Фрыц Айзенштайн - АТЫН

Из речи Тыгына я понял, что дети рождаются только если в паре – оба из Старшего Рода. Все люди из Старших Родов друг другу близкие родственники и их мало. Замысловатые правила выбора женихов и невест возникли не на пустом месте. Понятно, какими соображениями Отец-основатель руководствовался, когда придумал систему перекрестного опыления и во главе этой системы поставил Старух. Не допустить близкородственных браков и тем самым – не допустить вырождения. Но последнее время с этим делом стало кисло. Раньше шаманы обращались к Тэнгри и Отцу-основателю, просили послать свежую кровь. И Тэнгри отвечал на молитвы. Всегда. И присылал людей, потом Вечное Небо перестало откликаться на просьбы, и Старшие Роды пришли к системному кризису – им нужен свежий генетический материал, а взять ее неоткуда. Эта информация давала повод для размышлений – кто, собственно, такие Старшие Рода? На одной планете разные расы? Может такие же чужаки здесь, как и я? Или же Старшие – коренные жители, а остальные – пришлые? Есть еще более фантастическое предположение, что тут дело в генетических модификациях. Проверить можно только практически, а как это сделать я пока не знаю. Я повздыхал, посочувствовал Тыгыну и спросил:

— А как происходило это? Откуда Отец-основатель брал людей? Как они появлялись?

— Не знаю. Это всё мне рассказывал старый шаман Эрчим, он на Урун Хая сидит. Старый совсем, не может ездить. С ним надо говорить.

— Хорошо. Я завтра еду, как и договаривались, на Урун Хая. Только поеду вдоль реки, через аулы. Навещу наших любителей оружия. Послушаю, что люди говорят. Мне нужен будет Ичил, второй шаман, не знаю как его зовут, пятеро бойцов, желательно с Талгатом, Арчах и акын Боокко Борокуоппай

— Хорошо. Я скажу им, чтобы готовились, — скрипит Тыгын,

— Покажи мне свой кинжал, который я тебе подарил, — прошу я его, — это очень важно!

Тыгын вытащил из ножен кортик и протянул мне рукояткой вперед. Я посмотрел на него со всех сторон. Почти точная копия моего, но видно, что это копия. Сталь другая, и рукоятка без секретов. Я вернул Тойону его.

— Спасибо. Пойду я.

Тыгын махнул рукой, типа, вали.

Когда я выходил от Улахан Тойона, то мне навстречу попалась Сайнара.

— Магеллан, здравствуй! — сказала она, — ты почему от меня скрываешься?

— Здравствуй, дорогая, — ответил я, и заметил, что девушка слегка порозовела. — Дела, понимаешь ли, неотложные дела, ни минуты покоя.

— Что такое минута, а? — сразу возбудилась она, — у тебя новая женщина?

Что-то неровно госпожа принцесска дышит на моих баб-с, может ревнует? С её характером это вредно, цвет лица испортится.

— Минута – это шестьдесят ударов сердца. У тебя есть сердце? — я потянул руку к её левой груди. Она не успела увернуться и я очень удачно одной рукой взял Сайнару за талию, а другую положил на грудь, — ох, как бьется твоё сердечко, как у перепёлки, — проворковал я. Решительность и натиск! Вот девиз куртуазного ловеласа. Однако счастье длилось недолго.

— Отпусти, мерзавец, — зашептала она, но никаких попыток вырваться из рук не делала.

— Пусти, — уже решительнее сказала Сайнара, — руки не распускай!

В нашем деле вовремя остановиться – главное. Я отпустил её и сказал:

— Пошли, я тебе косметику отдам, — всякое своё нахальное действие надо сопровождать пряником. Закреплять, так сказать, условные рефлексы.

Мы зашли ко мне в апартаменты. Я выкопал из недр рюкзака пока еще целые коробушечки с разной косметикой. Тушь, целая коробка турецких теней, помада. Вытянул нитку бус из металлизированных стекляшек и протянул Сайнаре.

— Ты мне даришь бусы? — строго спросила она.

Нет, чтобы чиста по-бабски порадоваться побрякушкам, начинаются допросы не по существу.

— Да, дарю, от чистого сердца!

Сайнара о чём-то задумалась, минуты на три, продолжая держать в руках бусики. Потом, приняв какое-то решение, надела их на себя.

— Хорошо. Я принимаю твой подарок.

Вот так вот. Никакой благодарности, вроде одолжение сделала. Потом с совершенно серьёзным видом начала обнюхивать косметику. Поводила носом и спросила:

— А что с ней делать? Я думала ты мне какой-нибудь дикалон подаришь, а тут непонятно что.

Во, еще и недовольна. Но это от незнания.

— Вот это, дорогая Сайнара, губная помада. Ей красят губы.

Я продемонстрировал ей, как открывается и выдвигается помада из тюбика.

— Это тени, из накладывают на веки. Это тушь, а это румяна. Ну, короче, ты сама разберешься, я в этом мало понимаю.

Я свалил ей в руки все эти неземные красоты, а сам засобирался по своим делам.

— Хорошо, Магеллан, я сама посмотрю, что здесь такое. А почему ты мне дикалон не даёшь?

— Ты разберись с тем что есть, а про одеколон позже поговорим. У меня дела.

Мне надо было бы навестить свой новый дом – проверить, что там творится, как вьётся моё гнёздышко, это во-первых, и во-вторых перетащить туда свои богатства.

Сайнара ушла к себе, снимать пробу с косметики, а я закинул свой неподъемный рюкзак на плечо и вышел во двор. Как всегда, во дворе суета всяческая, народ вроде собирается в очередной раз кочевать. Вяжут тюки и всё такое. За этой вознёй наблюдал Талгат.

— Талгат, здорово! - поприветствовал я его, — как дела?

— Здорово. Вот, собираемся, завтра выезжаем. Ты тоже с нами?

— Нет. Это ты с нами. Сейчас тебе Улахан Тойон даст распоряжение. А где Бэргэн?

— Бэргэн в Храм Тэнгри поехал, купцов допрашивать. Скоро будет.

— Ну скажи ему, что я скоро вернусь, поговорить надо будет.

— Хорошо, — ответил мне Талгат.

Я забрал с собой Арчаха и с чистой совестью погрузился на своего коня. Рюкзак положил перед собой, ибо своенравный Буцефал никак не хотел признавать седельные сумки.

В моём новом доме к моему приезде был полный порядок. Дильбэр развернулась ни на шутку, дом был выскоблен и проветрен, ковры вычищены, постели заменены. Я скупо всех поблагодарил. Мне представили нового конюха, какого-то родственника моего управителя амбаров. Семейственность разводят, мошенники, но менять ничего не стал. Новая служанка шуршала где-то в доме, я её так и не увидел. Велел приготовить ужин к моему приезду а сам посмотрел, что же получилось с кофе. Он просох, я немного пошелушил его и начал обжаривать. Когда довел его до кондиции, приказал кухарке его размолоть в ступке, кофемолок, к сожаления здесь еще не придумали. Заварил себе пробную дозу и вполне удовлетворился результатом. Отлично. Поговорил с управляющим, оказалось что кофе здесь растёт исключительно, как декоративное растение, и в дело никто его не пускает. Я попросил деда походить по соседям и знакомым, собрать весь урожай, насколько это возможно. И даже, при необходимости, купить.