Владислав Морозов - БронеМашина времени

— Это в каком смысле?

— В таком, что здесь находится твоя психоматрица. А Теркин — просто физический объект со сходными параметрами (вплоть до внешности), пригодный для внедрения этой самой психоматрицы. Так что ты тут «не весь». Соответственно, радуйся — при таком раскладе убить тебя целиком невозможно. Ты локально бессмертен, поскольку здесь твое сознание, и не более того. А Теркин — оболочка вроде скафандра. И за все физические вещи вроде поноса или половых сношений отвечает тот же «скафандр»…

— Ну, ты, блин, объяснил…

— Если объяснять подробно — ты с ума сойдешь. В общем, сейчас садись в самолет, грузи туда радистку и вали через фронт.

— Я же летать не умею?!

— Умеешь!

Я напрягся и вспомнил — да, умею, в общих чертах. Была у меня такая компьютерная игра-леталка «В огненном небе». Там, помимо прочего, был и ночной истребитель До-215. Только мне на нем летать не сильно нравилось. Инертный он, не то что «Чайка», Bf-109 или даже какой-нибудь финский «Брюстер В-239». А еще у одного моего приятеля были сверхпродвинутые игровые причиндалы. Не просто ручка управления с гашеткой, а весь набор приборов, включая сектора газа, педали и т. д. Так что с пилотированием я, наверное, справлюсь…

— А если я радистку не довезу? Вдруг помрет по дороге?!

— Не помрет, — и мой собеседник ткнул пальцем куда-то себе под ноги. — Тут две ампулы. Вколешь ей рядом с местом ранения…

Я поднял с земли то, на что он показывал. Ну, на ампулы это походило мало. Два маленьких матово-зеленых цилиндрика с непонятной маркировкой. Размером с патрон от мосинской винтовки. Иголок и прочего нет. Один конец слегка заостренный, другой — плоский. На ощупь — очень теплые, почти горячие.

— А как их колоть-то? Это ведь не шприцы!

— Господи, тоже мне, проблема! Подносишь к коже, рядом с местом ранения. Можно даже сквозь повязку или ткань штанов. Поднеся, слегка надавливаешь на тупой конец пальцем. Когда ампула станет холодной — убираешь. Все просто.

— Что, обе ей вколоть?

— Ей одну. Вторую вколи себе. Лучше всего в левую сторону тела — в руку, плечо или задницу.

— Это еще зачем?

— Тонус повысится. Состояние улучшится.

— А почему в левую сторону?

— Ближе к сердцу. Лучше усваивается. Что еще непонятно?

— Ты уверен, что я успею взлететь?

— Уверен. У убитого капитана Козлова в левом кармане карта, где нанесены ближайшие к фронту советские аэродромы. А еще у него в рюкзаке четыре магнитных мины с часовым механизмом. Установить их сумеешь?

— Сумею, дело нехитрое…

— Молодец. Кстати, на случай допросов в Смерше и прочих уважаемых «конторах» все подробности из жизни здешнего Теркина ты знаешь и отвечать будешь, что называется, в автоматическом режиме. Еще вопросы есть?

— Слушайте, а вам не кажется, что это свинство!

— Что именно?

— Засунуть меня именно сюда. Они здесь бьются зубами за эту победу, а я один знаю, чем все это через шестьдесят лет кончится! Сколько народу ляжет, а потом эту победу отдадут. За просто так. Причем те же люди, которые ее добывали…

— Ну не совсем те же…

— Ой, вот только не надо! Что, маршал Дмитрий Язов не воевал? Конечно, он был Ванькой-взводным, но как эта победа досталась, должен был помнить… Ладно, хрен с ними, но я-то? Мне потом как жить? Я же ни себя, ни их уважать не смогу! Понимая, что знал и не повлиял…

— Ну, я тебе уже объяснил, чего ты можешь, а чего нет. А в остальном совет один — расслабься и получай удовольствие. Как говорят у вас там — не парься. Один человек не может изменить историю целой страны, даже если он очень много знает. В этом ты еще убедишься лично.

— Тогда последний вопрос. Мои сапоги — они что?

— Твои сапоги — одно «ноу-хау» из нашего времени. Их тебе выдали для испытаний. По окончании выполнения миссии отберем. Уж извини. Кстати, мы на тебе испытали еще одну методику. Раньше считалось, что при последовательном двойном перемещении функциональной и базовой психоматриц человек либо сойдет с ума, либо будет нуждаться в длительном восстановительном лечении. Ты успешно доказал обратное, спокойно перенеся подобные перемещения на ногах, хотя и не без последствий…

— Погоди-ка! Все эти странные сны, глюки и головные боли — это то, о чем вы тут только что говорили? Ну, вы и сволочи!!

— Какие есть. Могу выразить благодарность от лица всей темпоральной науки. Официальную.

— Забей себе эту благодарность знаешь куда?!

— Ладно, на этом пока закончим, — усмехнулся мой собеседник. — Повторяю, что мы тебя найдем. Будь жив. Действуй.

И он исчез, растворившись в воздухе. А я остался стоять с двумя дурацкими цилиндриками в руках. Пора было действовать.

Я вернулся в ангар, к радистке. Согласно рекомендации ввел ей нечто из ампулы. Забавно, но ампула через пару секунд стала ледяной, а еще через пару секунд без следа растаяла у меня в руке, оставив о себе «память» в виде нескольких капель воды. Вторую ампулу я ткнул себе в левое бедро, прямо сквозь казенные галифе. И ровным счетом ничего не почувствовал. Потом раздвинул ворота ангара пошире и полез через нижний люк в кабину «Дорнье». Самолет был исправен и, судя по приборам, с полными или почти полными баками. Слава богу, что во время стрельбы в ангаре в него не попала ни одна пуля…

Отбытие я начал с погрузки самого ценного — поволок в самолет радистку. Во время этого процесса она пришла в себя.

— Мы куда? — спросила она неживым голосом.

— Домой, к своим!

— Запомни, — облизнула она губы. — Сразу, как только сядем, зови ближайшего старшего командира. Пусть срочно передаст по ВЧ в Главное Разведуправление: «Срочно для Двадцать девятого. Восьмой задание выполнил». И координаты места посадки. Запомнил?

— Ага, — ответил я, затаскивая ее в кабину «Дорнье» и размещая на заднем сиденье.

— Там, слева на ящиках, — добавила она слабым голосом. — Секретная документация. Обязательно забери с собой…

— Всенепременно. Как хоть тебя звать-то, горе мое?

— Екатерина.

Блин, она еще и радистка Кэт! Вот сподобил господь…

— А фамилия твоя как?

— Васина.

Хорошо, что, сказав это, она опять впала в беспамятство. Не услышала, как я откровенно заржал над последней фразой. Не выдержал, поскольку такого точно нарочно не придумаешь…

Указанные ей бумаги (несколько папок и толстых технических руководств, помеченные имперскими орлами и надписями типа «Гехейм» и «Ферботен») я перенес в кабину и уместил под ее сиденье. Если умрет, то счастливой. Подумав, я перетащил в самолет рацию и рюкзаки разведчиков. Подумав еще, я так же поступил и с их личным оружием — как-никак казенное имущество.

Потом занялся минами. Поставил часовые механизмы на десять минут. Одну мину налепил на закрепленный в импровизированном тире (примерно в полукилометре от ВПП была сооружена насыпь, где на шестах закрепили мишень — нарисованный на куске старого брезента красной краской условный силуэт вражеского бомбардировщика) Ю-88. Баки «Юнкерса», судя по показаниям приборов, не были пусты, да и оружие было заряжено. Вторая мина ушла на бензовоз, третья — на штабель каких-то бочек в ангаре, четвертая — на пяток авиабомб, сложенных там же. Большой бада-бум, как говорила героиня Милки Йовович в одном почти культовом кино…