Михаил Гуткин - Попадать, так с музыкой 2

-----

1) Тут Аня немного ошибается. Это другая киноэпопея — "Солдаты свободы", — снятая, правда, тем же режиссером Юрием Озеровым.

Вот тебе и раз! И с какой стати мне лететь. Не люблю я летать, пусть даже на большом самолете, в котором повезут и пленного с конвоем, и, возможно, несколько раненых.

— Товарищ полковник. Не хочу я лететь. Некрасиво бросать часть в такое время. Тем более, что у нас много раненых. Пусть лучше вместо меня возьмут лишнюю пару раненых. Им действительно нужно срочно в тыл. Думаю, что товарищ Жуков еще несколько дней без меня обойдется. А то получится, что вот придумала интересные идеи, а как до их реализации, так сама смываюсь. Не согласна.

Полковник кивал в такт моим словам. Казалось, что они отвечали каким-то его мыслям. Потом он заявил.

— Примерно это я и ожидал от вас услышать. Правильно вас охарактеризовал Валентин Петрович.

— Какой Валентин Петрович? Это вы про майора Григорьева?

— Разумеется, про него. Как никак наш штаб располагался в Гродно и с майором Григорьевым я хорошо знаком. Кстати могу вас порадовать. Как раз перед окружением я слышал, что майор Григорьев перешел работать в контрразведку Западного фронта, поэтому после прорыва вы с ним обязательно встретитесь.

— Вот это действительно порадовали, товарищ полковник. Наконец, смогу вернуться к нормальной работе по основной на данный момент профессии.

— А какая у вас до этого была профессия?

— Так я, товарищ полковник, недоучившаяся студентка — окончила два курса энергетического института. Поэтому, как только станет поспокойнее, так сразу вернусь в институт. Там меня ждут и даже обещали параллельно с учебой дать интересную работу.

— Учиться — это очень хорошо, но думаю, что это произойдет нескоро. Вон как сейчас немец напирает.

— Все так, товарищ полковник. Но уверена, что года за три мы с немцем справимся. Конечно, обидно терять три года, но тут уже деваться некуда.

За этими разговорами мы быстро справились с более, чем скромным ужином, после чего было объявлено, что движение продолжим через три часа. А пока всем, кроме часовых разрешили отдыхать. Я, как говорится, где сидела, там и улеглась. Проснулась от того, что кто-то тряс меня за плечо. Оказалось это Костя меня будит.

— Товарищ лейтенант, поднимайтесь. Самолет прилетел.

— Какой самолет? Причем здесь самолет?

— Не знаю, но товарищ полковник приказал вас разбудить.

— Хорошо, уже разбудил, теперь можешь отдыхать.

Я с трудом села, потом встала. Сделала несколько наклонов в разные стороны, чтобы разогнать кровь, прихватила винтовку и пошла к самолету. Это был какой-то допотопный (по моим оценкам) и очень большой самолет. Находившийся тут Астахов сказал, что это самолет ПС-84, который может и груз вести, и пассажиров. Наверное, для такого непросто было найти посадочную площадку, но вот нашли. Я подошла к самолету, когда его разгрузка практически закончилась, поэтому что именно он нам доставил, я не узнала. Могла только предположить, что доставил он еду и боеприпасы. В ожидании погрузки около самолета поставили ряд носилок с ранеными. При этом у меня мелькнула мысль, что, поскольку какое-то количество раненых увезут самолетом, то вполне возможно, что мне вернут мотоцикл, а полковник получит назад Лешу с моей машиной.

Пока я стояла в раздумьях, рядом прошли командарм Кузнецов и, как я предположила, командир самолета. При этом Кузнецов быстро вполголоса что-то выговаривал пилоту. Подслушивать было неудобно, и я отошла немного в сторону, чуть не наткнувшись на Астахова.

— Вот, товарищ Северова, наш командарм тоже не хочет лететь в тыл. Ведь этот самолет прислали не только за вашим гауптманом, но, в первую очередь, за командармом. А он, как и вы, не хочет оставлять армию и собирается идти на прорыв вместе с нами.

Ну и правильно, подумала я. Конечно, приказы надо выполнять, но как потом чувствовал бы себя настоящий генерал, зная, что бросил свою армию в критический момент. За разговором я пропустила момент, когда всех пленных и раненых загрузили в самолет, и он начал разгон для взлета. Я вздохнула свободнее. Все, теперь вперед на прорыв без вариантов. И больше этим вопросом не заморачиваться.

Но недолго я радовалась. К моменту возобновления движения ко мне стали подходить бойцы и объявлять, что прибыли в мое распоряжение. Мое недоумение рассеял Астахов, который, видя мое удивление, ехидно усмехнулся.

— Вам, товарищ лейтенант госбезопасности, может быть неизвестно, что в армии инициатива наказуема. Вы предложили организовать группу снайперов для подавления огневых точек противника. Вот вам и карты в руки. Все эти бойцы, как видите, вооружены винтовками с оптическим прицелом. Так что проверьте, как они умеют из них стрелять и организуйте взвод снайперов.

— Товарищ полковник, — взмолилась я. — Но между умением метко стрелять и работой снайпера дистанция огромного размера. Я сама ни разу не снайпер. Как же я других учить буду?

— Не можете научить работе снайпера, так, по крайней мере, научите метко стрелять и объясните, по каким целям им нужно будет вести огонь.

Час от часу не легче. Пару уроков стрельбы я, конечно дам. У всех подошедших бойцов хорошо знакомые мне винтовки СВТ-40. И ухаживать за этими винтовками я тоже научу, если кто не умеет. Но что касается целей! Ладно, раз уж меня на это подписали, то пусть теперь не обижаются.

— Товарищ полковник. Раз такое дело, то, во-первых, нужен кто-то, кто может быстро и внятно растолковать лично мне, куда нужно будет стрелять. Помнится в 24-й стрелковой дивизии был капитан, который очень грамотно распорядился мной и моими бойцами для ликвидации корректировщиков. Вот прикомандируйте на время прорыва ко мне этого капитана. А, во-вторых, снайперы должны работать в связке с помощниками и с пулеметчиками. Поэтому к моим снайперам прошу добавить пулеметчиков (хотя бы по одному на двух снайперов) со вторыми номерами и помощников, по одному к каждому снайперу.

Полковник, не моргнув глазом, выслушал мои требования и, сказав, что у меня губа не дура, отошел. Я так поняла, что сильных возражений у него мое выступление не вызвало. А дальше по мере нашего движения численный состав моей группы продолжал увеличиваться, и к следующему привалу, который состоялся уже утром, под моим началом оказалось пятнадцать снайперов, у каждого из которых был свой персональный помощник, и десять пулеметчиков. Пулеметчиков я сразу определила под начало к Косте. Пусть он за них отвечает. Последним ко мне подошел капитан. Настроение у него было не очень, но, увидев, с кем придется иметь дело, капитан изволил сменить гнев на милость.

— Здравия желаю, товарищ лейтенант госбезопасности. Так это к вам меня прикомандировали, при этом толком не объяснив, что от меня требуется?