Литературный Власовец - Гитлер в Москве

— Не знаю, скорее всего они, а может Абвер, — пожал плечами мой экскурсовод.

— А ты?

— Раньше был в СА, теперь в проекте, — как показалось равнодушно заметил мой собеседник.

— А там чем занимался?

— В основном переводы. Обеспечение безопасности при сопровождении.

— Так ты выходит телохранитель?

— Как? А этот американский термин, — он на секунду задумался, после чего ответил, — да, но на вторых ролях. Меня готовили в основном именно как переводчика.

— В партии состоишь?

— Нет.

— А что так?

— Просто считаю это для себя необязательным. Некоторые вступают, но каждый решает сам. Там ведь тоже не все просто. Партия это не столько привилегии, их вообще-то нет, сколько дополнительные обязанности. Нужно любить политику, если хочешь туда вступить.

— Понятно, — я оглянулся на троих людей медленно потягивающих пиво.

— Но их работа потрясает, я же их считай не заметил, можешь передать благодарность?

— Врядли, я из другого ведомства, то есть у нас есть разграничения. Те кто охраняет не знают кого и от чего они охраняют. Но с другой стороны — меньшая утечка информации.

— Тогда подай рапорт их начальству, — посоветовал я.

— Хорошо, это можно сделать, но я не понимаю, почему вы так за них хлопочете, это же их работа.

— Знаешь, утихомирить восемь поддатых рыл, тем более агрессивно настроенных, и тем более военных. Это надо уметь. У нас бы началась драка «Что ты мне своим удостоверением трясешь?», «Где ты был, когда нас чечены расстреливали?». Вы нас всех тогда продали, а теперь права качаете?», и так далее. У нас к спецслужбам отрицательное отношение как среди народа, так и среди военных.

— Да, тяжело там у вас, если даже спецслужбы не могут навести порядок. А здесь все просто, драки бы не было, у них наверняка приказ — в случае опасности охраняемого лица — стрелять на поражение. А они просто предъявили удостоверения, и попросили утихомириться.

Кажется он мне не всю правду пересказал.

— Вы я вижу поели, куда сейчас?

— К Мессершмитту возможно?

— Сегодня врядли, давайте завтра с утра.

— Тогда остаемся смотреть берлинские довоенные достопримечательности.

Берлин того времени мне показался тихим провинциальным городком, по сравнению с Москвой моего времени. Люди идут по своим делам, изредка проезжают автомобили. Хорошо развит общественный транспорт. Трамваи и автобусы. Нормальный, спокойный город. Сделал несколько снимков. Мой цифровик Мюллер мне так и не вернул, но я купил другой покруче. Снимал здания, улицы, людей. Какая-же экскурсия без снимков на память. Попросил своего переводчика и меня запечатлеть.

— Куда теперь? — после обеда, а пообедали мы в номере спросил меня Ганс. Я положил в сумку свой ноут, и подумав ответил, — а давай к тебе, хочу посмотреть как обычные немцы живут. Ты ведь недалеко отсюда живешь.

— Да, но…, - смутился он, — я все-таки на работе.

— Ну и прекрасно, твои прямые обязанности, — усмехнулся я, — так до тебя далеко добираться?

— Если на машине, то полчаса, а если на трамвае, то час. Я с семьей живу на окраине. Там жилье дешевле. Но сейчас дома только мать, отец работает на почте и будет вечером. Младший брат вернулся из школы, уроки наверно делает.

— Вот и прекрасно, поехали. Вызывай машину, только без мигалки, — он улыбнулся, но шутки не понял.

— Что такое мигалка?

— В нашем мире — специальный фонарь, мигающий при движении. Ставится на машины высокопоставленных чиновников.

— У нас их точно нет, но мне надо позвонить, — и он вышел из номера. Машину подали быстро. Мы уселись на заднее сидение, мой переводчик назвал адрес, а я открыл ноут, перекачал туда фотки, такая уж у меня привычка, не очень надежные эти карты памяти. А копии не помешают. Потом смотрел в окно, фотографировать не стал. Качество плохое получается. Просто смотрел на здания, людей, встречные машины. Доехали мы действительно быстро. Даже наверно меньше чем за полчаса. При том, что по московским меркам машина просто ползла, да привык я к другим скоростям, а так удобно, не трясет. Вышли перед большим шестиэтажным домом.

Берлин, Теминштрассе, дом 24.

Тем же днем.

Зашли в подъезд, поднялись по лестнице. Чисто, опрятно, и главное никаких надписей на стенах в подъезде и лестницах. Ганс достал ключи и отпер дверь, жестом приглашая меня войти. Маленькая прихожая, плавно переходящая в кухоньку, две двери. Вдруг одна открылась и навстречу нам выскочил паренек и что-то быстро стал говорить Гансу. Ага, это я как понял его младший брат. Тот что-то сказал ему, и младший скрылся обратно.

— Мой младший брат Вильгельм, — объяснил Ганс, — русского языка он не знает, родился уже здесь, в Германии. Сейчас ему тринадцать.

— А что он хотел?

— Как всегда, сбежать играть с другими мальчишками, не сделав уроки.

Я потоптался на месте, но тут из другой двери вышла женщина. Она как я понял поздоровалась с Гансом и спросила, посмотрев на меня.

— Моя мама, Марта Фридриховна, — представил мне ее на русский манер Ганс.

— Здравствуйте, рады вас видеть, — с сильным акцентом и явно вспоминая слова поприветствовала меня мать этого семейства.

— А это мой друг из России, — в свою очередь представили меня.

— Проходите, — она показала на открытую дверь. Я вошел, а Ганс попросил не мешать нам и его мама ушла на кухню, после чего он прикрыл дверь. Я огляделся, довольно большая комната, стол, за которым наверно вечером собирается все семейство. Вместо телевизора на тумбочке радиоприемник. В углу большая двуспальная кровать. Кожаный диван. Под потолком скромная люстра.

— Здесь живут родители, в другой комнате мы с братом, — объяснил Ганс. Я уселся на диване, а Ганс на один из стульев, отодвинув его от стола.

— А если жениться надумаешь?

— Теперь моя зарплата позволяет мне снимать квартиру и жить отдельно. Но девушки у меня пока нет.

— А эта? — я обвел рукой вокруг.

— Тоже снимаем. Поначалу, когда только переезжали было трудно. Ютились все в одной комнатушке, да и безработиться тогда была высокая. Потом постепенно наладилось. Я не так много в школу ходил, сколько подрабатывал, чтобы помогать семье. А вот Вильгельм уже два раза ездил в летние лагеря, очень там ему понравилось. Научился кататься на велосипеде. Я например недавно научился водить машину, а ездить на велосипеде так и не умею. Он часто по этому поводу надо мной подшучивает. На рождество родители хотят купить, но не знаю, дорого. Но через год, наверняка.

— В летние лагеря он ездил по линии Гитлерюгенда?

— Конечно, все летние лагеря финансируются централизованно, путевка бесплатная. Но только для рабочих и госслужащих. Те чьи доходы больше, определенной планки — должны платить больше. А крупные промышленники и бизнесмены, имеющие детей, так вообще обязаны отдавать часть прибыли на детские летние лагеря.