Александр Прозоров - Возмездие

За несколько часов Федор поднялся вверх по Аппиевой дороге до небольшого перевала, с которого открывался вид на длину Тибра. Самого Рима было еще не видно, зато был отлично виден акведук, венчавший дальний конец долины, по которому с окрестных гор в Рим текла свежая вода. Осматривая подступы, Федор вновь скользнул взглядом по отличной мощеной дороге, петлявшей по холмам, – много лет назад он не один раз ездил по ней на виллу Марцелла. Сначала чтобы увидеть Юлию и влюбиться, а потом, чтобы сбежать от погони в Карфаген. «Да, много воды утекло, – подумал Федор, вытирая пыль с лица, и поглядывая на такой близкий акведук, – а неплохая цель для моих орудий. Пожалуй, катапульты Архимеда должны справиться с этой каменой кладкой».

Пока Федор, которому не давал покоя опыт подземной войны Карфагена, размышлял о том, как все просто можно устроить с этим акведуком, – не нужно было даже лезть под землю, подтягивай орудия и долбай до тех пор пока не развалиться, – появились римляне. Сначала на дороге, выходившей из-под акведука, показалась конница, катафрактарии в кирасах, за которыми печатали шаг легионеры. Солдаты Рима шли боевым строем, готовые с ходу вступить в бой.

– А вот и наши друзья, – проговорил Чайка, осматривая позицию для битвы, – мы успели как раз вовремя.

– Это верно, – согласился Летис, который вновь был рядом с ним, как и Урбал, – с этой высоты нас будет трудно сбросить.

– Вот и займись этим, – приказал Федор, поручив своим друзьям сдержать первый удар катафрактариев. Сам он на этот раз остался в наблюдателях, предоставив действовать Летису и Урбалу. Людей у него было достаточно. Разглядывая подступы, Федор заметил еще несколько тропинок ведущих сквозь заросли в долине, и у него родилась мысль, к которой он решил привлечь греков, тут же приказав вызвать к себе Евсида. Воины Сиракуз замыкали колонну.

Пока Летис выстраивал пехотинцев, римляне уже показались внизу холма. Сколько их пришло было не ясно, однако широким строем наступать здесь было невозможно, поэтому, будь их даже втрое больше, – в чем Федор сомневался, – численное преимущество сводилось к нулю. Когда катафрактарии налетели на первые шеренги пехотинцев Урбала и завязалась драка, Федор, расположившись на вершине холма, уже беседовал с Евсидом, смотревшим на него сквозь узкие прорези шлема.

– Видишь вот эту тропинку, – указал Федор в сторону реки, – она идет вдоль холма, незаметно спускаясь к воде. Попробуй обойти римлян вдоль Тибра и ударить в тыл, но будь осторожен, они сами могут использовать ее для скрытого нападения.

– Не беспокойся, Федор, – ответил грек, – даже если я повстречаю римлян на тропе, никто из них не вернется обратно.

Вторую часть солдат Евсида они решили направить в обход по другому краю долины, верхом, чтобы напасть на римские фланги с холмов. Позиция позволяла предпринять такой маневр. Но и здесь Федор ожидал встречных действий от командира римского легиона. Предводитель армии Сиракуз, не сказав больше ни слова, увел половину своих людей вниз, а другую отправил кружным путем наверх, назначив командира из своих заместителей.

– Ну что же, – подумал вслух Федр, когда греки были уже в пути, – если маневр не увенчается успехом, то хотя бы будем знать, что нас не смогли обойти.

Битва, между тем разгоралась. Катафрактарии предприняли несколько безуспешных атак пробить строй карфагенской пехоты, и, потеряв человек двадцать отошли назад. Ливийцы удержали Аппиеву дорогу. Тогда в бой вступили легионеры, по всем правилам римской тактики, нанеся мощный удар в центре. Со своего наблюдательного поста Чайка видел, как сражался Урбал, ловко орудуя фалькатой, и как Летис крошил римские черепа, обрушивая свой исполинский клинок на вражеские головы. Благодаря своему росту, он был виден издалека и римляне старались убить его быстрее всех, приняв за командира. Чайка даже начал переживать за друга, когда римские щиты попытались сомкнуться в линию вокруг Летиса, но этому помешал Урбал, вовремя предпринявший контратаку. Наступление легионеров, сумевших оттеснить порядки карфагенян метров на двадцать вверх по склону, забуксовало.

Вскоре Федор услышал новые крики, сопровождавшиеся звоном оружия. Все это доносилось из зарослей с берега Тибра. Там, меж кустов и деревьев, он разглядел рыжие панцири легионеров вперемешку с черными греческими.

– Значит, я не ошибся, – похвалил себя вполголоса Чайка, заметив, как дрогнули порядки римлян, поняв, что их обходной маневр не удался, – нас попытались обойти. А что там, на правом фланге?

Там пока была тишина. Однако вскоре и оттуда послышались крики. Правда, это был боевой клич Сиракуз. Черные панцири пехотинцев показались на холме и острым клином вонзились в бок римского корпуса, растянутого по дороге, почти разорвав его надвое.

– А здесь маневр удался, – констатировал Федор, видя, как дрогнули римляне, оказавшиеся в окружении.

В драку с греками вмешались катафрактарии, стараясь локализовать прорыв, но всадников было немного. Чайка немедленно ввел в дело свои резервы и вскоре римляне были вынуждены отступить, усеяв трупами Аппиеву дорогу, а Федор последовал за ними, вытеснив легионеров из этой долины и закрепившись на новой высоте.

Оттуда он отправил послание Ферону, приказав доставить на судах по Тибру две катапульты Архимеда и собрать их напротив акведука. Он нашел достойную цель для этих гигантских творений великого механика.

До вечера римляне предприняли еще одну новую атаку, но и ее Федор отбил. А тем временем прибыли корабли с катапультами и командами мастеров для их сборки. Также на этих суда приплыли артиллеристы. Кроме того Ферон выслал шесть триер для охраны ценного груза. Увидев это, Федор, сначала отказавшийся от идеи использовать крупный флот на Тибре, передумал и тотчас решил задействовать корабли греков для продвижения своей армии к Риму не только по суше, но и по воде. Так было надежнее. В этом течении Тибр был еще судоходен, поэтому можно было использовать даже триеры. Вот дальше начинались сложности, – мели, пороги. Но пока триеры могли оказать неоценимую помощь.

Федор оказался провидцем. Не успел он собрать катапульты, выглядевшие как две гигантские птицы, усевшиеся на вершины холмов напротив акведука, как на реке появились римские биремы. Они попытались высадить десант и уничтожить угрозу своим коммуникациям, но греки их вовремя перехватили. Бой на реке еще не закончился, а в небо уже полетели первые камни, стащенные со всех окрестностей для того, чтобы «накормить гигантских птиц».

Чайка оставался на этом рубеже три дня, отражая все попытки римлян проникнуть к Остии по земле и по воде. Драка на холмах был жаркой, он потерял половину своих людей, но римлян не пропустил, ни на шаг. За это время катапульты Архимеда развалили акведук в двух местах, повредив его глиняную начинку, и вода с гор, смешиваясь с грязью на склонах холма, мутным потоком потекла в Тибр.