Юрий Корчевский - Пилот штрафной эскадрильи

— Мы сюда, на нашу землю, вернулись не по лесам отсиживаться, а находить врага и уничтожать его. — С каждым убитым немцем пусть на секунду, пусть на метр, но мы ближе к победе.

Михаил посмотрел на Антона, который держал под мышкой два белых свертка. Один из свертков он протянул Михаилу. Летчик сразу все понял: это были маскхалаты, снятые с убитых десантников.

Десантники, получив приказ от взводных, скрытно стали окружать деревню.

Михаил с Антоном не остались в стороне. Вместе со старшиной Жмыхом и сержантом Лопыриным они скрытно подобрались к окраине деревни и залегли на отведенной им позиции.

В деревне грохнул выстрел. По знаку взводных десантники молча поднялись и бросились в атаку. К большому удивлению бойцов, враги почему-то не стреляли, и деревню десантники заняли без боя. Оказалось, что в деревне квартировали не немцы, а румыны, причем ездовой взвод. Воевать им совсем не хотелось, да и какие из ездовых вояки? Их без труда разоружили, трофейное оружие уложили в сани, конфискованные вместе с лошадьми у них же, и по приказу комбата двинулись дальше. Теперь даже передовой дозор ехал на санях. Эх, побольше бы саней для десантного батальона!

Десантники набились в сани битком – так, что лошади с трудом их тянули. Чтобы совсем не заморить лошадок, кое-кому из десантников приходилось периодически спрыгивать с саней и бежать вдогонку, заодно согреваясь. Глядя на бегущих бойцов, старшина Жмых неодобрительно качал головой.

— Чего их жалеть? Лошади-то фашистские! Да и утром бросать придется, — объяснил он.

— Почему? — спросил Михаил.

— Ночью немцы не воюют, и вероятность наткнуться на врага мала. Потому подъедем насколько можно – пусть ноги отдохнут. А утром все равно с дороги уходить надо, вот и бросим обоз.

— Эх, сколько же мяса пропадет, — тихо пробурчал Антон.

Михаил с Антоном на ходу постигали опыт и навыки десантников.

Далеко за полночь обоз встал. Мгновенно бойцы соскочили с саней и залегли по сторонам от обоза. Однако стрелять не пришлось, потому что, как быстро выяснилось, они вышли к позициям 252-го стрелкового полка. Для десантников это была радость. Одно дело – выходить неполным потрепанным батальоном, другое – вместе с полком, хоть и понесшим потери.

Как оказалось, немцы уже замкнули кольцо окружения подо Ржевом, но сплошной линии обороны пока не было – не успели еще фашисты окопы да траншеи отрыть, укрепить огневыми позициями – дотами и дзотами, вкопать орудия.

Прорываться командование полка и десантного батальона решило под утро, когда дозорных и часовых клонит в сон. И надо было спешить – каждый день и час работали против них. Ведь немцы будут укреплять свою оборону, и прорыв может обернуться большими потерями.

Комбат отдал распоряжение, и бойцы начали проверять оружие, снаряжать магазины и делиться гранатами. Потом улеглись спать – прямо на снегу, набросав лапника. Легли и оба пилота. Было непривычно, в летном шлеме мерзла голова. Уснуть долго не удавалось, и неизвестно, что было тому виной – холод или волнение перед боем. Ведь предстояла не вылазка в деревню, а настоящий бой с хорошо обученной и опытной пехотой врага. Когда же наконец всех сморил сон, прозвучала команда «Подъем».

Михаилу казалось, что он и не спал совсем. Пилот обтер лицо снегом, и сонное состояние сразу улетучилось.

Было решено: батальон десантников пойдет на прорыв первым, а следом за ними – и бойцы 252-го стрелкового полка. У десантников и оружие получше – автоматы, и выучка более серьезная. Ведь в полку, с которым они соединились, автоматы были у немногих, а в основном – мосинские винтовки с их скромной скорострельностью. Многие из солдат имели ранения – Михаил сам видел перебинтованные руки, ноги, головы.

Тяжелое вооружение полка было решено бросить, выведя его из строя, а десантный батальон, в котором находились и пилоты, выдвинуть к переднему краю.

Собрав взводных, комбат назначил атаку на четыре часа утра, предупредив, что непосредственно сигнала о начале атаки не будет. Сверив время, командиры разошлись по взводам.

Атака началась точно в назначенное комбатом время. Ни криков «ура», ни выстрелов – только бег и сиплое дыхание бойцов. Расчет был на то, что часовые в темноте не сразу увидят атакующих, поскольку на них были белые маскхалаты.

Задумка удалась полностью. Тревога у немцев поднялась, когда первые цепи атакующих были уже в десятке метров от их траншей. Десантники забрасывали полуотрытые мерзлые траншеи гранатами, простреливали их из автоматов и пулеметов.

Первую линию обороны противника штурмующие проскочили, а за ними уже пошел, навалился полк. Немцы не удержались, образовавшийся прорыв кольца окружения быстро расширился. И дальше – быстрее, быстрее… Так и вырвались.

Штурмующие сумели прорвать внутреннее кольцо и уйти в лес. И уже при свете наступающего дня с ходу ударили немцам в спину из внешнего кольца окружения. Метрах в пятистах виднелись окопы, с брустверов которых за действиями батальона внимательно наблюдали красноармейцы. Штурмующий батальон и окопы полка разделяла узкая ничейная полоса. Вот по ней-то десантники и устремились к своим. Хорошо, что наши быстро сообразили – кто-то из своих идет на прорыв, — и не стали стрелять, а поддержали огнем по флангам прорыва.

Михаил бежал вместе со всеми в передней шеренге батальона, реагируя на любое движение фигур в мышиных шинелях огнем из автомата.

Когда пошли на последний прорыв, у Михаила закончились патроны. Он отшвырнул автомат – к чему тащить на себе лишнюю тяжесть – и, с надсадой дыша, свалился в ближайшую воронку. Непросто бежать в меховом комбинезоне и унтах, да и нейтральная полоса – не гладкая беговая дорожка.

За ним туда же попадали и другие солдаты. Каждый старался в родной землице укрыться от пуль. Бойцов набилось – как пассажиров в трамвае в час пик. Жаль, не все добежали. Десантникам повезло больше: сказался эффект внезапности. А потом немцы пришли в себя и открыли огонь. Потому полк потерял бойцов больше, чем десантура.

Так, волею случая, летчикам-истребителям Михаилу и Антону пришлось плечом к плечу воевать с бойцами-десантниками и вместе с ними прорываться сквозь кольцо окружения.

А дальше – известное дело: проверки, перемещения в полковые тылы, в штаб, оттуда – в дивизию. В конце концов после долгих мытарств добрались на машине до своего аэродрома. Повезло пилотам: и в воздушном, и в наземном бою побывали, и на обоих – ни царапины.

В полку пилотов встретили одновременно с несказанной радостью и удивлением – ведь их уже считали погибшими. Дело было в том, что по возвращении с боевого задания пилоты их эскадрильи доложили: они видели, как были сбиты истребители Михаила и Антона, наблюдали падение боевых машин и взрывы на земле.