Владислав Морозов - БронеМашина времени

Интересно, куда же меня занесло? Я, преодолевая головную боль, переходящую в рвотные позывы, встал, нацепил штормовку (она была мне маловата и мокра насквозь) и с трудом пристроил на плечи рюкзак (он был довольно тяжелым с чем-то угловатым внутри). «Времяпроходец, твою мать», — ругнул я свое снаряжение. Дождь все лил и лил, и я, натянув капюшон штормовки, побрел по заваленной битым кирпичом и пеплом дороге в поисках хоть какого-нибудь навеса, где можно переждать дождь. Окружающая мокрядь грозила неминуемым насморком, а я напоминал гибрид тщательно обоссанного пня с огородным пугалом. Да и обстановка воздействовала на мои и без того больные мозги как удар мордой об стол. Вероятно, здесь когда-то была улица, но сейчас вместо проезжей части передо мной лежала полутораметровая тропинка, зажатая между двух высоченных валов битого красного кирпича, обугленных досок, битой черепицы и стекол. Под слоем щебенки, между прочим, просматривался не вульгарный асфальт, а приличная мостовая. Первой в голове появилась дурацкая идея о том, что меня таки занесло куда-то в зону недавних ядерных ударов. Тем не менее я попытался оценить эту возможность серьезно. Кровожадных мутантов, равно как пожираемых ими груд трупов и прочей подобной «лирики», в поле зрения не наблюдалось. Нет, про мутантов это все сказки. Да и вообще, при атомном взрыве все окружающее спеклось бы до состояния абстрактной композиции из художественного стекла… Да и не похоже это на знакомые по выпускам новостей Ближний Восток или Северную Корею. Не в Сан-Франциско же меня занесло? Между тем потоки грязной воды стекали с груд кирпича, превращая тропинку в сплошной ручей. Вокруг моих ботинок уже бурлили потоки мутной взвеси с кусками гнилого дерева, хлопьями сажи и масляными пятнами радужных оттенков. Я протопал среди руин уже метров восемьсот, но никаких боковых проходов в грудах кирпичей не наблюдалось. А лезть вверх по острым граням обломков, да еще в такую погоду, мне очень не хотелось. Поэтому я брел дальше, лениво соображая и чувствуя, что мои говнодавы все больше набухают от обильной влаги.

Пройдя еще метров сто, я нашел наконец то, что искал. В одном месте груда обломков образовывала причудливое углубление — своего рода пещеру. Согнувшись, я мог стоять под этим сводом на площадке примерно полтора на полтора метра, куда не попадали потоки дождя. Дальше начинался заполненный тухлой водой провал, уходивший далеко под развалины, — видимо, фундамент разрушенного здания. Я стоял, привалившись плечом к холодным кирпичам, и наблюдал, как потоки воды скатываются со свода над моей головой и, образуя на мостовой ручьи и ручейки, стекают в бывший подвал, обтекая мои подошвы. Перво-наперво я решил получше рассмотреть себя и свою, если можно так выразиться, «экипировку». Осмотрев себя, я подтвердил свою давешнюю догадку — меня действительно помыли, побрили и постригли, а одежду постирали и прожарили на предмет наличия паразитов. Вместо привычного белья я обнаружил на себе голубенькую маечку с буквами «USMC» на груди и эластичные плавки с такой же надписью. Обрядил-таки меня в обноски педиков из корпуса морской пехоты США, зараза такая… Хотя других труселей все равно в запасе нет — придется щеголять в этих, тех, что «бог послал». В карманах не было ничего, и я занялся содержимым рюкзака. Главным в моей экипировке был, как оказалось, некий ящиковидный прибор — металлический короб, похожий на армейскую рацию не самой современной модели. Раздвижная телескопическая антенна, несколько кнопок, тумблеров и лампочек-индикаторов. Назначение непонятно, маркировки никакой. Так что включать не стоит — вполне может оказаться бомба неизвестного типа. Но таскать эту фигню с собой, видимо, придется — ведь зачем-то же мне его выдали, вдруг пригодится? Кроме непонятного агрегата в рюкзаке было: две консервных банки, лишенных этикеток, целлофановая пачка с чем-то, похожим на галеты или крекеры, фляга и нож в псевдопластмассовых ножнах. Во фляге оказалась тепловатая кипяченая вода, почему-то имевшая привкус клубники. Я отхлебнул глоток, и меня замутило еще сильнее. Ножик был самый дерьмовый, туристского образца, к тому же ножны не имели крепления для ношения на ремне. Я попробовал пальцем лезвие. Н-да… Как говорил классик, колбаску-огурчики-помидорчики для закуски этим ножом нарезать можно. А вот человека подколоть, перерезать проволоку или, на худой конец, самому зарезаться — ни фига… В общем, мудозвонский балет, вторая фигура… И ничего более — ни оружия, ни документов, хоть шаром покати… Помянув «благодетеля» матерным словом, я покидал все «дары природы» в рюкзак, а нож засунул в правый карман штормовки — мало ли… И все же мысль о моем возможном местонахождении не давала мне покоя. Иногда во сне бывает такое странное состояние, когда чувствуешь, что находишься в до боли знакомом месте, но не можешь понять, где именно. Впрочем, приглядевшись, я заметил на полу под сводом россыпь стреляных гильз, уже позеленевших от времени. Я нагнулся, подобрал одну и разглядел поближе. По размеру и калибру она походила на гильзы от старой трехлинейки, но формой явно отличалась, да и сделана была не из меди, а из латуни. Подкинув ее, холодную и мокрую, на ладони, я зашвырнул гильзу подальше в воду. Звонкий шлепок резко отличался от шума воды, стекающей с небес. Черт знает, что это за город, куда я попал? Ведь ни на что не похоже… И уж точно не на «родные осины». В любой ближней «горячей точке» отечественного разлива разрушений такого масштаба быть не может, да и не строили при развитом социализме домов из красного кирпича под черепичными крышами… Нет, это, пожалуй, все-таки Европа… Господи, сил моих нет — опять вспоминается эта тягомотная хроника недавних лет: Вуковар, Сараево, Босния, Косово, Албания, белые транспортеры с буквами «UN» на броне, голубые каски и колоритные небритые ребята с автоматами… Нет, на хрен все это! На Балканы я не хотел — там мне албанские янычары быстро отрежут чего-нибудь нужное, а ооновцы потом добавят… Правда, климат здешний мне средиземноморским не показался.

Тут на поверхности воды показались два самоплавающих предмета, медленно движущиеся по течению в мою сторону. При ближайшем рассмотрении они оказались обломками досок, покрытыми облупившейся краской. На одном из них отчетливо проступал характерный германский «рейхсадлер» с распростертыми крылышками и свастикой в лапках. Рискуя нырнуть в эту помойку, я ухватил деревяшку и прочел надпись, сделанную по трафарету аккуратными буковками: «DEUTSCHE WEHRMACHT 1941». Это было понятно без всякого перевода. Не веря своим глазам, я выловил вторую доску, перевернул и увидел: «ROYAL ARMY ARSENAL. LONDON 1939», — тоже ясно и тоже без перевода… Приехали… Вот тебе и Сербия-Черногория! Ну не могли в нынешних «горячих точках» сохраниться импортные боеприпасы полувековой давности. Совершенно легко и естественно, что неудивительно после чудовищного болевого шока, мне пришла в голову совсем уж дикая мысль: я где-то в Европе, но не современной, а в Западной Европе сороковых годов. Но что я знаю о том периоде, кроме кинохроник и фотографий в книжках? Лучше учиться надо было, пока давали… Вспомнились «Юнкерсы-87», переворачивающиеся в пикировании кверху брюхом, сыплющиеся из них пачками бомбы и марширующие под бодрую музыку колонны «дойче-зольдат» с закатанными рукавами. А потом сразу штурм Рейхстага с молодецким «ура-а-а!». Но цельной картины, как ни крути, не вырисовывалось.