Андрей Захаров - Пропавшие без вести

— А я умирать пока не собираюсь, еще жениться хочу, да и отца дедом сделать надо!

— Вот это молодца! Это по-нашему! Уж не на Оксанке ли? Гарна дивчина!

— А вы откуда знаете?

— Не в тайге живем, люди кругом. Да и видел я, как вы обнимались. Молодец, одобряю. Смотри только, чтобы не отбил кто. Девчат у нас мало, а желающих — много.

— Пусть только попробуют. Всем ноги переломаю.

— Это правильно. Есть такая старая солдатская поговорка: винтовку, ложку и жену, не давай никому. Вот нее и держись. Ладно. — закончил разговор Левченко. — Пора ребят будить. Завтрак готовить, да и в порядок себя привести не мешает, мы ведь солдаты, а не абреки какие-то. Посмотри на себя, прямо трубочист! Да и я не лучше.

Из-за вчерашней суматохи и сумасшедшего марш-броска Максиму некогда было себя разглядывать, да и других тоже. Только сейчас он посмотрел на свою одежду и руки. Все было в пыли и пепле. Левченко и другие бойцы имели такой же вид.

— Ну, точно, как негры или шахтеры из забоя!

— Скорее, как черти из ада! — пошутил старший сержант. — Давай, поднимать хлопцев, а то расслабятся, потом тяжелее будет…

Вдвоем они разбудили всех артиллеристов и примкнувших к ним красноармейцев. Григоров приказал немцу Штольке проверить бронетранспортер и прогреть двигатель. Левченко вместе с подчиненными проверяли орудия и передки.

— Давай, славяне, не ленись! Для артиллериста главное, чтобы его орудие всегда было готово к выстрелу! Проверить замки, прочистить стволы, смазать колеса! Шевелись, шевелись, служивые! Мамедов, возьми кого-нибудь, проверьте и накормите лошадей. Подковы обязательно посмотри! Привести и себя в порядок не забудьте!

Люди, слегка подгоняемые командирами, поднялись, стали стряхивать с себя снег, с его помощью очищать лицо и одежду от покрывавшей их грязи.

Максим подошел к УАЗику, который вчера вел по леднику отец. Из-за открытого капота автомобиля показался Антоненко-старший:

— Что, боец Антоненко-младший, решил вверенную технику проверить? Поздновато встал, сынок! Твой тягач к выполнению задания командования уже подготовлен!

Отец, вытирая руки промасленной тряпкой, подошел к сыну и слегка толкнул его плечом:

— Ну как, Макс, настроение, боевое?

— Готов к труду и обороне, товарищ подполковник! — улыбнувшись, ответил Максим, отдав честь по-американски, приложив ладонь к панаме, но затем, помедлив, грустно добавил:

— Если честно, бать! Я в трансе! Такое ощущение, что как-будто все это не со мной происходит и в каком-то кошмарном сне! Что это? Прощай, цивилизация? Возврат к дикой природе? Одно дело — мечтать об этом, совсем другое — наяву и на всю оставшуюся жизнь. А сколько ее нам то, осталось? И где мы вообще? Вдруг мы попали миллион лет до нашей эры или после?

— Ничего, сынок, не раскисай. Все будет, как у нас говорят, тип-топ! Мы, Антоненки, и в огне не горим, и в воде не тонем, а если надо кому, и морду набить сумеем! Сейчас, после завтрака, я с ребятами в разведку пойду, дорогу дальше искать будем, пойдешь со мной?

— Бать, не обижай, а!? Конечно, пойду! Что я, слабак какой-то! Вот сейчас двигатель прогреем и пойдем. А где профессор Левковский, он снова с нами в горы пойдет?

— Наш Павел Иванович спит сном праведника. Умаялся вчера старик. Я утром уж грешным делом подумал, не помер ли он. Такой марш-бросок сделать не каждому молодому по плечу, а он молодцом, держится. Ладно. Давай, заводи!

Проверив машину, они пошли к центру лагеря, где возле полевой кухни всем подходившим раздавали скудный, но горячий завтрак.

Невдалеке стояла группа мужчин с непокрытыми головами. К груди старшины Долматова прижимался невысокий молоденький парнишка, одетый в большую для него шинель, с карабином за спиной. Плечи его вздрагивали, парень плакал и не стеснялся своих слез.

— Что случилось, Пантелей Егорович?

— Да вот, Николай Тимофеевич! Горе у нас! Хомутенко Федор Семенович, дед Макарки нашего, что нас на озере встречали первыми, умер. Царство ему небесное!

Антоненко увидел лежащее на телеге неподвижное тело прикрытое брезентом. На брезенте, в районе головы человека лежала "будёновка".

— Не выдержало сердце у старого красногвардейца. — пояснил подошедший старший лейтенант Бажин. — Доктор сказал, что от высоты и перегрузок. Еще ночью умер, уже и остыть успел…

— А где Баюлис, ну, доктор наш?

— Янис Людвигович пошел к беженцам, там женщина пожилая тоже скончалась. И еще раненый один, из белых… — ответил Бажин. Затем поправился. — Из бывших белых.

— Надо их здесь похоронить. Мы не сможем везти их дальше.

— Бойцы уже копают небольшую могилу, но земля не поддается. Придется просто камнями заложить…

Николай с Максимом также сняли головные уборы и с минуту помолчали над умершим. Хотя они и не знали его, но та, первая встреча на озере, в первый день нового мира, у каждого из них промелькнула перед глазами. Они вспомнили пожилого мужчину с большими пшеничными усами и в "буденовке", встреченного ими на берегу перенесшего их в этот мир загадочного озера.

Жизнь продолжается, всем смертям назло!

Оставив Бажина заниматься погребением умерших, Антоненко-старший, получив на кухне свою порцию завтрака, пошел по лагерю искать Уварова. По пути он встретил Баюлиса:

— Ну что, Людвигович, чем порадуешь или огорчишь?

— А чему радоваться то!? У меня каждый день, умершие и умершие… С ума сойти можно! Раньше за год столько умерших в моей больнице не было как сейчас.

— Сам-то, как? Жив еще, народный врачеватель?

— Отошел после вчерашнего перехода. Спасибо девчатам моим, заботу проявили. Чтобы я без них делал…

— Ты, смотри, дохтур, особо глаз на них не ложи. А то я знаю тебя, развратника старого…

— Дурак ты, Антоненко, хоть и полковник, и шутки у тебя дурацкие. Я совсем о другом, а ты как тот вшивый, все о бане. Совесть бы поимел.

— Ладно, док. Извини. Проехали. Как там командир полка и Кожемяка?

— Неважно, но пока живы. Оба без сознания, у них сильное сотрясение мозга. Сильно их побило. Я, честно говоря думал, что могут ночью умереть…

Уварова, Николай нашел на краю их временного убежища. Он вместе с Невзоровым, Бондаревым и Левковским рассматривали атлас последнего.

— Ну что, господа-товарищи командиры, что нового простому бойцу нашего отряда скажете?

— Да есть что сказать. — ответил ему Олег. — Вот Павел Иванович, да продлит ему господь долгие его лета, обозначил на карте, где мы есть в этом мире. Хотя я, честно сказать, не очень-то и уверен в этом.

— Я считаю, что все верно рассчитал. — бодро отозвался профессор. — Учитывая то, что я вчера нашел Южный крест и его угол возвышения над горизонтом, а также осмотрел окружающую нас местность… Кстати, я вел записи и зарисовки нашего спуска по леднику… Мною было определено наше месторасположение. Это десять градусов южной широты. Ну, может быть не точно десять, а восемь — десять, но не больше… Короче. Мы с вами вчера двигались в северо-восточном направлении, и все время спускались с гор. Подъема нигде не было. По расположению горных хребтов я понял, что мы в Центральной Кордильере, где-то между бассейнами рек Мараньон и Уальяга. Должны скоро выйти к басейну реки Уальяга, которая течет на восточном склоне Анд и затем впадает в Мараньон, а дальше в Амазонку…