Александр Марков - 1937. Русские на Луне

— Скоро бассейн наполнится, — Шешель услышал позади голос Томчина.

Это можно было расценить как приглашение к костюмеру.

— Вы вдобавок ко всему хотите отравить меня? Я чувствую хлор.

— Специалисты добавили его в воду, чтобы добиться максимальной прозрачности. Если бы дно не было черным, то вы смогли бы увидеть на нем даже монетку, а глубина-то шесть метров. Впечатляет?

— Впечатляет. Но вы мне не ответили.

— Никто не думает вас травить. Добавки в воду абсолютно безвредны для организма и не повредили бы вам, даже если вы полезете в бассейн просто покупаться без средств защиты. Глаза чуть покраснеют. Но это если очень долго плавать. А вы ведь будете в космическом костюме и ваша кожа с водой контактировать не будет. Так что опасности — никакой. Не беспокойтесь.

Шешель нисколько не волновался бы, но события предыдущих дней показывали, что и в городе и на съемочной площадке его могут ждать разные неожиданности. Приходилось быть осторожным. Будто в джунглях оказался.

Вода поднялась уже достаточно высоко. Шешель наконец-то смог зачерпнуть ее ладонью, поднес ее к носу, принюхался. Запах был резким, неприятным. Выпьешь такую воду — раздражение желудка заработаешь. Вода потревожила слизистую. Шешель чуть не чихнул. Он выплеснул воду обратно в бассейн, несколько раз взмахнул рукой, избавляясь от последних капель, будто они могли, как кислота, проесть кожу. Посмотрел на капсулу и пошел переодеваться.

В студии, наверное, уже все прознали о том, что он вместе со Спасаломской минувшим вечером ездил в театр. Слухи передаются быстрее газет. Он никого не удивил бы, отправившись искать Спасаломскую. Им предстояло вместе играть. Он вполне мог искать ее, чтобы в перерыве между съемками проговорить свои сцены. Но он не мог говорить с ней о фильме и не пошел искать ее, хотя этого так ему хотелось…

Спустя пятнадцать минут он вновь стоял перед бассейном и, чуть склонившись вперед, мог разглядеть в воде, доходящей почти до краев и подбиравшейся к ногам, свое отражение — раздутую фигуру и огромный шлем на голове, похожий на арбуз. Все вместе походило на пугало, которое отчего-то поставили не на огороде, а возле бассейна, полагая, видимо, что оно прогонит всех рыб, решившись обжиться в космической капсуле. Та покоилась на дне. Но вода была настолько прозрачной, что угадывались все очертания капсулы. Она только что оказалась на дне. Ее не затянуло илом и не съела коррозия, покрыв ржавчиной и морскими отложениями, как то бывает со всеми кораблями, стоит им только немного полежать на дне.

Шешель попробовал ногой воду. Только круги разошлись, добежали до стенок бассейна, ударились о них и затихли. Какая она — теплая или холодная, он не почувствовал. Не ощущал он и запахов хлора.

— Как же я там плавать буду? — спросил Шешель. — Мой костюм опять накачали воздухом. При всем своем желании я не смогу опуститься на дно. Вода меня вытолкнет. Я же легче ее.

Совсем как приговоренный к смертной казни, доказывающий своим палачам, что ничего у них не получится. Ну да, повесить-то у них его не вышло. Вот они и новую казнь для него придумали.

— Не беспокойтесь. Мы снабдим ваш костюм грузами. Они уравновесят выталкивающую силу воды. Пойдете на дно не как камень, конечно, но без особого труда, — сказал Шагрей.

«Обо всем они позаботились. На шею камень подвесили, чтобы, не дай бог, не выплыл, осталось только выяснить, кто подтолкнет его в спину. Нет, это он сам сделает».

Он шагнул вперед и сразу полностью ушел под воду. Инстинктивно закрыв глаза, когда вода забилась в стекло шлема, он подумал, что она сейчас коснется его лица. Потом Шешель почувствовал, что начинает всплывать. Голова высунулась и раскачивалась на поверхности как огромный поплавок. Какую огромную рыбу они ловили. Своим прыжком он встревожил воду. По ее поверхности бегали волны, отскакивали от бортиков бассейна, возвращались, сталкивались друг с другом уже где-то в середине и все никак не могли успокоиться.

На спине Шешеля висел ранец — ракетный двигатель, с помощью которого космонавт перемещается в безвоздушном пространстве. К боку присоединен гибкий шланг — это чтобы его не унесло в космическую бездну. Через этот шланг ему подавали в костюм воздух.

В воде отражались осветительные приборы. Свет их, как всегда, слепил глаза. Шешель чуть прищурил веки, ушел в глубину и смотрел на внешний мир через тонкую колеблющуюся прослойку воды. Люди, стоящие по краям бассейна, из-за этого дергались, точно танцевали, но с места не сходили, будто ноги их прибились к полу, завязли в нем, как в трясине. Они хотят вырваться, но это у них не получается. Вот откуда эти странные движения.

Он подплыл к космической капсуле, неожиданно ощущая какое-то странное чувство, будто он прикасается к чему-то таинственному — погибшему кораблю, много лет покоящемуся на дне океана. Трюмы его набиты золотом и драгоценностями, и если вспороть его бока, сокровища полезут наружу, как икра из располосованного рыбьего брюха. Еще они наполнены смертью — обглоданными рыбами, человеческими скелетами, которые когда-то были экипажем этого корабля, бороздили волны океана, наводя на всех страх. Теперь они мертвы. Теперь они забыты. Вода здесь агрессивная. Она растворит кости, даже металл не сможет долго ей сопротивляться. Он тоже исчезнет. Или… или… сталкивались ли люди со столь чужеродными предметами?

Внутри капсулы были спрятаны камеры. Их герметично закрыли, подключили к каким-то приборам, чтобы управлять ими было можно на расстоянии.

Шешель почувствовал, что вода опять заволновалась. Сквозь шлем до ушей добрался хлопок. На поверхности появились пена и все те же круги, а в воде — еще один человек. Защитного костюма на нем не было, только маска на лице, закрывающая глаза овальным стеклом, а губы резиновой накладкой. От маски тянулся длинный гибкий шланг, такой же, что и у Шешеля, и уходил вверх, связывая этого человека, точно пуповиной, с источником жизненно важных элементов, то есть в этом случае — с воздухом.

Плавки, на ногах ласты. Длинные, одного взмаха достаточно, чтобы развить приличную скорость и посостязаться в воде с самыми медленными рыбами. Будь у него в руках мина, которую он хочет поставить на днище неприятельского корабля, или ружье, стреляющее зазубренными стрелами, то его можно было спутать с боевым пловцом, даже не делая поправку на то, что грудные мышцы у него для пловца развиты плохо, объем легких невелик, а это существенно снижает его возможности долго находиться под водой без специальных приспособлений, да и все тело у него слишком аморфное, вялое. Такое тело скорее еда для более приспособленных к жизни обитателей глубин, чем угроза. В руках у него всего лишь маленькая капсула, а в ней — кинокамера.