Александр Афанасьев - Наступление

Вот только… вопрос встанет с Саддамом. Саддам — это крапленая карта в колоде. Ну да… пусть КГБ с МИДом это дело решают, не военное это дело решать.

— Кого из Ирака знаешь? — внезапно спросил министр

— Анатолий Иванович Мокроус — не растерялся советник министра, память у него была профессиональная — бывший ГВС сейчас в отставке. У него там каждый второй саддамовский генерал — его личный друг, а в тех местах это много значит.

— В Йемене?

— В Южном — генерал-майор Крупницкий, давно там сидит.

— В Северном?

— Генерал Зайцев.

— В Сирии?

— Лучше всего Яшкин Григорий Палыч, он был там во время израильского вторжения, тоже с половиной генералитета за руку знаком, а со второй — взасос.

— Вот и хорошо. Привлекай всех, только секретность соблюдая с большой буквы С. Болтунов развелось много — голос министра построжал — боевая задача такова: продумать варианты активных действий Советской армии и дружественных ей стран с целью ликвидации американского влияния в зоне Персидского залива и установления в неконтролируемых нами странах режимов если и не просоветских, то по крайней мере помнящих что СССР есть и бандитов своих в Афганистан не посылающих! Отдельно продумать вариант с оккупацией, по меньшей мере временной Ирана, частично или полностью. Все — до дивизии, до танка, до самолета. Отдельно — возможные меры противодействия американцев и наши ответные ходы.

Министр помолчал, потом продолжил.

— Афгана наелись, американцы пустили нам кровь. Чужими руками. Если мы пустим кровь американцам, и тоже чужими руками — будет идеально.

Советник пошевелился на стуле.

— Основные противники?

— ОАЭ, Саудовская Аравия, Оман, Иран.

— Израиль?

— Нет. И без Израиля головной боли хватает. Пока мы Израиль кусаем…

Министр снова помолчал, подбирая слова

— В общем и целом — думаю, Израиль в нашем раскладе в сторонке постоит и нам еще в ладоши похлопает. Задача ясна, Николай Васильевич?

— Так точно. Разрешите исполнять?

Министр хлопнул себя по карману, потом прошел к стене, открыл фальшпанель, пошерудил ключом в бронированной дверце…

— Надо же… Честный человек мой предшественник оказался, не выпил чужое.

И с победоносным видом громко хлопнул на стол бутылку пятизвездочного армянского…

* Совершенно секретно. Так выражались сотрудник КГБ, потому что по правилам секретного делопроизводства номера приказов "сов. секретно" начинались с двух нулей.

** старые деньги временного правительства при Керенском

*** Фикрет Ахмедович Табеев, бывший первый секретарь в Татарстане, назначен послом в Афганистан. Какой из первого секретаря обкома посол — сами понимаете…

**** Б52

***** Это и в самом деле было. Дети перед атакой бросались на минные поля и разминировали их. Потом бросались взрослые — иранцы, словно обезумев, атаковали людскими волнами. Иракцы ставили на прямую наводку тяжелые гаубицы, даже восьмидюймовки — и после каждой атаки приходилось менять ствол.

Москва, Кремль

28 ноября 1987 года

Хозяева меняются — власть остается…

Хоть и сменились хозяева в цитадели власти, хоть и отзвучал на Красной площади траурный оркестр, и на буксируемом БРДМ лафете на кладбище вывезли очередного генерального секретаря — что-то часто они у нас стали, хоть выборы как в США устраивай… — а жизнь продолжалась. Все так же бой часов на Иване Великом извещал о наступлении полудня, и все также у Мавзолея на посту N 1 сменялся караул. Внутри же Кремля текла обычная политическая жизнь империи, недоступная и загадочная…

Генерал-майор государственной безопасности, член Политбюро ЦК КПСС, исполняющий обязанности Председателя Президиума Верховного Совета СССР Гейдар Алиевич Алиев ехал в Кремль…

Черный правительственный ЗИЛ в сопровождении машины охраны еще не выехал на площадь, еще неслись, смазанные скоростью дома — а Гейдар Алиев уже думал, что скажет в Кремле. Как разыграет партию…

Шахматную, конечно, с ЦК КПСС он разыгрывать, конечно же не собирался. Он просто хотел стать ее генеральным секретарем.

А вы как думали? Это — Восток. На Востоке никто и никогда не примет своего подчиненного положения и все будут пробиваться на самый верх. Восточный человек никогда не откажется от мысли стать первым — если он уже не первый. А как только он станет первым — попробуй сними его.

Но для этого — много еще надо сделать. Нужно переориентировать внимание всех — ЦК, МИДа, армии — на Восток. Тогда — вопрос этот решится сам по себе. Автоматически так сказать. Ну а пока — надо подбирать кадры. Хорошо подбирать…

Пожилой, седой, благообразного вида старик с тонкими длинными пальцами пианиста и густыми седым бровями на типично кавказском, в резкими чертами и орлиным носом лице спокойно и уверенно, опираясь на дорогую палку из черного дерева вошел в номер одного из санаториев ЦК КПСС под Москвой, расположенный на последнем этаже. Весь этаж уже перекрыли. Посмотрел на ожидающего его в кресле человека, старик мрачно усмехнулся и без приглашения уселся в кресло, отставив чуть в сторону давно поврежденную ногу.

Они просто сидели и смотрели друг на друга. Не два человека — два волка-оборотня, равные по силе и давно заложившие свои души. Один родился в Нахичевани, в семье железнодорожного рабочего, и всю жизнь пробивался наверх сам, грыз зубами, рвал — но пробивался. Второй родился в семье шайха, потомка правителей этой земли еще до прихода русских и советской власти и стал судьей Верховного суда республики. Председателем Верховного суда Азербайджана был другой человек — но все знали, народ знал, что как сказал Ахмад-кади, так оно и будет. Он был судьей азербайджанского народа не по назначению, а по праву и только он хозяин этого номера и гость знали, что было в прошлом между ними. В лифте, в доме, где жили Алиевы — охраняемом днем и ночью! — нашли мощное взрывное устройство — только чудом председатель КГБ Азербайджана тогда избежал смерти. Второй раз его пытались достать прямо перед назначением в Москву — двоих залетных взяли до того как они вышли на цель, совершенно случайно. Знал и гость этого номера — тайну гибели министра внутренних дел Азербайджана, своего давнего и верного человека. Несмотря на то что Алиев знал Ахмада-кади — он так и не посмел тронуть его лично, потому что знал: за такое не простит народ, а это страшнее, чем разнос в Политбюро. Отца Ахмада-кади расстреляли вместе с Мир-Джафар Багировым, и он помнил это…

Наверное — и последняя опала не обошлась без светлоглазого азербайджанского кади. Горбачев никогда не бросался на своих врагов один, он никогда не рисковал — он всегда любил, когда набрасывались сворой, он же — нападал последним. А то и вовсе — возвышался над схваткой этаким судьей.