Андрей Валентинов - Бойцы Агасфера (Око силы. Первая трилогия. 1920–1921 годы)

Улица Гош-Матье оказалась почти полностью застроенной двух– и трехэтажными особняками с решетчатыми металлическими оградами, из-за которых выглядывали зеленые кроны высоких каштанов. Дом, в котором обитал Карл Берг, был им под стать – двухэтажный, с нешироким фасадом, узкими, под старину, окнами и высоким крыльцом. К удивлению Косухина, в окнах не было света, хотя в соседних домах уже горело электричество.

Отпустив авто, Степа секунду постоял в нерешительности, сообразив, что полностью безоружен и суется к неведомому ему Бергу без всякой разведки (не считать же разведкой визит Тэда!). Он мотнул головой, отгоняя странную неуверенность, взбежал по ступенькам и уже поднял руку к электрическому звонку, как вдруг знакомая волна холода охватила его. Пальцы онемели, кровь застучала в висках, и тихий, еле уловимый голос позвал:

– Косухин… Косухин… Косухин…

Степа отдернул руку, быстро оглянулся, но на улице ничего не изменилось. Дом был тих и спокоен. Косухин потер ладонью лицо, вновь оглянулся и решительно нажал кнопку звонка.

Дверь долго не открывали. Степа хотел позвонить вновь, но внезапно створка распахнулась, и на пороге возник человек в черном смокинге. Пустые холодные глаза уставились на Косухина без всякого выражения, безразличный голос произнес: «Мсье?»

– Я… Мне к господину Бергу, – рубанул Степа, решив, что здесь должны понимать по-русски.

Человек в смокинге не двигался. Степа машинально окинул взглядом крепкую фигуру, заметив, что одежда незнакомца на левом боку подозрительно оттопыривается.

– Передайте – я Степан Иванович Косухин, – вновь заговорил он, с сожалением подумав, что кроме расчески иного средства защиты с собой не захватил.

Дверь закрылась. Потянулись минуты ожидания. У Степы мелькнула недостойная мысль улизнуть, пока есть еще время, но он не дал этой мысли разгуляться, дождавшись, пока дверь вновь отворилась. Тип в смокинге окинул гостя все тем же равнодушным взглядом пустых глаз:

– Заходите, сударь.

На этот раз он говорил по-русски.

Степа вошел, оказавшись в полутемной прихожей, завешенной почти неразличимыми в полумраке картинами. Из темноты появился еще один тип, как две капли воды похожий на первого: тот же смокинг, тот же равнодушный взгляд, тот же револьвер на боку, разве что ростом повыше и в плечах пошире.

– Прошу за мной, сударь, – проговорил первый и направился вглубь дома. Косухин с самым невозмутимым видом последовал за ним. Второй смокинг пристроился сзади.

В коридоре было темно, но откуда-то сбоку лился неяркий свет. Идти приходилось с осторожностью, чтобы не наткнуться на комоды и шкафы, загромождавшие проход. Провожающий стал подниматься по лестнице, ведущей на второй этаж. Тот, что сзади, не отставал, и Косухин чувствовал себя не особо уверенно, утешаясь тем, что в каждом доме свои порядки. Может, этот Берг налетчиков боится?

Поднявшись по лестнице, Степа оказался перед высокой дверью. Первый смокинг неслышно приоткрыл ее и кивнул:

– Вас ждут…

В комнате было темно, хотя и не так, как в коридоре: в окно лился неяркий вечерний свет. У окна стоял огромный стол, слева и справа застыли, поблескивая стеклами, высокие, до потолка, шкафы, скрывавшие ряды книг, на полу лежала медвежья шкура. Стол был заставлен странного вида приборами, о назначении которых Степа не мог и догадываться. Там же лежал большой старинный фолиант, раскрытый приблизительно посередине.

Берг стоял у окна – огромный, высокий, широкоплечий. Налитое силой тело обтягивал такой же черный смокинг, как и на других обитателях этого странного дома. Когда он обернулся, Степу поразило лицо – необыкновенно бледное, словно Наташин дядя страдал малокровием или пользовался пудрой. Черные глаза смотрели спокойно, без малейшего удивления.

– Господин Косухин? Прошу садиться. Чем могу служить?

Голос у Берга оказался под стать фигуре – громкий, басовитый, и даже негромкий тон не мог скрыть его мощи.

– Я… – начал было Степа, присаживаясь на высокий, с резной спинкой стул.

– …Насколько я знаю, знакомый Натальи Федоровны, – прервал его Берг. – Как сообщил мне господин Валюженич, вы были вместе с нею в Индии. Благодарен вам, сударь, за внимание, но должен сообщить, что Наталья Федоровна нездорова, поэтому ваш визит представляется излишним. Напоминания о пережитых страданиях не пойдут ей на пользу…

Косухин сидел, сжавшись в комок. Берг подавлял, его огромная фигура нависала горой, и Степа чувствовал себя крайне неуютно, словно и в самом деле в чем-то провинился.

– …Поэтому, сударь, еще раз благодарю за внимание к нашей семье и на этом прошу завершить свой визит.

– Ну, это я понял, – Степа наконец-то собрался с силами и встал. – Только у меня к вам еще одно дело…

Берг никак не реагировал, всем своим видом показывая, что пребывание гостя в его кабинете и так затянулось.

– Какое же дело, сударь? – теперь голос звучал громче, в нем чувствовалось раздражение.

– Рцы, мыслете, покой, – рубанул Косухин, вспомнив странный пароль, который когда-то услыхал посреди утонувшего во тьме кладбища. – Я по поводу «Мономаха»…

Берг секунду-другую молчал, затем медленно опустился в огромное кресло. Темные глаза смотрели на Степу не мигая, но в этом взгляде по-прежнему не чувствовалось ничего, даже легкого любопытства.

– Какое отношение, сударь, все это имеет к вам?

– Я брат полковника Лебедева.

Черные глаза на миг вспыхнули, но в них и теперь не было любопытства – в них горел гнев.

– Значит, вы – Косухин, комиссар Челкеля? Забавно…

«Интересно, а за кого он меня раньше принимал? – удивился Степа. – Ведь я же, чердынь-калуга, сразу назвался!»

– В таком случае попрошу вас немедленно покинуть этот дом. Я не приемлю теории и практики господ большевиков. Вы и вам подобные – хуже чумы! Уходите!..

– Я уйду! – Степан старался говорить как можно спокойнее, но теперь уже проняло и его. – Но сначала вы сообщите мне, господин Берг, что случилось с моим братом!

– У меня нет сведений о полковнике Лебедеве, – тихо и как-то устало проговорил Берг. – Ни он, ни господин Богораз не выходили на связь. Тускула молчит. Это все, что я могу вам сообщить…

Степе показалось, что в комнате внезапно стало совсем черно. Николай не вернулся!..

– Хотя и не разделяю ваших политических симпатий, все же считаю своим долгом выразить свое сочувствие. Надеюсь, все же, что господин Лебедев еще выйдет на связь, и вы сможете встретиться с братом…

Тон был ледяным, и Степе стало еще тяжелее. Берг стоял у стола, огромные руки лежали на раскрытой странице древней книги, и вдруг Косухин заметил: на указательном пальце Берга тускло сверкнул большой тяжелый перстень. Хозяин дома уловил его взгляд – рука исчезла за спиной. Впрочем, эту мелочь Степа приметил лишь мимоходом. Он все еще не мог осознать случившегося – брат не вернулся.