Александрина Dia Feliz - Рассказы

Поглубже заворачиваясь в шкуру и медленно водя перед собой копьем, человек двинулся к центру поляны, прикидывая расстановку сил. Двое с другого края, у зарослей, еще двое поближе к центру, еще один, прикончив лошадь, неуклюже пытался забраться в кибитку, приподнимая длинным плешивым носом засаленный полог. Никто из них не замечал человека и Леший наконец решился. Одним броском подскочил к повозке и пинком ноги отбросил вурдалака в сторону, вонзив в не успевшего опомниться и вскочить хищника копье. На протяжный визг собрата бросился еще один вурдалак, самый крупный, должно быть вожак стаи, и намертво впился Лешему в запястье. Тот, охнув, выронил копье, но почти инстинктивно потянулся другой рукой к ножнам. Мутант зарычал и дернул на себя. Леший закричал от боли, теряя равновесие и стараясь падая завалить и прижать противника к земле. Хищник пробовал обороняться, изо всех сил лягаясь задними лапами и крепче сжимая зубы, но человек с большим трудом смог всадить ему в живот нож. Вурдалак скулил, получая удар за ударом, но быстро затих. Леший поднялся, опираясь на здоровую руку, ей же подхватил копье. Остальные мутанты переминались в стороне, это явно был молодняк, и после потери вожака оставшиеся кутята потеряли былую воинственность. Леший пронзительно свистнул, взмахнув перед собой копьем, вервольфы, поскуливая, развернулись и потрусили к ближайшим зарослям. Разорванная рука невыносимо болела, но уходить с поляны, не забрав с собой добычу, человек не хотел – остатки стаи вполне могли вернуться и продолжить трапезу. Не долго думая, Леший направился к кибитке и запрыгнул внутрь. Искать лекарства пришлось недолго – потрепанная брезентовая сумка с еле проступавшим сквозь толстый слой грязи и пыли красным крестиком лежала на виду. Морщась и обильно поливая рану спиртом, Леший мимоходом разглядывал остальные вещи. Он и до того, не испытывал никакой скорби по погибшим путешественникам, а увидев множество ящиков и тюков, смутно обрадовался, тут же устыдившись этого чувства.

Перевязав рану найденными в сумке бинтами, Леший довольно ухмыльнулся. В такие минуты он привычно радовался, что в окрестных местах водились только волки да лисы. Если уж их радиация превратила во всеядных монстров, то страшно было представить, что стало, допустим, с медведями. Чтобы отпугнуть неприятные мысли, Леший принялся копаться в вещах. До сих пор он рассмотрел только то, что лежало с краю, и теперь полез вглубь повозки. Снял крышку с ближайшего ящика – заботливо прикрытые картоном, в нем покоились банки с консервами. Рядом лежал мешок, набитый разномастным тряпьем, в нем он копошился недолго, тут же заглянув в соседний сверток, а потом в картонную коробку рядом. Замечательным находкам не было счета, и Леший даже позволил себе громко рассмеяться, выуживая из очередного свертка почти новый, невероятно острый нож.

Неожиданно из самого угла повозки, как будто ответом на смех, раздался тихий неясный звук. Уловив это своим чутким слухом, Леший моментально замолчал и повернулся к его источнику, начиная ощущать смутное беспокойство. Где-то он уже слышал подобное, вспомнить бы только… Звук повторился, громче и протяжнее. «У-у-уа…». Как раз в этот миг в голове всплыло нужное воспоминание, и лесной житель с ужасом почувствовал, как его прошибает холодный пот. У самого борта повозки кучей были свалены какие-то тряпки вперемешку с застиранными чуть ли не до дыр пеленками. Одна из них неясно шевельнулась. Сомнений не осталось, и Леший, осторожно подойдя, приподнял ее. Это и впрямь оказался ребенок, совсем маленький. Увидев нависшую над собой косматую башку, он сейчас же разразился жутким ревом, который показался Лешему гораздо страшнее голосов хищных мутантов. Мутанты были понятными и предсказуемыми, а вот как обращаться с грудными детьми лесной человек имел очень размытые понятия. Хмурясь, от раздирающих барабанные перепонки криков, он осторожно извлек пеленку с ребенком из кучи тряпья и, прижав к себе, принялся раскачиваться из стороны в сторону. Плач постепенно затих. Леший облегченно вздохнул, плавно опустившись на ближайший ящик. Нужно было делать что-то, искать выход из положения, но никаких дельных мыслей в голову, как назло, не приходило.

Из тряпья ему удалось соорудить подобие рюкзака на спину, в котором он и таскал ребенка почти весь день. За это время он успел перетаскать к берлоге часть вещей из повозки, выпотрошить и освежевать туши убитых вервольфов и наконец, оттягивая до последнего момента, перетащить тела убитых людей на найденный в кибитке брезент. Что делать с ними дальше, Леший не знал. Как не искал он, но среди вещей не нашлось никакого оружия, только видавшее виды охотничье ружье, выстрел из которого он и слышал возле берлоги. Сложно было представить, что двигало людьми, перебиравшимися через практически непроходимые, кишащие хищниками заросли без серьезного оружия, да еще и с маленьким ребенком. Были настолько наивны? Или бежали от еще более страшной напасти?

Раздумывать над этим вопросом долго не пришлось – острый нюх лесного жителя начал чувствовать до крайности неприятный запах, а малыш за спиной громко заплакал. В очередной раз проклиная все на свете, Леший стащил со спины импровизированный рюкзак, двигаясь очень осторожно, чтобы не задеть ребенка длинными когтями. Первая догадка оказалось верной. Выискивая в мешке с тряпьем что-нибудь более или менее чистое, Леший чуть не плакал, шепча все ругательства, которые только удавалось вспомнить.

Сидя ночью в берлоге, Леший прижимал к себе ворох из пеленок и прислушивался к непривычному посапыванию. Ребенок заснул совсем недавно, видимо, совсем умаявшись. В голове вертелись самые неприятные мысли одна другой хуже. Что делать дальше? Чем кормить ребенка, тем более такого маленького? А что если он замерзнет здесь? И когда в следующий раз придется менять ему пеленки? В непроглядном мраке своей первобытной землянки лесной человек размеренно покачивался на корточках, укачивая сладко сопящего малыша, и думал, думал…

Всю ночь он не смыкал глаз, и как только на улице стало светать, он принялся за дело. В свертках, взятых из повозки, нашел первые попавшиеся, вроде как подходящие ему вещи, завернув ребенка от холода в шкуры вервольфов, и забрав новый острый нож, пошел к ручью умываться и стричься. Через полчаса он уже выглядел совсем как раньше, до Взрыва, разве что одежда была какой-то нелепой, да торчали в разные стороны нечесаные и косо обрезанные волосы и борода. Собрал в сумку все личные вещи, новый нож, пять банок мясных консервов на всякий случай. Внимательно посмотрел на карту, прикидывая маршрут, спрятал ее в карман штанов. Бережно поднял на руки только что проснувшегося ребенка и выбрался из берлоги.

Читать дальше