Джон Кристофер - Рваный край

Его задумчивость нарушила новая сцена насилия. Миллер ушел куда-то в скалы, а тем временем новичок, Де Порто, подсел к Ширли. Скоро он, очевидно, уговорил его прогуляться с ним. Они направлялись в сторону от жалких палаток, образующих лагерь, когда встретились с возвращавшимся Миллером. Тот не стал тратить время на разговоры и бросился на низкорослого Де Порто. Де Порто избежал удара и ударил сам. Они сцепились и покатились по земле, а девушка стояла со смешанным выражением удовольствия и страха на глуповатом толстом лице.

Миллер был значительно сильнее и гораздо искуснее; борьба кончилась тем, что Де Порто лежал, не собираясь вставать. Миллер подошел к девушке и сильно ударил ее по лицу. Та с плачем побежала к палатке, которую разделяла с Миллером, и исчезла в ней. Миллер посмотрел ей вслед и подошел к Мэтью.

– Глупая маленькая свинья, – сказал он. – Рано или поздно это пришлось бы сделать. Это мог быть и Энди, несмотря на его сломанную ногу. Я видел, как он поглядывает на нее. Но и ей тоже должно было попасть, чтобы знала свой дом.

– И долго вы собираетесь там держать ее?

– Как держать, Мэтти?

– Не думаю, чтобы она хотела бесконечно сидеть в затворничестве.

Миллер несколько мгновений молчал. Потом сказал:

– Может быть, и не бесконечно, но достаточно долго.

– Достаточно для чего?

Он с улыбкой посмотрел в сторону.

– Чтобы убедиться, что у нее появиться потомство, и чтобы быть уверенным, что потомство от меня.

– А после этого?

– А после этого поглядим. Я реалист, Мэтти. В конце концов у нас шестеро мужчин на одну годную для дела женщину – ну, пусть четверо, если не считать вас и Эштона. Но сначала пусть будет ребенок.

– Вероятно, вам нужен сын?

– Клянусь господом, да!

– Сын короля Миллера Первого.

Еще одна пауза. Взгляд Миллера блуждал по пустому горизонту, по темнеющему небу. Закат был облачный, и на западе стояли столбы красного цвета. Миллер сказал:

– Вы думаете, так везде?

– Не знаю. Вероятно.

– Я тоже так считаю. Иначе были бы самолеты. Можем считать Европу уничтоженной и Америку тоже.

Мэтью вспомнил вечер у Карвардинов, спокойный дружеский разговор цивилизованных людей у огня. Он сказал:

– Недавно… мы говорили о землетрясениях. О том, что Британские острова вне их зоны и тут не может случиться сильный толчок.

– Смех!

– Мой приятель говорил о том, что регионы, где происходят землетрясения, это места недавнего горообразования, такие как Альпы, Гималаи и кольцо вокруг Тихого океана. Может, здесь началось горообразование? Насколько нас подняло? Узнать невозможно. Может быть, в Норвегии или Новой Англии поднялся новый Эверест. Похоже, что мы даже отделались сравнительно легко.

– Вы думаете, возможны еще землетрясения? – Они уже привыкли к дрожи земли, но сильных толчков не было. – Я имею в виду сильные, как то.

– Кто знает? Следующие несколько месяцев я не стал бы спать в здании.

– Немного надежды его отыскать, а? – Миллер достал сигареты и предложил одну Мэтью. – Берите, пока есть. Больше не будет. В нашей жизни во всяком случае.

– Да.

Мэтью прикурил от сигареты Миллера. Мужчина примерно его возраста, которого звали Гарри, с жадностью смотрел на сигарету. Мэтью предпочел бы отдать ему сигарету, чем быть объектом этого голодного взгляда, но пытаться сделать это бессмысленно: Миллер все равно не разрешит.

Выпуская дым в неподвижный воздух, Миллер сказал:

– Хорошо, что случилось сейчас, а не зимой.

– Да.

– Мы кое-что можем. Можем организоваться. Это дьявольски необходимо. Много пота, но дело того стоит. Лет через 20 или около того за дело возьмутся дети. – Миллер смотрел на палатку, откуда доносились звуки плача. – Клянусь господом, лучше пусть у нее будут мальчики! И первый должен быть мой. – Он крикнул в сторону палатки: – Заткнись! Заткнись, ты, глупая шлюха! – Встав, он сказал: – Думаю, надо пойти привести ее в порядок. Пока, Мэтти.

Мэтью продолжал курить. Из палатки послышался голос Миллера, звук удара, громкий вой, который постепенно стих.

Когда он кончал сигарету, подошел Билли. Он сказал:

– Мистер Коттер?

– Здравствуй, Билли. Как рука?

– Ничего. Мистер Коттер?

– Да?

– Я хотел бы, чтобы мы оставались в своем лагере.

– Это невозможно. И тут ты можешь играть с Мэнди.

Мальчик пожал плечами, но ничего не сказал. Конечно, он еще пребывал в мире до полового созревания, где нет места женщине. Это изменится. Они будут расти вдвоем и в должное время… Нет, не так просто. Время детских рассказов прошло. Девочка достигнет зрелости, когда мальчик будет еще совсем молод, чтобы претендовать на нее сексуально. Ее возьмет один из других мужчин, если не сам Миллер. От 12 до 13 лет она станет женщиной, а в последующие годы матерью. Если мечта Миллера о мальчиках тупоумной Ширли исполнится, Билли придется ждать, пока вырастут дочери Мэнди. Это так же возможно, как и все другое. Мэтью не испытывал к такому будущему ничего, кроме равнодушия и отвращения.

Билли сказал:

– Значит, мы не можем вернуться?

– Нет. Даже если бы мы могли, нам не отдадут Паутинку.

Ребенок старался понять эти взрослые премудрости. Займет ли он со временем место Мэтью как помощника Миллера, охранника его детей, или в племени возникнет конфликт, воцарится древняя тирания жадности и ненависти? Нет, подумал Мэтью, как бы ни повернулись дела, я не желаю на это смотреть.

– Пора спать, Билли, – сказал он. – Завтра придется поработать.

Следующий день оказался хорошим.

Начался он с суматохи на рассвете. Проснувшись, Мэтью услышал голоса, смешивавшиеся с другими звуком, который он вначале принял за сирену в тумане. Толком не проснувшись, он выбрался из палатки, понимая, что что-то произошло. И увидел сцену, которая могла происходить в буколической комедии. Две палатки были сбиты, в них барахтались люди, стараясь высвободиться из одеял. Мамаша Латрон в фуфайке поверх ночной рубашки, в мужских серых носках, вопила, прося о помощи. А причина переполоха стояла, глядя на нее и громко выражала свое недовольство. Корова.

Когда люди окончательно проснулись, положение начало проясняться. Мамаша Латрон перестала кричать, и все стали поднимать палатки. Миллер в подштанниках и рубашке взял на себя руководство, предварительно затолкав голую Ширли назад в палатку. С жадной радостью смотрел он на корову.

– Вот это здорово! – сказал он. – Какая она красивая, Мэтти! Я не верил этой старой карге, когда она говорила, что видела живую и невредимую корову, но, клянусь господом, она права. И корова сама пришла к ней. Может быть, она ведьма. Эй! Ты ведьма, мамаша? Следи за собой, а то мы тебя слегка поджарим.

Шутка, хотя никто не стал смеяться вслед за Миллером. Останется ли это шуткой в будущем, подумал Мэтью. На острове боялись ведьм и имели традицию борьбы с ними.