Виктор Зайцев - Случайный многоженец-4

О многом в тот вечер пришлось говорить супругам, собственно, Олег не сомневался в согласии жены. Но, ему необходимо было осознанное решение Хорг, чтобы спустя годы та не пеняла на его решение отказаться от царской жизни. Сам он не сомневался в правильности своего поступка. С молодости он не стремился командовать людьми или властвовать над кем-либо. Он и работу сыщика выбрал по той причине, что всё нужно делать самому, а не командовать. Хотя и руководить приходилось, но, без упоения властью, с осознанием необходимости, не более. После принятого решения, уралец собирался добираться до Индии, либо Китая. Смотря, куда двинутся кочевники, к ним он решил примкнуть и пройти большую часть пути в орде.

Мало приятного в сражениях и покорении других народов, но, Олег намеревался повернуть скотоводов на юг, через будущие афганские горы в долину Инда. Жалости к пуштунским и прочим племенам, что встретятся на пути, не было ни малейшей. Тем более, что где-то в тех краях начинали принимать мусульманство, то есть, выращивали будущих душманов и басмачей. Истинный сын двадцатого века, Олег, потерял в Афганистане и позже, в тех краях, достаточно своих друзей и знакомых, чтобы попытаться изменить будущее. Нет, не истреблением предков басмачей и душманов, но, приведением их к другой, мирной вере. Чтобы не возникали даже мысли о священной войне с неверными у жителей южных гор.

Если не удастся направить орду на юг, он предложит вождям путь на восток, там тоже тёплое море. И предки вероятных противников России, которым не помешает стать единоверцами и союзниками уральцев. В своих способностях сыщик не сомневался, он помнил все чертежи и тексты, что прочитал за последние годы, все формулы и химические реакции. Сейчас он не нуждался в десятилетиях, чтобы создать уровень девятнадцатого века. Нынче ему было достаточно необходимых материалов, да работников, как можно, больше. И, естественно, чтобы никто не мешал хозяйству, с этим подполковник надеялся управиться, работать с людьми, убеждать их в том, что нужно ему, он умел давно, и неплохо. Да и Уральское царство, получив союзника-конкурента, будет веселее развиваться, не загниёт.

Торг в Тобольске был за пределами крепостной стены, что оценил старый сыщик, решивший лично убедиться в охране границ своего государства. Стены крепости защищали двенадцать пушек, как разглядел уралец, казнозарядных. Такая оборона не давала никаких шансов нападающим, если не проспит охрана. Но, стража оказалась на высоте, придраться не к чему. Пока кочевники торговались, обменивая скот на холодное оружие, уралец, оставив оружие в юрте с Хорг, прогулялся по небольшой крепостице. Приценился к патронам в оружейной лавке, чисто машинально, покупать было не на что. Зеркала и прочая мелочь для обмена, оставшаяся в сумках, не привлекали уральских торговцев, у них своего подобного барахла хватало. Сыщик ругал себя последними словами, что не догадался выменять эту мелочь на пушнину неделю назад. С другой стороны, патронов у них с Хорг было предостаточно, а патроны шли достаточно дорого. За всё своё барахло уралец не выручил бы и полсотни штук. Сейчас, у них с женой на четыре револьвера было сто восемьдесят патронов плюс семь десятков снаряжённых патронов для карабина.

При обходе крепости он заметил интересные свёртки у дальнего склада, странным образом напомнившие ему пять литых пушек в «экспортном» исполнении. Насколько он помнил, на восток такие пушки не поставлялись. Или Максим изменил политику обороны, или кто-то жульничает? Раздумывая над увиденным, уралец вернулся в стойбище и поужинал с Хорг. Девушка настолько исхудала за три недели болезни, что слёзы текли из глаз её мужа, когда та выходила на свет. За пару наконечников для стрел, он нанял женщину, обстиравшую и починившую всю одежду хурги, она же готовила немудрёную шурпу и приносила сквашенное молоко. Сегодня жена порадовала Олега одной фразой,

— Мне кажется, я выздоровела, — она улыбнулась и пояснила, — голова не болит, слабость ушла, и очень хочу есть.

— Женщины рассказывали, что завтра будет общий сбор, где вождь всех племён объявит поход, — проговорилась хурга, уминая бульон с мясом, — зовут этого вождя Мадьяр.

— Он угр, что ли? — в памяти сыщика возникла ассоциация угры-венгры-мадьяры, ещё в двадцатом веке язык венгров, называвших себя мадьярами, не отличался от угорского.

— Да, его племя, родственно нашему стойбищу, и говорит по-угорски, я узнавала.

— Вот это номер, — уралец улёгся на кошму, — он же собирается на запад идти, а казары их не пропустят. Что делать? Понимаешь, милая…

Дальнейшую речь перебила жена, скользнувшая к нему, с явным намереньем заняться более интересным делом, чем разговор. Чисто вымытая женщина знала, чего хочет сама и её мужчина. После продолжительных ласк, прерываемых легкими стонами, Олег обнял её, чтобы прошептать,

— Я люблю тебя, красавица.

Разбудил молодожёнов шум в стойбище, как разглядел выглянувший за полог уралец, все мужчины шли на вече, а ребятишки их провожали, не решаясь покинуть пределы становища. Он быстро собрался, карабин оставил Хорг, револьверы повесил под верхнюю одежду, вскоре догнал группу угров, направлявшихся к большому холму. Там уже собрались кочевники из прибывших на торг родов, расположившиеся плотными группами родичей. Сыщик поздоровался со знакомыми и стал пробираться ближе к вершине холма, не сомневаясь, что Мадьяр появится там. Так и вышло, на вершину поднялись два десятка старейшин родов и военных вождей угров. Среди них выделялся своей харизмой невысокий мужчина лет тридцати в богатом доспехе, с типично угорским широкоскулым лицом, длинными свисающими усами и редкой бородкой. На взгляд Олега, тот здорово походил на Тамерлана.

Дождавшись тишины, один из военных вождей начал речь.

— Достойные воины, — хорошо поставленный голос разрезал морозный воздух, — давно шли мы к этому великому дню. Дню нашей славы. Сегодня мы выберем общего военного вождя, что поведёт нас в великий набег. Самый великий из великих, этот набег прославит наши роды в веках, и принесёт несметные богатства каждому из нас. Акыны будут петь о наших победах, и прославлять храбрецов, отцы станут назвать своих сыновей в честь воинов, снискавших бессмертную славу своими подвигами. Наши жёны и дочери станут носить шёлковые халаты, самый бедный воин добудет себе табун коней и трёх жён. Мы будем пить кумыс из золотых чаш и баранью голову есть на серебряном блюде. Много подвигов совершат наши воины в грядущем походе. Так выберем достойного вождя, способного дать нам победу над врагами! Хур!

— Хур! Хур! Хур! — поддержали оратора собравшиеся.

— Называйте достойнейших из достойных, — выступил вперёд седоволосый старейшина, — от каждого рода.