Виктор Зайцев - Спасти веру предков, или вынужденные язычники

– Я не сомневался в тебе, Сергей, – говорил он, наслаждаясь пельменями, приготовленными по указанию и рецепту Лосева к прибытию монарха, – нам осталось десятка два мятежных замков и возвращаемся в Лондон. Ты, кстати слышал, что Бранко и Глузд уже вернулись в столицу?

– Нет, государь, – развёл руками капитан, – мы почти месяц в осаде сидели, никаких новостей не знаю.

– Так вот, наша столица и окрестности уже очищены от мятежников, а король скоттов Малькольм подписал мирное соглашение, в котором отдаёт половину своих владений английскому королю Ярославу. Вот так. Хорошие у тебя пельмени, граф, вели принести ещё горяченьких, – король взял в руки бокал с вином и поглядел на небольшой круг ближних бояр, – твоё здоровье, граф Сергей, здоровье твоей жены и сына! А насчёт обещанного оружия и припасов не забывай. Я своё обещание исполнил, жду.

Уже наутро король покинул замок, двигаясь вслед за своим войском, на три четверти состоящим из примкнувших саксов, англов, нурманов. В замке остались лишь два десятка раненых и покалеченных воинов, выпрошенных у вождей Лосевым до весны. Среди них пятеро стрелков-славян, их и оставлял на хозяйстве капитан вместе с пушкарями. Управляющий развёл бурную деятельность, выполняя указания графа по восстановлению добычи руды и строительству возле замка кузнечного городка. Сергей спешил домой, в Васакс, на встречу с женой и сыном, с которыми не виделся два месяца. Отбывал он на юг с караваном из двадцати повозок, гружёных не только слитками металла и трофеями. Пронырливый управляющий организовал за считанные дни сбор со всех окрестностей селитры, которую неделю назад с помощниками выскребал по всем закоулкам замка под присмотром графа. Пять пудов селитры, и почти два пуда ртути были самым ценным грузом для производства, обещанного королю оружия.

Мирослав как раз выбрал место для училища и согласовал основные затраты по строительству с графом, количество учеников и программу. Сергей не стал размахиваться на многое, ограничив первые группы учеников исключительно рудознатцами и металлургами. Сколько наберётся студентов, неизвестно, но, оба рассчитывали на два десятка минимум каждый год. Весь курс обучения Мирослав обещал уложить в два года, вместе с практическими занятиями по добыче руды и выплавке металла. Основной трудностью оказалось требование Лосева о непременном обучении на славянском языке, с навыками знания латыни, естественно. В ближайшее время начнут прибывать первые преподаватели, в чём словак не сомневался, сравнивая их положение в Европе и предложения графа. Двое из них владели славянским языком, остальные будут преподавать на латыни, пока не овладеют разговорным славянским. В качестве разминки для ума, капитан напоследок обучил алхимика арабским цифрам и счёту в десятичной системе. На досуге он составил задачник, с привычными за последние годы обучения выселковцев приёмами счёта, передав его Мирославу.

Рано утром, ещё в сумерках, в ворота замка постучал всадник, потребовавший провести его к графу. Стража была из новичков, прибывших с королевским войском, потому отказалась будить Сергея, несмотря на то, что всадник явно был знатным нормандцем. На шум пререканий к надвратной башне подошёл сам капитан, в ожидании встречи с родными вставший очень рано. Он сразу узнал отца Эльфриды и вышел из ворот поговорить, тот явно не желал быть узнанным, нетрудно было догадаться о причинах. С собой граф прихватил переводчика, обещая себе непременно выучить в ближайшее время разговорный англский и нормандский языки. Опасливо поглядывая на переводчика, барон попросил Сергея спасти Эльфриду, взять её с собой в Васакс и выдать замуж за того благородного человека, что придётся ей по сердцу. Тот сразу поинтересовался, как барон представляет себе свою судьбу?

– Не знаю, – задумавшись, ответил после некоторой заминки барон, – мы с сыном и близким окружением бежим в горы. Девушке с нами не место, спасите её. Если мы устроимся где-нибудь или получим прощение короля, дадим знать.

– Хорошо, я согласен взять вашу дочь с собой, и обещаю выдать её замуж за достойного человека, которого она не отвергнет. Обещаю, что она не будет ни в чём нуждаться.

– Это лишнее, у неё с собой серебро и ценности на приличную сумму, девушка вполне в состоянии оплачивать своё содержание. Когда ваш караван отправляется?

– Первые подводы я могу вывести уже сейчас, – Сергей указал на дорогу в сторону Васакса, – через полчаса они будут стоять на опушке. Пусть Эльфрида присоединяется к ним там, я распоряжусь. Прощайте, барон.

– Прощайте.

Так к двадцати повозкам графа добавились две повозки Эльфриды с тремя её служанками. Несмотря на короткий световой день, караван шёл довольно ходко, благо морозы подсушили дорогу. Да и команда была опытная, обстрелянная, а коней и припасов вдоволь. Кроме стрелков и новобранцев, на юг отправились полсотни работников, прельщённых обещанным заработком и фантастическими воинскими подвигами и трофеями, приобретёнными в осаде. Не считая возчиков и четырёх поварих. По усмирённой Мурсии двигались быстро, проходя до полусотни вёрст за дневной переход. Палатки ставили только для графа и Эльфриды, остальные спали в телегах и под ними, питание было двухразовым – утром и вечером, зато горячее. Две попытки нескольких недоумков напасть на вооружённый караван пресекли даже не стрелки, а новобранцы. Парни трёх разбойников зарубили, остальных не догнали, остановленные окриком командира. Ввязываться в любые преследования и отходить от каравана граф настрого запретил, а указания капитана, что характерно, славяне соблюдали строго. Все знали, благодаря кому попали из Прикамья на Оловянные острова, где даже зимой снега воробью по колено. И не просто поменяли одни леса на другие, а из простых деревенских парней стали боярами и, как обещал капитан, жить будут, не хуже, чем в Беловодье.

– Поберегись! – Во всё горло кричал Ярька, стоя за рулём новой яхты, так назвал парусник его зять, – Поберегись!

Трёхмачтовая красавица, едва не опрокинувшаяся в первый спуск на воду, легко обходила все кораблики в гавани Портсмута. Упоённый невиданной скоростью своего творения, Ярила едва не прослезился от счастья. Одного утреннего бриза хватило, чтобы разогнать свежевыстроенный парусник до небывалой скорости, как же он полетит в открытом море? Ярьке хотелось взмахнуть руками и лететь рядом с яхтой, подобно чайке, слушая, как свистит ветер в ушах и чувствовать брызги холодного моря на щеках. Не было никого счастливее его во всём мире в эту минуту. Полгода упорного труда, ошибок и переделок вылились в красивый трёхмачтовый парусник, вооружённый шестью пушками, способный принять на борт до полусотни человек, не считая команды в два десятка пушкарей и матросов, как назвал Сергей ребят, помогавших Ярьке в управлении яхтой.