ты меня держать научил… а шпага?

– Ну… не без того… а при чём здеся шпага?

– При том, что обычно дуэли проводятся на трех видах оружия: казённозарядные пистоли, сабли и шпаги. Хоть и говорят, что последние редко выбирают… но выбирают же! А ты, хотя и изрядно меня натаскал, но саблист я… кхё, не из лучших, а со шпагой так и вообще… Ближайшее фехтовальное общество, где я бы мог заниматься, аж в Варшаве, до которой день только ехать. Значит… что? Скорость мне надо развивать, да учиться уходить от ударов. Понял теперь?

– Как не понять… Бате отпишу – ей-ей не поверит, что я такое утворял…

– В смысле?

– Ээ… когда начнём, командир?

Когда корнет Дымков увидел, как поручик чертит на утоптанном снегу тренировочной площадки небольшой круг, он сразу сделал вид, что ему это неинтересно, но когда на его глазах унтер стал охаживать князя палкой – не удержался и непроизвольно подошёл поближе. Александр, во время вынужденной передышки (радостный Григорий его попросту загонял) не поленился повторить свои объяснения и для него, а на следующий день старшему унтеру второго взвода пришлось стараться ровно в два раза больше… и всё равно, когда поручик уезжал в отпуск, его плечи и грудь украшали россыпи мелких синяков.

Отправившись навестить дорогую тётушку, Александр немного заблудился и как-то незаметно оказался в Вене… благо, что о таком его конфузе никто бы узнать и не смог – исключительно потому, что он слегка изменил внешность ещё до посадки в поезд. Прямо с вокзала он отправился в Донау-банк, где и был встречен… с редкой предупредительностью. Что ни говори, а дорогая одежда и манеры родовитого аристократа вполне заменяли визитную карточку…

– Чем могу услужить господину…?

– Хофман. Я бы желал получить доступ к ячейке моего дядюшки.

– Прошу предъявить ключ… Благодарю. Соблаговолите заполнить эту форму… Ещё раз благодарю, прошу следовать за мной.

Всё устроилось на удивление быстро: посетителя провели мимо двух хмурых охранников в уже знакомое хранилище, после чего клерк объявил, что вернётся через…?

– Я думаю, десяти минут мне будет вполне достаточно.

– Как вам будет угодно…

Из банка он вышел, держа в руках тот самый, полюбившийся ему чемоданчик из крокодиловой кожи – теперь тот приятно оттягивал руку своей немаленькой тяжестью. Немного пройдясь по городу, князь завернул в ювелирный магазин и выбрал чудесные серьги в пару к изумрудному браслету для Софьи, после чего добрался-таки до Дойче-банка, где изрядно пополнил счёт господина Тодта – и теперь, на этом самом счету лежало ровно два миллиона. Подумав, Александр вернулся на вокзал, оставил свой чемоданчик в камере хранения и направился в Венскую публичную библиотеку, где часа три знакомился с прошлогодними подшивками газет. Что сказать… Его замысел удался: полиция и жандармы явно пошли по ложному следу и наверняка до сих пор перетряхивали всех польских националистов, разыскивая скромного борца за независимость Речи Посполитой (пересажав попутно десятка два попавшихся под горячую руку рэволюционэров… лентяи, могли бы и больше). Судьба Иосифа осталась неизвестной, потому что последнее, что о нём написали – это то, как хорошо он помогает следствию… а дальше молчок. Самое интересное – после нашумевшего (и сильно) ограбления, все банки усилили охрану и обзавелись тревожной сигнализацией…

(Ну-ну, я это учту. А всё же – какой славный город, деньги ну прямо под ногами валяются. И газетчики молодцы, сами подсчитали, сколько я уволок. Три миллиона четыреста двадцать семь, с хвостиком, тысяч гульденов. Кто это такой ловкий, что привёл всю валюту к единому знаменателю? Впрочем… неважно. Меньше чем хотелось, но слава богу, ненамного…

Хотя… придётся, наверное повторить… или кредит взять? Кто, вот только, согласиться представить потребную сумму… Нда, сколько денег ни есть, а все одно – всегда не хватает, прямо закон природы…)

– Господин Хофман? Рады видеть вас вновь…ячейка?

Ничуть не удивившийся клерк опять повторил всю процедуру доступа, снова проводив его мимо охранников – только уже других. Набив приобретённый невдалеке от банка портфель упаковками кредитных билетов, с десяток Александр рассовал по карманам и теперь в ячейке оставался только саквояж. Причём набитый так туго, что мелькнула удивлённая мысль – как это он смог так всё упихать?

"Вот теперь совсем хорошо. Мм… а в саквояже… ну, примерно тысяч семьсот-восемьсот… Такс, теперь в Русско-Азиатский банк…"

Остаток времени, до отправления поезда, князь просто гулял по городу, ради интереса посетив все встреченные по дороге оружейные магазины (больше подходило слово – лавки) и примерившись в них к новейшим образцам оружия… новейшим для Австро-Венгрии, увы. Больше порадовали букинистические лавки (а вот тут наоборот, больше подходило слово магазины), из них Александр вышел отягощённый доброй дюжиной понравившихся книг (вот и портфель пригодился!), особенно запали в душу "Записки о Индии" некоего путешественника и естествоиспытателя Джона Ростингса – с красочными иллюстрациями и подробными пояснениями, аж на триста пятьдесят страниц альбомного формата. Неспешно направляясь к вокзалу, он вдруг поймал себя на том, что с нездоровым интересом поглядывает на попадающиеся по дороге вывески банков, и усмехнулся.