Юрий Гулин - Орлы и звезды. Красным по белому

Игнат Степанович принял деньги и посмотрел на меня.

- Вы что-то еще хотите спросить?

- Да. Скажите...

ГЛЕБ

Тук-тук, ... тук-тук. Тук-тук, ... тук-тук. Нет, правильнее все-таки: стык-стык, ... стык-стык; стык-стык, ... стык-стык. Брось, Глеб Васильевич, фигней маяться. Оставь колеса в покое. Пусть стучат, как хотят. Лишь бы катились, унося прокуренный вагон подальше от затерянной в Барабинской степи станции Каинск-Томский, где так неровно прожил ты несколько последних недель...

**

Если и оставались у меня какие сомнения, канули они в зазеркалье, откуда смотрел на меня растерянным взглядом заметно помолодевший Глеб Абрамов. Пришла пора крепко подумать. Чем я и занялся сразу после завтрака, который прошел в неловком молчании. Щеки Вари вспыхивали при каждом моем слове, взгляде, и я постарался ограничить и то, и другое. Наскоро поев, я сослался на недомогание и укрылся в комнате, где оседлал единственный стул и погрузился в размышления. Варя, видимо боясь меня побеспокоить, где-то притаилась, и тишину нарушали только скрип снега под ногами редких прохожих за окном и мерный стук ходиков за стеной. В такое обстановке думалось вольготно, и уже к обеду распорядок жизни на ближайшее время был составлен. Цель номер один: к началу февраля 1917 года попасть в Петроград. И, лучше, не одному, а с небольшим отрядом. Для этого мне нужно легализоваться, влиться в ряды местных большевиков, принять на себя обязанности по формированию Красной гвардии, и уже внутри этого процесса сколотить группу преданных мне душой и телом бойцов. Варя в этот план никаким боком не вписывается. Поэтому в ближайшее время нужно сменить квартиру. При этом Варю не обижать - дистанцию устанавливать постепенно. К исполнению плана приступить незамедлительно.

За обеденный стол сели уже втроем: Василий Митрофанович вернулся из поездки. Кушали обстоятельно, обмениваясь лишь короткими фразами. Машинист то и дело кидал озабоченный взгляд на дочь - девушке плохо удавалось скрывать свое смятение. Когда хозяин насытился, я решил задать интересующий меня вопрос:

- Василий Митрофанович, я, как вы знаете, остался без документов. Не посоветуете, как мне паспорт выправить?

Машинист на какое-то время задумался, потом встал из-за стола.

- Вот что, Глеб Васильевич. Вопрос твой мне понятен, но ответ я смогу дать только после того, как посоветуюсь со знающими людьми. Придется тебе чуток потерпеть.

Сказал, оделся и ушел. Видимо, к нужным людям. А мы с Варварой остались вдвоем. Молчать под робкие взгляды и потаенные вздохи было неловко, и я спросил Варю: какие книжки она любит читать? Среди названых авторов знакомых было крайне мало. Но я выяснил, что с сочинениями господина Дюма-отца Варвара не знакома вовсе. Я тут же предложил ей послушать историю моряка из французского города Марселя, Эдмона Дантеса. Никогда не считал себя хорошим рассказчиком, но Варя слушала затаив дыхание. Я еще не успел пересказать содержание первого тома 'Графа Монте-Кристо', когда вернулся Василий Митрофанович. Варя тут же занялась приготовлением ужина, а машинист сел напротив меня за стол и негромко сказал:

- Передал я твою просьбу нужным людям. Денька через два обещали дать ответ.

На следующее утро Василий Митрофанович отбыл в очередную поездку, а я продолжил нашпиговывать Варин мозг красивыми историями, надеясь таким образом отвлечь ее мысли от моей персоны, и, боюсь, слабо в этом преуспел.

Машинист вернулся вечером следующего дня и не один. Следом в дом вошел статный парень, кивнув в сторону которого Василий Митрофанович шутливым тоном произнес:

- Знакомься, Глеб Васильевич, - это Тимоха, Варин, стало быть, жених!

Молодые люди разом смутились, а Варвара возмущенно укорила отца:

- И что вы такое, тятенька, говорите! - Но подошла к парню и они о чем-то зашептались.

Василий Митрофанович меж тем сказал:

- Собирайся, Глеб Васильевич, Тимоха тебя проводит. Хотят с тобой поговорить по нужному тебе делу.

Шедший впереди парень старался держаться непринужденно. Но я-то видел, что спина его напряжена. Видимо, не простой разговор мне предстоял.

В доме, куда привел меня Тимоха, за столом сидели два человека. Один из них встал, освобождая место. Когда я уселся, он остался стоять за спиной. Туда же переместился и Тимоха. Они так щекотали мне спину взглядами, что я невольно улыбнулся. Сидевший передо мной мужчина, лет около тридцати, удивленно поднял брови.

- Я смотрю вам весело, господин Абрамов, или как вас там?

Тут пришел черед изображать удивление мне.

- Но я действительно Абрамов. Правда, никаких документов, подтверждающих это, я предоставить не могу. У вас что, есть основания не доверять моим словам?

- Так ведь если человек солгал один раз, что ему мешает солгать еще? - недобро усмехнувшись, спросил человек за столом.

Я, стараясь не обращать внимания на сопение за спиной, все еще спокойно поинтересовался:

- О какой лжи идет речь?

Проигнорировав мой вопрос, мужчина продолжал сверлить меня насмешливым взглядом с намерено плохо скрытой в нем угрозой. Я ответил ему не менее насмешливым взглядом, но с легкой примесью скуки. Это, видимо, его задело, и взгляд его сразу стал жестким.

- Тут ведь вот в чем дело, - произнес он тоном следователя изобличающего преступника. - Нашли мы тех молодцов, что напали на Варвару Знаменскую.

- И что? - пожал я плечами, хотя уже хорошо понимал, куда он клонит.

- А то, что они божатся, что ничего у вас не похищали.

- Нашли, кому верить, - спокойно ответил я.

- Это верно, - кивнул 'следователь', - народец они гнилой. Но в данном случае сказали правду. Поэтому отвечайте: кто вы такой?!

Мужчина угрожающе приподнялся, опершись обеими руками на стол. За спиной тоже произошло движение. Это была ошибка номер два. Номер один произошла много раньше, когда они не убрали с противоположной стены зеркало. Видно в нем было немного, но пространство сразу за моей спиной просматривалось отчетливо. Теперь в него разом вступили две фигуры с наганами в руках. Более благоприятного момента, чтобы изменить ситуацию в свою пользу, можно было и не дождаться. Я взметнулся с табурета, на котором сидел. Он с грохотом упал на пол. Вслед за этим последовал шум падения двух тел. Я оставался стоять на ногах, а мой визави, пребывая все в той же позе, разглядывал дырочки в дулах двух наганов, смотрящих ему прямо в лицо. Красота! Которой я, впрочем, не мог насладиться в полной мере. Поверженные мной боевики уже подавали признаки жизни. Впрочем, их никто и не собирался вырубать всерьез и надолго. Я отступил к стене продолжая держать наганы в боевом положении.

- Встаньте у него за спиной! - скомандовал я парням, которые не до конца еще осознали, что с ними произошло, а потому безропотно выполнили указание. Их руководитель, не меняя позы, буравил меня злым взглядом. Когда все трое оказались по ту сторону стола я опустил руки и произнес вполне миролюбиво, обращаясь к сердитому мужчине: