Сергей Чекоданов - Майская Гроза

Кстати, пришлось его, с извинениями, вернуть в родное посольство, как случайно оказавшегося в зоне боевых действий.

И что этот "журналист" утащил с собой? Подтверждение, что они вышли на, нужную им, финишную прямую?

Вопросы, вопросы и ещe раз вопросы.

Кажется их обыграли. И обыграли вчистую! Никаких намeток будущей работы у него, капитана Зайцева, нет. И разрабатывать их не один день, и не одну неделю.

Придeтся вновь посетить подполковника Фельдмана в его уютной камере на Лубянке для проведения ещe одной содержательной беседы. Теперь то Виктор знает, какие именно вопросы задавать в первую очередь. И пусть Мордка всего лишь пешка в этой игре, но кое-что ему, несомненно, известно. Пусть даже по слухам и недомолвкам.

Теперь ему понятно - почему в этом месте появился подполковник Фельдман, переведeнный, как выяснилось, с Дальнего Востока за неделю до появления здесь Виктора. Кто-то из верхушки заговора посчитал, что присутствие старого врага должно подтолкнуть капитана Зайцева в нужном им направлении. И оказался прав.

Виктор взял этот след с азартом гончей собаки, почуявшей запах зверя. Выяснил всe, что касалось подполковника Фельдмана на его новом месте службы. В том числе, удалось ему выудить странную информацию о поездках данного подполковника в лес. Следующим логичным шагом был арест, или, по крайней мере, допрос Мордки. Что он и сделал.

Вечером семнадцатого мая, прихватив в качестве водителя, встреченного им в парке боевой техники, сержанта Банева, капитан Зайцев навестил своего любимого сослуживца.

Анализируя события той ночи, он по-другому осмысливал их. От непонятной гримасы подполковника, которую он тогда принял за раздражение пополам со страхом, а теперь оценил, как подспудное облегчение. До прощальной усмешки, когда лейтенанты его группы выводили Фельдмана через чeрный ход.

Эта усмешка Виктора и спасла. Не сдержался Мордка. Дал волю чувствам.

Виктор достал папиросу, прикурил от заботливо поднесeнной зажигалки одного из бойцов и направился к центру поляны, где лейтенанты его команды начали допрос пленных.

Ну что же, расположение "главного центра" он всe-таки выяснил! Скорее всего это Лондон, а вернее один из его пригородов.

Ничего! Придeт время, доберeмся и туда!

Получив приказ явиться на совещание к четырнадцати ноль-ноль, полковник Катуков постарался прибыть намного раньше для решения хозяйственных дел своего корпуса. Необходимо было решить вопросы с пополнением. Нужно было получить новые танки для замены потерянных во время боeв. Удивило его то, что прибыло их намного больше того, что он ожидал. Судя по всему, третьи батальоны танковых бригад тоже решили укомплектовать тридцатьчетвeрками. Это радовало, так как повышало ударную мощь его корпуса. Намного больше командира корпуса удивило прибытие в его распоряжение ещe двух самоходных полков СУ-85, кажется, их решили придать каждой танковой бригаде. Катуков начал чувствовать такую мощь, что даже забеспокоился - не зазнаться бы. Тем более, что ещe до окончания боeв ему сообщили, что одна из приданных ему противотанковых артиллерийских бригад остаeтся в его подчинении. С такой силищей можно было смело выходить против любого противника, не опасаясь за исход столкновения. Кажется, наверху оценили успешные действия его корпуса и сделали соответствующие выводы. Что не могло не радовать.

К началу совещания в леске, месте расположения штаба механизированной группы, собрались все командиры корпусов. Недовольных среди них не было, из чего Катуков сделал вывод, что пополнение получили все, причeм такое, что могло вызвать только радостное удивление. Вскоре в большой палатке штаба Механизированной группы началось совещание.

Командующий группы генерал Рокоссовский прибыл на совещание с петлицами генерал-лейтенанта, что вызвало среди командиров радостное оживление. Поздоровавшись с командирами, он начал совещание. Он подвeл итоги пятнадцатидневных боeв, сделав вывод, что объединение танковых и механизированных соединений было правильным, так как позволило разгромить противника, который был изначально сильнее их группировки, но, не ожидая такого сопротивления, потерял инициативу и был уничтожен. Причeм не только физически, но и морально. Сорок тысяч пленных блестяще это подтверждали. Взято было много и вполне исправной бронированной техники, в том числе и танков, что было немалой заслугой танкового корпуса Катукова.

- Радует, что соответствующие выводы сделала и Ставка Верховного главнокомандования. - Продолжил Рокоссовский. - С сегодняшнего дня наша группировка преобразуется в Первую танковую армию.

Радостное оживление среди командиров корпусов подтвердило, что мнение о необходимости образования подобного объединения танков и мотопехоты давно существовало среди них. Тут же возникли краткие обмены мнениями среди командиров о способах применения танковой армии. Дождавшись, когда первый всплеск эмоций пройдeт, генерал Рокоссовский продолжил.

- На переформирование и пополнение нашей армии командование выделило один месяц. Я, конечно, понимаю, что это очень мало, в другое время я бы просил увеличения этого срока. Но идeт война и каждый час промедления ведeт к усилению нашего противника.

Командиры, удивившись поначалу столь малому сроку, вскоре пришли к выводу, что всe правильно. Ещe один короткий обмен мнениями закончился и все вновь обратились во внимание, приготовившись получить указания для дальнейшей деятельности. Генерал Рокоссовский продолжил.

- Рад вам сообщить, что командующим Первой танковой армией назначен генерал-майор Катуков.

Удивлeнное молчание было ответом ему. Командиры корпусов посмотрели на Катукова, который изумлен был, пожалуй, даже больше их. Поразило его и новая должность, и неожиданное производство в генералы. Рокоссовский улыбнулся и продолжил.

- В состав Первой танковой армии включены Второй танковый корпус, а также Восьмой, Девятый и Девятнадцатый механизированные корпуса. Кстати, командиры Восьмого и Девятого мехкорпусов тоже произведены приказом Ставки в следующее звание генерал-майоров. Двадцать второй механизированный корпус отводится в резерв Ставки для переформирования.

Этот приказ объяснялся катастрофическими потерями, которые Двадцать второй механизированный корпус понeс в прошедших боях. На него пришелся основной удар группировки Клейста на восьмой день войны, когда немцы предприняли первую попытку прорваться назад в Польшу.

- А вы куда, товарищ генерал? - Решился наконец спросить командир Девятого мехкорпуса полковник, а вернее уже генерал, Лизюков.