Андрей Захаров - Пропавшие без вести

— Бульон и каши это хорошо, а что у нас с хлебом? — поинтересовался Бондарев.

— С хлебом дела не важные. Лепешек и сухарей немного осталось. Мука есть, но условий для выпечки хлеба нет. Холодно, закваски не сделаешь, да и дров мало. На пару дней хватит и то, если экономно расходовать. Весь местный лесок уже подчистую вырубили. Да и печи у нас нет, а на костре не получится.

— Разрешите, товарищ подполковник? — подал голос лейтенант Григоров и, после кивка Уварова, продолжил. — У нас есть полуторка с завхозом райкома партии Дрынько…

— Так что вы, господин подпоручик, его вместо дров нам хотите предложить? — усмехнулся Новицкий, покручивая свои усы. — Никогда еще не ел бульон, приготовленный на комиссарском теле!

— Я сейчас кому-то суп на белогвардейском теле приготовлю! — вскрикнул политрук Жидков и направил свой автомат в грудь ротмистру.

Несмотря на это, Новицкий даже не шелохнулся, а по-прежнему с усмешкой на лице смотрел на происходящее.

— Прекратить немедленно! — скомандовал Уваров. — Не хватало нам еще здесь разборки между собой устраивать! Жидков, уберите оружие, на вас бойцы смотрят! А вы, ротмистр, больше так не шутите. И так у всех нервы на пределе. Гражданская война закончилась и осталась там, в том мире. Да и здесь нам нечего делить. Надо вместе выбираться, а не убивать друг друга. Что вы хотели сказать, Григоров?

— Этот Дрынько везет в своем грузовике архив райкома. В этом мире он уже никому не нужен, стал макулатурой. Но это — бумага, много бумаги, с его слов, полный кузов. Если ее плотно сложить, то она хорошо и долго гореть будет. Не хуже дров. — предложил Андрей.

— Предложение принимается. Никита Савельевич и вы, Игорь Саввич, займитесь этим вопросом. — решил Уваров.

— Нехорошо, господин ротмистр и вы, товарищ политрук, в столь трудный для всех нас час, ссору между собой затевать. Не по-людски это и не по-божески. Грех это. — урезонил Новицкого с Жидковым священник, затем обратился ко всем присутствующим. — Отдых людям потребен, а то скоро пожирать друг друга будут аки пауки в банке.

— Я также поддерживаю отца Михаила и настаиваю на отдыхе. Люди на пределе своих физических и психических сил, возможны различные нервные срывы и новые смерти. У всех в руках оружие, все может произойти. — выступил вперед Баюлис. — Мне раненых необходимо нормально осмотреть. Многим перевязки надо сделать, а в таких условиях, на ходу, это просто невозможно. Кроме того, у меня женщина беременная имеется, ей рожать скоро…

— Это когда же вы доктор успели, а? — решил пошутить и разрядить обстановку Антоненко-старший. — Вот так доверяй вам женщин! Не успел оглянуться, а уже и беременная появилась!

Все присутствующие переключили свое внимание на Баюлиса и заулыбались, хоть глупой, но простой шутке.

— Она беременной еще до меня сюда попала! — возмутился Янис Людвигович, принимая всерьез сказанные в его адрес слова. — Если вы не знаете, то сообщаю вам, что от зачатия до родов промежуток времени в девять месяцев! Вы бы лучше дорогу искали, чем зубы скалить, господин Антоненко! И не смешно! Птьфу на вас!

— А я уже нашел. Вот только завтра кое-что уточнить надо. — с улыбкой ответил Николай. Он понимал, что в такой накаленной обстановке людям надо дать надежду на спасение, шанс на выход из тупиковой ситуации. Хотя бы уверенно пообещать, а там видно будет…

— Хорошо. Давайте дальше. Начальник связи, что у нас в эфире? — спросил Уваров у Дулевича.

— Ничего, товарищ подполковник. Эфир по-прежнему чист. — доложил старший лейтенант. — Я своим ребятам приказал при первой же возможности прослушивать все. Но пока безрезультатно. Все средства связи работают исправно. Имеется запас батарей. На складе нашли.

— Успели хоть телефоны и кабель из котлована снять?

— Телефонные аппараты успели, а вот кабель нет. Некогда было. Но нам и оставшегося с лихвой хватит.

— Понятно. Следующий…

Командиры и сержанты по очереди доложили Уварову о состоянии дел в своих подразделениях. Отец Михаил рассказал о положении гражданских и их настроениях. Все сводилось к тому, что завтра продолжить движение было практически невозможно.

Выслушав всех, Уваров принял решение:

— Слушай приказ. Весь завтрашний день объявляется одновременно выходным и парко-хозяйственным днем. С утра людей не будить. Пусть отсыпаются. После завтрака, всем заняться приведением себя в порядок. Проверить лошадей, подводы, технику и оружие. Товарища Ярцева вместе с вами господин капитан, — обратился Уваров к Невзорову. — Я попрошу уточнить весь запас продовольствия, все что имеется, вплоть до последнего зернышка. Возможно нам придется задержаться здесь не один день, а все два. Людям действительно нужна передышка. Все. Разойдись.

Олег попросил остаться только старшего лейтенанта Бажина, своего друга Николая и ротмистра Новицкого.

— Товарищ старший лейтенант, — обратился он к Бажину. — Где бы мы не находились, но караульную службу никто не отменял. Поэтому, прошу вас организовать охранение нашего лагеря. Вместе с лейтенантом Поповым отберите ответственных и надежных людей. Выставьте часовых, с таким расчетом, чтобы все могли нормально отдохнуть. Все. Исполняйте.

Когда, козырнувший Бажин ушел, Уваров обратился к ротмистру Новицкому:

— Михаил Николаевич, я понимаю вашу нелюбовь к большевикам и даже догадываюсь почему. Историю в свое время изучал. Но прошу вас, впредь не допускать подобных эксцессов. Новая гражданская война нам не к чему. Все, кто оказался здесь, в этом не виноваты. Все, что было там, уже не вернешь. Я не прошу вас всех любить. Я прошу перестать ненавидеть. Согласны вы с этим?

Новицкий внимательно посмотрел прямо в глаза стоящему перед ним старшего по возрасту, да и по званию человека, хоть и из другого мира. Ни один мускул не вздрогнул на его лице. Что сейчас происходило в душе ротмистра, было известно только ему одному и богу. Эти "смотрины" продолжались с минуту. Наконец, ротмистр медленно поднял правую руку, подкрутил свои гусарские усики и кивнув головой, четко произнес:

— Слушаюсь, господин полковник. Обещаю впредь внешне не показывать свою неприязнь к красным. Но свои мысли о них, я все же оставлю при себе. Вы из времени, когда большевики проиграли и только поэтому, я принимаю вашу просьбу. Разрешите идти?

— У меня к вам еще две просьбы, ротмистр.

— Приказывайте.

— Я не хочу сейчас вам приказывать, а просто прошу.

— Я вас слушаю. — смягчился Новицкий.

— Прошу организовать ваших казаков для выпаса лошадей и скота. Лучше их это никто не сделает. Это первое. Вторая просьба заключается в следующем. Честно признаюсь вам, что мы еще не нашли выход отсюда. Но нашли вход под окружающую нас гряду. Завтра Николай Тимофеевич со своими людьми проверит его. Вас же я прошу подняться на гряду и пройтись по ней сверху. Может быть что-то и найдете. Заодно и проверите, сможем ли мы там пройти со своим транспортом. Вот такие у меня две просьбы. Не возражаете?