Джон Кристофер - Рваный край

Разбитое стекло и раздавленные сладости показали, что он добрался до нужного места. Порывшись, он нашел плитки шоколада и взял несколько для Билли. Он нашел также старый мешок, который можно использовать для переноски. Конечно, облегчение, но в то же время напоминание об огромном количестве вещей, в которых они нуждаются. Положив находки в мешок, он взвалил его на спину.

В поле он сложил из кирпичей грубую полевую кухню, потом они с Билли набрали дров и разожгли костер. В одной из кастрюль Мэтью сварил мясо с горохом и кукурузой. Когда оно было готово, он набрал немного в другую кастрюлю, поставил ее ненадолго в ручей, чтобы охладить, и дал мальчику половник в качестве ложки.

Мэтью спросил:

– Ну как? Есть можно?

– Вкусно.

– А как рука?

– Немного болит, но не сильно. – Он смотрел мимо Мэтью. – Смотрите!

Белая кошка пробиралась к ним по траве, очевидно, привлеченная запахом пищи. Она подошла к Мэтью, изогнула спину и потерлась о его ноги. Это была домашняя кошка, изнеженная и привыкшая к ласкам. Билли дал ей кусок мяса, она принюхалась и начала есть.

– Значит, выжили и другие, – сказал Билли.

– Не думаю, что много.

– Может, и люди?

– Маловероятно. Собаки и кошки во время землетрясения могли находиться под открытым небом и выжили.

Билли кончал еду.

Мэтью сказал:

– Боюсь, пудинга не будет. Это пойдет? – Он дал мальчику шоколад и увидел, как у того прояснилось лицо.

– Спасибо. Можно, я дам Паутинке?

– Немного. Вероятно, нескоро будет другой.

Мэтью положил себе немного варева и поел. Неплохо, хотя кукуруза не вполне разварилась. В кастрюле оставалось мясо, и он отдал его кошке. Та ела, мурлыча от удовольствия. Если выжила одна, значит, есть и другие. Они одичают, но будут размножаться. Ему не особенно нравились кошки как источник протеина, но это все же лучше, чем крысы. И есть еще, несомненно, ежи. Он вспомнил, что цыгане запекают ежей в глине.

Мэтью пошел к ручью мыть посуду, когда земля под ним двинулась. Он услышал крик Билли и увидел, что мальчик лежит. Когда Мэтью подбежал к нему, земля снова задрожала и он лег рядом с мальчиком.

– Рука… – Лицо мальчика было искажено от боли. – Наверное, все в порядке, но…

– Дай-ка взглянуть. – Мэтью осторожно ощупал руку: щепки на месте. – Возьми еще шоколада.

Земля успокоилась. Он помог мальчику встать.

Билли спросил:

– Теперь все время будут землетрясения?

– После большого некоторое время бывают маленькие: земля оседает. Последний ночной толчок был сильным. Тебе нужно научиться падать на здоровую руку.

Разговор с мальчиком помог и ему. Каждый новый толчок вызывал в нем инстинктивный страх, такой же сильный, как и ночью. Если бы не мальчик, страх парализовал бы его. Хотелось свернуться в клубок, закрыть глаза и уши, забыть обо всем.

Мальчик всхлипывал, его маленькое тело дрожало.

Мэтью обнял его за плечи.

– Боль скоро пройдет. Ты не съел еще шоколад…

– Не это…

– А что?

– Кошка.

Мэтью вскочил и увидел лишь куски мяса на траве. Он спросил:

– А что с кошкой? – Всхлипывания продолжались, и он не понял, что ответил мальчик. – Спокойней.

– Она ушла… Я думал, она останется с нами, а она ушла. Я хотел, чтоб она осталась.

Он плакал не о кошке, а о своих родителях и сестре, обо всем, что случилось после того, как он мирно отправился спать накануне вечером.

Мэтью сказал:

– Она вернется. Испугалась, вот и все. Не беспокойся. Через некоторое время она успокоится и вернется.

Билли продолжал плакать, и Мэтью прижал его к себе. Он чувствовал себя жалким и одиноким; в чем-то он даже завидовал мальчику.

К вечеру Мэтью начал готовить лагерь. Необходимость быть на открытом месте столкнулась со страхом перед открытым пространством. Хотелось забиться куда-нибудь. В конце концов Мэтью направился к возвышению в углу поля. Большая часть живой породы исчезла, но несколько сохранившихся в углу кустов создавали иллюзию безопасности. Вдоль изгороди из соседнего поля тек ручей. Мэтью прошел вдоль ручья с полмили. Ручей нигде не смешивался с другими ручьями и начинался подземным ключом. Безопаснее воды на острове не могло быть.

Из своего гаража Мэтью вытащил брезент. Жесткий и потрескавшийся, он все же давал защиту от дождя. Не в том дело, что собирался дождь; наоборот, день был тих и спокоен – мирный золотой летний день. Мэтью привязал концы брезента к колышкам, вбитым в землю, сделав наклонную крышу и подвязав по бокам одеяла. В конце концов он получил квадратное сооружение, похожее на палатку, в котором они вдвоем помещались очень удобно. Из руин дома Люси он вытащил несколько матрацев и с помощью Паутинки привез их на поле. Добывая матрацы, он нашел тело мисс Люси и, прикрыв его, поставил сверху кусок дерева, чтобы обозначить место. Он решил и будущем поступать так, чтобы не натыкаться на тела в дальнейших раскопках.

Свет поблек, солнце садилось на безоблачном небе. Мэтью сварил еще одну похлебку из размороженных продуктов, а потом открыл банку с персиками. Днем он нашел ложки; он продолжал пополнять запасы необходимых продуктов. Хорошо бы сварить кофе, но пока его не было. И сигареты. Мэтью не был заядлым курильщиком, но сейчас сигарета не помешала бы.

Их палатка выходила входным отверстием на юг. Когда они ложились, совсем стемнело и они видели звездное небо. Горизонт слабо светился. Во Франции? Горящий город или новый вулкан? Последнее казалось более вероятным. Здесь ни следа огня; вероятно, последовательные толчки погасили начинавшиеся пожары.

– Как ты, Билли?

– Хорошо, мистер Коттер. – Пауза. – Она не вернулась?

– Кошка? Дай ей время. Мы ее найдем. Спи, Билли.

Мэтью долго лежал без сна. Подъем, который он испытывал после находки мальчика, прошел. Угнетенный и несчастный, смотрел Мэтью на зарево на горизонте. Интенсивность его менялась, оно разгоралось и гасло. Так может выглядеть огонь вулкана, но и пылающий город. Мэтью пытался почувствовать что-то по отношению к миллионам погибших или еще страдающих. Но ничего не чувствовал. Ни к кому не было жалости. За одним исключением.

Ему снилось, что все происходит снова. Дрожит земля, рушатся дома, воет отступающее море. И сквозь весь этот шум он слышит голос Джейн, зовущий ее. Проснувшись в холодном поту, он обнаружил, что земля действительно дрожит, но это была слабая дрожь, к которой они уже привыкли. Билли спал. Мэтью лежал без сна, вспоминая крик дочери.

Рано утром сильный толчок разбудил их обоих. Он продолжался с полминуты, и в поле испуганно заржала Паутинка. Мэтью взял мальчика за руку.

– Спокойно. Спокойно, старик. Уже кончилось.

Было темно, но он разглядел, что лицо у Билли побледнело. Мальчик сказал: