Александр Марков - 1937. Русские на Луне

Он ударился о стекло подбородком, прикусил язык, почувствовал кровь на губах, а чуть позже, когда попробовал подняться, понял, что кровь течет и по лбу, собираясь на бровях. Вскоре она начнет застилать глаза. Шешель отбил колени и грудь. Дыхание перехватило, точно кто-то перекрыл трубу, по которой струился в легкие воздух. Он не мог несколько секунд вздохнуть. Когда это у него вышло, воздух он глотал маленькими порциями, потому что каждый такой глоток сопровождался колючей болью в легких, точно вместе с воздухом он проглатывал еще и несколько иголок, но они безболезненно проходили через рот и горло, а знать о себе давали только в легких.

Он встал на четвереньки, замотал головой, как собака, отряхивающая с мокрой шерсти воду. Думал, что так сумеет вытряхнуть боль. Но эффект получился обратный. Его замутило. Он закрыл глаза, а когда попробовал открыть, оказалось, что правое веко склеено чем-то липким и теплым.

Подняться на ноги ему помогли. Он не видел кто, потому что стекло шлема оказалось с внешней стороны испачкано пылью, а с внутренней — кровью. Несколько рук вцепилось в него. Вначале он чувствовал только душный приторный запах крови, потом с него сняли шлем. Он забыл о боли в легких, ухватил побольше воздуха. На этот раз он проглотил мало иголок.

— Что случилось? — хорошо, что зубы не выбил. Сейчас бы шепелявил.

— Канат оборвался, — сказал техник, освободивший Шешеля от шлема.

Гример влажной ваткой, смоченной спиртом, стирал кровь. Ссадину на лбу защипало. Даже не смотря в зеркало, Шешель знал, каким местом ударился.

— Как вы себя чувствуете? — поинтересовался Томчин.

— Ничего. Голова немного болит. Но бывало и хуже. Гораздо хуже.

— Не сотрясение ли у вас? Проверить бы надо.

— Обойдусь.

— Что с этим делать будем? — Томчин кивнул на ссадину на лбу Шешеля.

— Заштукатурю, и не заметите, — ответил гример.

— Так. Так. Что же вы, милостивый государь, канат такой тонкий прицепили? — спросил Томчин у Шагрея.

— Я посмотрю его. Должен был выдержать вес, — задумчиво сказал Шагрей, потирая подбородок. — Может, брак подсунули? Волокно не качественное или еще что. Я посмотрю.

— Сделайте милость. А то главного героя угробим в самом начале съемок.

— А вы что, хотите угробить меня в самом их конце? — вмешался в разговор пришедший в себя Шешель.

— Боже упаси, — сказал Томчин, — я хочу приберечь вас для следующих картин.

— Марс покорять?

— Посмотрим. На сегодня, вероятно, все.

— Если бы вы жили в Средневековье — цены бы вам не было, — съязвил Шешель, обращаясь к Шагрею.

— Это отчего же?

— Инквизиторы в вас души бы не чаяли. С вашими-то талантами. Ох. Вы придумали бы такие приспособления для пыток, что признания в содеянных богохульных делах у колдунов да ведьм можно было бы легко получить. Никто не отказался бы.

— Полно вам, — сконфузился Шагрей и чуть покраснел.

— Это я шучу так. Не обижайтесь, — сказал Шешель Шагрею, потом обратился к Томчину: — Вот о чем я подумал, а не может ли наш исследователь кого-нибудь встретить на Луне?

— Селенитов, что ли? Маленьких зеленых человечков?

— Почему обязательно зеленых? Пусть будут розовые или желтые.

— На кого это вы намекаете? Нет. Желтых нельзя по политическим соображениям. Пусть будут зеленые.

— Фильм-то черно-белый. Никто цвет не различит.

— Отчего вы думаете, что он черно-белый выйдет? Есть у меня кое-какие задумки, но пока об этом рановато говорить, а вот о человечках… Что вы думаете, господин Шагрей? — подмигнул Томчин.

— Лунная поверхность хорошо изучена астрономами. На видимой ее стороне нет никаких поселений. Возможно, они окажутся на невидимой, но я в этом сомневаюсь. Вот если предположить, что живут они под поверхностью? Действительно. Почему бы и нет? Этот вариант можно обсудить. Я придумал уже, как наш герой найдет их, — Шагрей сделал многозначительную паузу, но все и так внимательно слушали его. — Наш герой при очередном прыжке пробивает лунную поверхность, которая на самом деле оказывается крышей их поселения, и проваливается внутрь. Он падает. Высота огромная.

— Ох, — простонал Шешель. Он понял, что над ним подшучивают.

«Вот выдумал-то проблем на свою голову», — подумал он и вознес взгляд к звездным небесам. С них свисал оборванный трос. «Вот как надо добираться до звезд. Найти вот такой же трос, позабытый Всевышним, и полезть по нему вверх. Времени, правда, много уйдет. Руки устать могут. Ослабеешь, разожмешь руки и грохнешься вниз. Радости от такого полета мало».

Но он отвлекся. Он хорошо помнил еще предыдущее свое падение, и ему совершенно не нравилась перспектива провалиться и в город лунных жителей, причем, скорее всего, Шагрей вновь изобретет для этого какой-нибудь особенно болезненный способ.

— Ничего. Ничего, — успокоил Шешеля Томчин, — все будет под контролем. Мы обсудим ваше предложение. Кстати, пока вы тут прыгали, как, простите кенгуру, забегала Спасаломская. Ей очень понравилось. Она прямо-таки лучилась от восторга, увидев вас. Вы произвели на нее впечатление. Поздравляю. На днях она освободится, и мы начнем снимать вас вместе.

Шешелю показалось, что во время своих прыжков он слышал смех. Тогда он еще подумал: «Странно, что этого весельчака не останавливает Томчин и не отправляет его прочь». Теперь он знал, кто над ним смеялся. Правильно. Какие еще эмоции, кроме смеха, может вызвать человек, которого привязали веревкой к балке под потолком и при каждом шаге подтягивают, чтобы он прыгал, как… как кенгуру. Она ушла до того, как он упал.

— Сцена получилась превосходно, — продолжал Томчин, чтобы чуть развеять мрачные мысли Шешеля, которые отражались и на его лице. — Нам вполне для фильма хватит тех прыжков, которые вы успели сделать до падения. Переснимать не будем. — Спасибо. Уважили.

— Пожалуйста.

Шагрей, осмотрев порвавшийся трос, пришел к выводу что несколько его волокон были перерезаны, Томчин этим фактом был озадачен. Не хватало еще диверсий внутри студии. Мало ему внешних врагов, так еще и внутренние появились. Нетрудно догадаться, куда идут нити заговора и кто заказчик этой диверсии. Тот, кто перерезал канат, — лишь исполнитель. Сделать это мог кто угодно. Любой из техников. Не устраивать же каждому из них допрос с пристрастием. Все обвинения окажутся голословными, доказательств никаких и злоумышленника не найти. Не найти, если не прибегнуть к помощи одного из пыточных аппаратов Шагрея. Неужели конкуренты обзавелись шпионом в его студии? Значит, им известен каждый его шаг. Может, обратиться к помощи Шагрея?

Тем временем, переодевшись и смыв грим, Шешель встретил в коридоре студии Спасаломскую.

— Вы так заняты на съемках, бравый майор военно-воздушных сил, что не видите ничего вокруг.