Станислав Сергеев - Война сквозь время

Когда я вошел в зал, все, кроме врачей, обратили на меня внимание. Марков, из уважения, а не желания пофорсить, подал команду «смирно».

— Вольно.

Я подошел к Марине, которая только что вышла из медицинского бокса, превращенного в операционную, но с удивлением заметил за ней миловидную женщину лет тридцати, в таком же, заляпанном кровью халате и резиновых перчатках.

— Привет еще раз. Это наш новый хирург, которого вы привлекли дополнительно?

Марина кивнула.

— Да, Сергей, познакомься. Это Ольга. Она в седьмой больнице работала, имеет опыт хирургии, во время войны работала у хохлов в полевом госпитале, пока их не вырезали татары, чудом уцелела. С дочкой прибилась к нейтралам под Судаком. Там военный бункер был. Потом ее продали Ильясу, незадолго до нашего нападения. Много помогала, потом стала оперировать. Тут же у нас литературы и медикаментов достаточно, так что с удовольствием осталась и помогает по своей специальности. Я за нее ручаюсь, — последнюю фразу она выделила специально.

— Понятно. Как состояние раненых?

— У всех тяжелое. Моряк, с огнестрелом в брюшную, выкарабкается, ты его правильно кольнул. Парнишка, с ножевым, тяжелый, началось заражение, но все, кто приходит с той стороны, как правило, очень хорошо на антибиотики реагируют, так что шанс есть, хотя большая потеря крови. Будем переливать.

— Два остальных?

— Молодой выкарабкается, но не скоро. Тот, что постарше — день, два. Внутреннее кровотечение. Тут ничем помочь не сможем.

— Может, где на поверхности оборудование поискать? Он очень нужен живым.

— Сережа, ты знаешь, что мы не всесильны.

— Я понял. Работайте. Вечером общий сбор по результатам.

Егор при моем появлении встал и с подозрением смотрел на мой камуфляж, с которого я тоже поленился спороть русский триколор.

— Егор, пойдем поговорим. А то смотрю, ты сейчас на людей бросаться начнешь.

Тот оценивающе посмотрел на меня, окинул взглядом подобравшихся Маркова и Миронова, да и Вяткин тут же нарисовался, достав из кобуры ТТ.

— Давай не дури. Разговор долгий и тяжелый. У тебя теперь другого пути нет, только с нами. Если хочешь, я тебе личный приказ товарища Сталина или товарища Берии организую. Тем более с Берией только вчера общался, даже коньяк пили.

На эту фразу многие отреагировали, даже Светлана, которая чувствует, где происходят события, и старается ничего не пропустить. Вот и сейчас, спрятав за спиной ПМ, стоит возле дверей.

— Оружие можешь оставить, никто с тобой тут воевать не собирается, тем более в соседних помещениях дети есть. Люди тут нормальные, но непростые, все имеют боевой опыт не меньше твоего. Пойдем, пойдем.

Чуть подтолкнул его в спину, и мы пошли по галерее, в сторону информационного бокса.

Мы разместились в комнате с компьютерными терминалами, подключенными к серверам. Он сел напротив меня, но с удивлением рассматривал незнакомую технику.

— Вот что, Егор… Кстати, Егор твое настоящее имя?

— Да.

— Хорошо. Егор, тебя, наверно, удивляла та секретность, которая сопровождала все контакты со мной, майором госбезопасности Зиминым и с моими людьми, и то, как мы сегодня ушли от немцев и попали в этот бункер? Ты ничего необычного не заметил?

Осназовец был несколько подавлен таким напором, но сдаваться не собирался.

— Ну… заметил.

— Хорошо, парень ты неглупый, должен был понять, что тут не все так просто. Тот проход, который был над рекой, является туннелем во времени, и сейчас ты находишься под землей в бункере, который существует в 2012 году. На поверхности ядерная зима. После применения особого сверхмощного оружия все живое на поверхности умерло, и выжили только горстки людей, такие как наша группа, успевшие спрятаться в убежищах и бункерах. Я сотрудник военной разведки, почти аналога вашего ОСНАЗа, выполнял задание по эвакуации результатов научного эксперимента по путешествию во времени, и нам удалось пробить туннель в прошлое и связаться с руководством СССР. Задача вашей группы была — силовое обеспечение наших переговоров. Наш мир умирает, но мы такие же русские люди, как и вы, и мы готовы помогать и пытаемся изменить историю, чтоб в вашем мире не получилось того, что мы сейчас имеем. К сожалению, проход пока один, и он выходит под Могилевом, на территории, оккупированной противником. Теперь ты понимаешь, что было бы, если б я попал в руки к немцам?

— А война? Мы ее выиграем?

— Конечно. Фашисты допустили несколько серьезных просчетов. И если они об этом узнают, то смогут изменить весь ход войны, хотя о просчетах советского руководства, о предателях и людях, достойных доверия, мы уже сообщили. Именно поэтому я и летал в Москву и встречался с товарищем Сталиным. Понятно? Теперь запомни — ты знаешь тайну, и просто так отпустить тебя я не могу, и твое руководство будет согласно с моим решением. Ты остаешься с нами, как те, кого ты видел со мной: Вяткин, Воропаев, Марков, Миронов, Малой. Все они воевали со мной под Могилевом, все они бойцы 172-й стрелковой дивизии. Я с ними громил СС. Просто так отправить на Большую землю я тебя не смогу, все проходы перекрыты немцами, хотя они до сих пор не знают о путешествии во времени, иначе тут нас бы ловили все войска СС.

Егор молча слушал. Он понимал, что я не вру.

— Что мне делать?

— Главное, не делать глупостей. Запомни, здесь врагов нет, и большинство прошли через такую ситуация, что и ты. А сейчас приводишь себя в порядок, переодеваешься, поужинаешь и отдыхать. Потом, как отоспишься, обдумаешь все на свежую голову. А у меня накопилась масса нерешенных вопросов, которые требуют моего вмешательства. Здесь у нас тоже война и не менее ожесточенная.

Егор действительно устал. Множество впечатлений и дикие психологические и физические нагрузки последних недель, постоянный голод, вымотали его. Он и так держался из последних сил. Я его прекрасно понимал. Поэтому открыл дверь, крикнул:

— Вяткин!

— Я, тащ капитан.

— Уже майор. Сам товарищ Сталин повысил.

По лицу старшины расплылась улыбка. Понимает, что не только меня отметили.

— Виноват, тащ майор. Поздравляю.

— Спасибо. Отмечать и раздавать слонов будем позже. Берешь бойца, пусть приведет себя в порядок, душ там, обеспечишь его сухим обмундированием, ужин, и пусть отсыпается.

— Сделаем, тащ майор.

— Все, давай. Кстати, а где Борисыч и Воропаев?

— Воропаев в боксе лежит, после операции отходит, а Борисыч на большом бункере порядок наводит.

— Хорошо, выполняй. И позови мне Артемьева, я ему сейчас проктологический осмотр устрою. Робин Гуду хренову.

Санька не заставил себя ждать, видимо, ждал разноса от меня, поэтому нарисовался буквально секунд через тридцать после ухода Вяткина.