Алексей Туренко - Крым 2.0 [СИ]

Прилет в Москву переменил настрой Матвея буквально за пару часов. С трапа в Домодедово сходил уверенный в себе, энергичный мужчина, переполненный планами и желанием действий. Холодный осенний дождь подействовал отрезвляюще. Ему что — так нужна своя страна? План, казавшийся безупречным, уже не выглядел таковым. Пересекая кольцевую, Матвей не был столь уверен в этом. Доехав до дома профессор решил не горячиться. Время есть, можно не торопясь поразмыслить (классическая отговорка интеллигента, предпочитающего действиям — идеи).

И в течение последующих осенних месяцев, наблюдая, как московская осень сменяется зимой, профессор мучительно размышлял. В принципе все было готово — есть проработанная идея, есть люди. Только скажи пару слов в нужные уши и все закрутится. Но как решиться? Просчитать все до конца? Куда оно вывернет в конечном итоге?

Как гипотическая зарядка для мозгов — идея была хороша. Но сейчас встал тяжелый выбор — идти дальше или сунуть идею в стол. Матвей склонялся ко второму варианту.

Но идея не желала лежать в столе! Она перла из него, как поезд из туннеля. Он и сам знал — такими шансами не бросаются. И он никогда сможет забыть. И простить себе.

Или сможет? Попытка не пытка. Оно ему надо? Метить в удельные князья? В миллионеры? Да, на хрена! Обаяние неизвестности с деньгами (пусть и не миллионами), встало перед ним во всем очаровании. Он был свободен! И принадлежал только себе. Променять все это, на длинную, сложную игру, в которой он уже не будет принадлежать сам себе? И неизвестно, чем все закончится… Каждому есть что терять. Матвей не был исключением. И он старательно гнал из головы выгоревшую степь, горы, побережье… И море, до горизонта…

Он в Москве. Есть работа, друзья, деньги. Это его город и он останется в нем. А Крым может валить на хрен!

Отчитав все сегодняшние лекции, Матвей вышел из дверей факультета. Сойдя по ступенькам, сел в машину. Подождав, пока прогреется двигатель, тронул машину и вклинился в поток. Вырулил в сторону Мосфильмовской. Прибавив газ, он обошел несколько машин и уткнулся в пробку перед выездом на третье кольцо. Дождавшись зеленого, опять стартовал и пройдя под эстакадой на набережной, увидел хвост пробки сиявшей красными огоньками «стопов». Матвей обреченно вздохнул. Судя по всему, пробка тянулась до Киевского.

— Подождем, твою маму.

Он пристроился в хвост серой «Тойоте». От нечего делать, принялся вертеть головой по сторонам. Спешащие по тротуарам зябко кутались. Стояла поздняя осень. Ошметки снега валились с неба вперемешку с дождем. Все это дерьмо скапливалось грязными, полужидкими кучками на дорогах и тротуарах. Ранним утром оно замерзало, заставляя прохожих скользить и спотыкаться. К обеду, под ногами опять хлюпало.

Смотря на мерзкую серую кашу под колесами, Матвей, молча, про себя, матерился. Зад передней машины побледнел, когда ее стоп-сигналы погасли, и она продвинулась еще на пару метров вперед. Матвей выжал сцепление и включил передачу, еще на пару метров придвинувшись к цели. Не удержавшись, он выругался.

— Вот дерьмо!

Манящий крымский призрак опять стал перед глазами, проступая сквозь заляпанный зад стоящей впереди машины. Матвей помотал головой. Опять? Ну уж нет! Ничего глупее и придумать нельзя — поставить все на карту только потому, что тебя достали пробки?!

Еще долгих триста метров и пятнадцать минут он боролся с собой. Корма «Тойоты», то становилась фактурной и рельефной, то опять полупрозрачной. И сквозь нее опять проступали море и горы. Пожалуй, дело не в пробке. Достали не они. Достало все! Не важно, что стало последней каплей. Важно было то, что чаша была полна. А пошло все оно!

Осознав все это и уже не колеблясь, Матвей взял телефон.

— Борис, привет! Ты в Москве? А Димка? Встретиться хочу. Да, с обоими.

Темно-бордовый «Кадиллак Эскалад» покачнулся, сворачивая с набережной в ухоженный двор. Сверкнув фарами, пугнул глазастый, юркий «Пежо». Малолитражка, с молоденькой девчонкой за рулем, отъезжавшей от дома, шарахнулась в сторону, давая дорогу сверкающему мастодонту. Цокая шипованной резиной по сухому асфальту, увесистая тушка «Кадиллака» подкатила к третьему подъезду. Затонированное, до темноты полярной ночи, стекло водительской двери поползло вниз. Выглянула гладко выбритая ряшка водителя. Умеренно короткая стрижка, пиджак, галстук. Прищуренные глаза обежали аккуратную детскую площадку, окруженную голыми, по причине зимы, прутиками кустов. Никого. Для 11 часов холодного декабрьского вечера — результат ожидаемый. Глаза водителя поднялись выше, и пошли на второй круг, изучая окна. Сплошной европластик оконных рам. Кое-где виднелись цветные огоньки новогодних елок. Стекло поднялось. Водитель вышел и, обогнув машину, открыл заднюю пассажирскую дверь. На асфальт соскочил моложавый мужчина средних лет. Хороший костюм, галстука нет, туфли на тонкой подошве. Без особого интереса кинув беглый взгляд на пустой двор, костюм повернулся к водителю.

— Сережа, не изображай бодигарда. Будь собой.

Водитель молча кивнул.

— Ты водила?

Еще один утвердительный кивок.

— Ну так и будь водилой. Не хер, с многозначительным видом оглядывать детскую песочницу. Ты еще после осмотра — «все чисто», скажи.

Тот снова кивнул головой, старательно изображая раскаяние.

— Дмитрий Николаевич, да я так, на всякий случай…

— Оружия у тебя все равно нет, жестянка — не бронирована. Ребят из сопровождения я сам отпустил. Так что не пыжься, человече. Будь проще. В гости мы приехали,

Человек в костюме поежился. Пиджак от Армани плохо спасал от промозглого декабрьского ветра.

— Ладно, бодигард. Я замерз — лекция окончена. Бери пакеты и вперед.

Водитель приоткрыл переднюю дверь, взял шуршащие пакеты и, позвякивая содержимым, направился к подъезду.

Открывший гостям дверь Матвей, посторонился на пороге. Первым мимо него просочился стушевавшийся водитель, которого замерзший, раздраженный Дима продолжал распекать в лифте.

Остановившись на пороге, Дима скомандовал замершему водителю, поочередно поглядывавшему то в гостиную, то в сторону темной кухни, не зная, куда тащить снедь.

— Неси в гостиную, обалдуй.

Водитель потопал в гостиную. Дима, глядя ему в спину, вздохнул.

— Уволю, мудака. Матвей, ну почему они все такие?

Матвей улыбнулся.

— Обсудим после третьей. Здорово, Димка!

Дима хитро посмотрел на Матвея.

— Считать сам будешь, математик. Ну, здравствуй.

Приговаривая, — Только не через порог, — Дмитрий Николаевич Алексеев, наконец, вошел в квартиру Матвея. Приобняв однокашника, он, вслед за водителем направился в гостиную. Отогнав водителя от пакетов, оба приятеля принялись распаковывать их содержимое, выкладывая его на журнальный столик.