Дмитрий Светлов - Первый среди равных

— Господин адмирал, неужели вы с легкостью отдадите нам такое мощное оружие?

— Почему нет? Вы сами видите Андреевские флаги.

— Это так, но… вы не боитесь?

— Чего, по-вашему мнению, мне стоит опасаться? — с улыбкой спросил Сергей.

— Ну… мы это… можем взбунтоваться и обстрелять ваш флот.

— Данный сценарий вероятен для внутренних отношений нынешней России?

— Вообще-то нет, сегодня невозможна гражданская война.

— Любая военная акция должна базироваться на экономических или политических целях. Что вы получите, начав со мной войну?

— Независимость от вас.

— А дальше? Перестреляете с орбиты всех земных врагов, затем мышей и крыс и будете дрожать в ожидании моей эскадры?

— Вам придется понести серьезные потери. Разбить орбитальную оборону совсем не просто.

— Я поступлю проще — взорву Землю, для разрушения планеты мне потребуется всего три залпа с орбиты Сатурна.

Военные нервно переглянулись.

— Могу поступить еще хуже — взорвать Солнце. Стратегия и тактика космических боев подразумевает совсем иные масштабы.

— Неужели возможно поступить столь безжалостно?

— С каких это пор на войне начали жалеть врагов?

— Но уничтожить планету со всеми ресурсами…

— Ресурсы никуда не денутся, с астероидов их даже легче извлечь. Опять же, в результате взрыва получится много алмазов, платины и золота.

— Вы серьезно! Вот так просто уничтожить целую планету ради полезных ископаемых?

— Существует специальная технология, правда, она применяется только в необитаемых мирах.

— Это же неразумно!

— Почему? В масштабах Земли срывают горы и выкапывают километровые котлованы, в масштабах галактики взрывают планеты.

Экскурсия перешла в деловое русло после перехода на учебный центр космофлота. Генералы и адмиралы разбежались по тренажерам, где с мальчишеским азартом принялись стрелять по врагам и руководить иллюзорными эскадрами.

— Почему на кораблях есть десантники, а боевой высадки на планету не предусмотрено? — с удивлением спросил командующий ВДВ.

— В подобном действии нет здравого смысла.

— Как это нет? Любая военная операция заканчивается после зачистки территории. А это может сделать только солдат.

— Космические аппараты современной России способны обнаружить на земле спичечный коробок. Крейсер, как многофункциональный корабль, не только обнаружит, но и сожжет.

— Но огневая точка может очень хорошо замаскироваться.

— В любом случае останется аппаратура слежения, которую по наведенным сигналам легко обнаружить с орбиты.

— Даже оптическую?

— Система линз, помимо воли оператора, пошлет блик в ответ на зеленый луч лазера. Выход кораблей на орбиту планеты — это конец операции.

— Почему же? Средства ПВО могут затаиться и нанести удар в решительный момент.

— Откуда они узнают про этот решительный момент? По телефону, от дворника с метлой?

— Тем не менее у вас на кораблях значительные силы космодесанта.

— Действия космодесанта освоите во время переобучения. А сейчас смотрите.

Сергей активировал свой пояс, немного отошел и включил индивидуальное защитное поле. После того как все рассмотрели серебристое сияние, он телепортировался на десять метров.

— Во время боя можно пушками долбить вражескую защиту, а можно телепортировать отряд прямо в боевую рубку.

— Ух ты! Круто!

— Аналогично с захватом планет. Отряды спецназа захватывают штабы, политических и финансовых лидеров…

— Теперь все стало понятно. Вы правы, выход на орбиту ставит защитников в безвыходное положение.

Научная и военная элита Великоросской империи прочно прикипела к учебным центрам Галактического альянса.

Пока военные грезили баталиями галактического масштаба, а ученые мужи изучали открытия тысячелетней давности, Сергей в кругу своих праправнуков вникал в историю прошедших лет. Что касается своей жены, здесь была обычная житейская история. Нина сошлась с двоюродным братом графа Алексеева — Павлом Алексеевым, который уже многие годы практически единолично занимался делами тамбовских имений. О венчании не могло быть и речи, в первую очередь по церковным канонам, где они считались близкими родственниками. Через пять лет Нина родила сына, затем снова сына и к сорока годам дочь. Дети воспитывались под присмотром индийских нянек и регулярно навещали своего далекого дедушку. Учились в университете Нижнего Новгорода, как принцы Махабхарата Салар Джангом. Дедушка поступил весьма разумно, благословив старшего внука как своего наследника, а младшему определил роль советника по делам провинций. Так возникла новая династия, впитавшая в себя как индийские, так и русские традиции. Для мусульман они были потомками Великих Моголов, для индусов своими соплеменниками, для России и Европы высокообразованными людьми с европейским образованием и воспитанием. Братья сумели создать национальное подобие демократии, не нарушив при этом установившихся традиций.

Трансформация России в Великоросскую империю и призвание на царство его сына Николая происходило не столь безоблачно и совсем не бескровно. Каждую субботу и воскресенье многочисленное семейство Алексеевых собиралось в Центральном госпитале орденов Мужества и Славы Второго флота Номаркии. Пока одни проходили процедуры, другие собирались в верхнем саду, где под блеском таких близких звезд рассказывали историю прошлых лет. Первое время рассказывать приходилось Сергею, ибо потомки весьма живо интересовались историческими событиями:

— Даже не верится, что вы были современником Екатерины Второй, Павла Первого и Потемкина.

— Строго говоря, я не был их современником, я человек совсем другой эпохи.

— Все верно, но вы с ними общались и даже были дружны.

— Насчет дружбы тоже не совсем верно, у меня были прекрасные отношения с императрицей и Григорием Александровичем, но они базировались на взаимной заинтересованности.

— А с Павлом Первым?

— Это была основанная на взаимной симпатии дружба. Император отличался высокой эрудицией и твердым характером.

— Однако сохранилось много утверждений о его вздорном характере.

— Отнюдь, он совсем не был вздорным человеком. Здесь совсем иное, убежденность в своем праве говорить правду в глаза.

— Так неприлично!

— Неприлично между равными людьми, а император выше этого. Если человек вор, Павел Первый прямо говорил это в глаза. Более того, он считал зазорным скрывать свое мнение от окружающих.

— В этом суть конфликта с Потемкиным?

— Никакого конфликта не было. Павел не скрывал своего презрения к главарю заговорщиков и организатору убийства своего отца.

— Как к этому относился граф?