Павел Дмитриев - Еще не поздно

Оделся, проведал белого друга. На полочке под туалетным зеркалом, кроме прочего, нашлась коробочка с новой зубной щеткой и пачка болгарского «Поморина». После процедур вылез в холл. Теперь широкие застекленные двери, ведущие вглубь дома, были призывно распахнуты, изнутри доносился тонкий вкусный запах, прямо как на ресепшене приличного отеля.

Столовая внушала. Высокий, богато застекленный зал с двойным светом, играет тихая музыка, что-то классическое. В центре - огромная, по-театральному закрепленная люстра. Стены простые светлобежевые, в мелкий рисунок-рубчик, с обоями уже знакомого по спальне качества. Стол один, поставлен в банкетных традициях буквой «Т», приборов нет, только жесткая от крахмала скатерть с вышивкой по краю. Стулья, как ни странно, вполне обычные - без подушек, с легкой гнутой спинкой и изящными, чуть растопыренными ножками. В углу что-то типа небольшой барной стойки, стоят бутылки, вазы с фруктами и сладостями, висят рюмки. Рядом занавеска, из-за которой слышно шевеление кухни.

Присел за стол. На звук выдвигаемого стула из-за занавески выпорхнула официантка, крупная розовощекая девушка в наряде, повторяющем вчерашний домоуправительский, но снабженный большим белым фартуком и кокошником. И то, и другое было отделано неброскими кружевами.

- Будете кушать?

- Да, хотелось бы. А что есть?

- Вы заказывайте, повар разберется.

- Ну если так… - Я попробовал вспомнить, что подавали по утрам в приличных пятизвездочниках. - Болтушку из пары яиц с кусочками лосося, большой бутерброд с маслом и икрой, порезанные помидоры и пяток крупных зеленых оливок с косточкой, кофе с молоком, средняя кружка.

Официантка подняла на меня слегка расширившиеся глаза

- Бутерброд с красной или черной икрой?

- Хм… Наверно, лучше черной, - тоном раздумывающего знатока ответил я. - И еще стаканчик апельсинового сока, пожалуйста.

Девушка убежала, и уже через пару минут вернулась с приборами, салфеткой, помидорами и соком, мигом все оформила, даже не забыла сок из графинчика в стакан налить. Сервис на уровне очень приличного ресторана, куда только в перестройку эти дрессированные кадры исчезли.

Едва я успел нацелить вилку на красные, непривычно вкусные ломтики помидора, в столовую робко ворвалась Катя. Это значит радостно вбежала, увидев меня, и резко затормозила, ошеломленная антуражем. У меня тренировка - коттедж родителей, зарубежные отели, и то, держусь на одной наглости и пофигизме. Каково ей, из бревенчатой хибары, с картошки и молока… Впрочем, к хорошему быстро привыкают, нынешние вожди тоже не в дворцах родились.

- А мне поесть можно? - Девушка голодными глазами уставилась на роскошь стола.

- Не сомневаюсь. Погоди, а ты давно встала?

- Часа три уже.

- И еще не завтракала???

- Нет, - Катя смутилась, - мне предлагали, но как-то неудобно…

- Пока дают, надо брать. - И плотоядно подмигнул незаметно подошедшей официантке.

- Что будете есть? - Чуть улыбнувшись, спросила она.

- Давайте я, - перебил замявшуюся Катю. - Греческий салат с брынзой, лучше овечьей, и темными подвяленными маслинами, холодный говяжий язык с тушеной стручковой фасолью и сладкой кукурузой… Еще большую сладкую булку с мороженным и вареньем. Чай earl gray или другой с бергамотом.

После того, как заказ дошел до кухни, из-за дверей немедленно показалась голова труженика кастрюль и сковородок в высоком белом колпаке. Разглядев нас как замоскую диковинку, он скрылся, и не зря - скорость подачи заказанного превзошла мои самые смелые ожидания. Вкус тоже, повар был реально хорош. Он даже не поленился пожарить свежего лосося в болтушку, а не отделался, как обычно, слабосоленым вариантом. Язык для Кати он дополнил белым соусом, а фасоль оказалась чуть упругой и сыроватой, как раз в меру. Вяленых маслин не нашел, но обычные, греческие, были вполне на уровне. Это я не удержался и по холопски залез в тарелку к сотрапезнице.

От вкусной еды расслабился настолько, что машинально поблагодарил официантку привычно-отельным thanks (ну не в Екатеринбурге же по ресторанам ходить). Надо сказать, это ступора не вызвало, но уверен, ее плановый отчет станет заметно богаче на интересные детали.

После еды пошли гулять, на расстоянии шагов в тридцать за нами не скрываясь следовала пара охранников, спортивных короткостриженных ребят в семно-серых костюмах и одинаковых черных ботинках. Их вообще на территории хватало, просто в доме они старались не показываться на глаза. Даже неподалеку от живописной беседки, расположенной берегу реки, для них была выделена специальная скамейка в тени деревьев.

Екатерина засыпала меня вопросами.

- Где мы?

- На загородной госдаче товарища Шелепина, Александра Николаевича. Это один из Секретарей ЦК КПСС, входит в Президиум ЦК.

- … Хорошо… тут. - Девушка с трудом подбирала слова.

- Никита Сергеевич обещал построение коммунизма?

- Да, но…

- Так вот его и построили, но, как видишь, не для всех.

- А откуда ты такие названия еды знаешь?

- В моем времени не бедствовал. Отец создал небольшой, но успешный бизнес. У меня тоже своя фирма, человек двадцать сотрудников. Капиталист-эксплуататор, получаюсь. Даже брюхо начинает вырисовываться, - похлопал по своему изрядно спавшему с картофельной диеты, но еще немаленькому животу.

- Ты в таком же доме живешь, с прислугой?

- Нет конечно. - Засмеялся я. - Это уровень владельцев заводов, ну или крупных региональных чиновников. Прокурора города, или мэра, к примеру. Губернатор пороскошнее живет, так думаю. Ну а по меркам столичных депутатов госдумы и олигархов такой домик стремноват. Думаю, этот участок где-то в 2000 купил какой-нить Касьянов или Абрамович, снес никчемную халупу, и выстроил нормальный небольшой дворец.

- Долго мы тут жить будем?

- Сложно сказать, все в руках вождя партии. -Немного подумав добавил, - вплоть до наших жизней.

- Не говори чепухи, а милиция? - Девушка попробовала возмутиться.

- Катя, пожалуйста пойми, все серьезно. Партийная верхушка выше всяких условностей типа законов и, тем более, милиции. По одному слову хозяина этой дачи мы через пару часов можем оказаться в психушке или на дне реки.

- А… Что делать?

- В общем-то ничего, если серьезно, то тебя совершенно незачем даже в больницу отправлять. Кто поверит случившейся истории?

- Брат! И Петр Степанович! Они же видели все!

- Не кричи. Брат давно под подпиской о неразглашении, если такие вообще можно применять к офицерам КГБ. Впрочем, он ничего сделать все равно не сможет. А товарищ Музыкин вообще, первый же по приказу сверху его отправит служить в Магадан. А тебя и меня… да он и сейчас не узнает на улице. И кстати, правильно сделает.

- Это правда?