Артём Рыбаков - Три кольца (СИ)

— Понял тебя. Удачи!

Логика наших «гостей» мне пока была непонятна, в настоящий момент они почему-то прорывались в весьма населённые районы нашей общины. Логичнее для них было бы поехать на север — и деревень там до Тьмы было меньше, да и после люди к выжженным ядерными ударами Дубне и Удомле не ехали. А на северо-востоке располагался «Пояс Уныния» — Ярославль, Рыбинск, Череповец. Туда «прилетело» ещё сильнее, а волна, возникшая при разрушении плотины местной ГЭС, смыла массу деревень и городов вплоть до Костромы. Дальше, как мне рассказывали, разрушений меньше, ведь и плотину Нижегородской гидроэлектростанции тоже разрушили. Надо у Мистера Шляпы спросить, бежецкие в ту сторону чаще ходят. Нашёл бы я ту суку, которая всё это начала — удавил бы в ту же секунду! А могилу солью посыпал! «Так, что-то меня не в ту степь понесло… — одернул я сам себя. — Примем как данность, что клиент наш пытается доехать не до своей операционной базы, а до… Вот оно! Томас говорил, что их вертолётами под Ржев перекинули! А что мешает одной «вертушке» дожидаться главного с добычей? Да ничего!»

Развернув карту, я снова вышел в эфир:

— Гедеван Занозе.

— Здесь я, — практически мгновенно ответил тот.

— Расскажи про «стекольщиков»! — потребовал я.

— Переключись на двадцатый канал — они сами про себя расскажут. У тебя соображения появились?

— Да. Гады к Ржеву едут. Вполне может быть, что у них там «вертушка»!

Валера выматерился, а затем уже более конструктивно предложил мне не терять время понапрасну и немедленно донести свои задумки до «стекольщиков».

Что я и выполнил, перейдя на другую частоту:

— «Стекольщики» Занозе.

— Здесь Фокс, — практически сразу ответил хриплый бас. — Слушаю тебя, Следопыт.

— Фокс, вы на чём катаетесь?

— Как всегда, на «длинных американцах».

«Стекольщиками» у нас, да и по всему регионы назвали мародёрские бригады, специализировавшиеся на строительных материалах. Многие из них начинали с поиска и вывоза оставшегося в городах стекла, откуда и пошло их прозвище. Строить можно и из дерева, а стекло — материал в первые годы после ядерного удара редкий. В последние лет десять к списку их добычи добавились бетонные плиты, кирпич, лестничные пролёты, цемент. Люди постепенно отстраивались, вот и понадобилось много всего, что пока далеко не везде производят. Ездили бригады обычно на длинных и тяжёлых грузовиках с полуприцепами, как они сами шутили: «Чтоб два раза не ходить». Причём многие в последние годы выкатили из гаражей американские тягачи. А что, двигатели у них мощные и малоубиваемые, кабины просторные и удобные, чего не ездить? Большинство, кстати, на «дрова» перевели.

— Это хорошо! А народу сколько у вас?

— По десять человек в экипажах, — ответил мне бригадир.

«Точно, им же тяжести постоянно таскать приходится!»

— Вы сейчас где?

— Мы в Лебедево, это на дуге «девяносто пятой», — уточнил Фокс.

— А не могли бы вы своими мастодонтами перекрыть «стодвенадцатую» и «девяностую»? — это были основные трассы, ведущие ко Ржеву. Лет пять, как их подлатали, засыпав ямы гравием, и обычный грузовик мог вполне «делать» на них сорок километров в час. А уж «Тигр»! Этот может и восемьдесят… А вставшие поперёк дороги полуприцепы не вдруг и объедешь, особенно когда на них сидит по десять здоровенных (а других в «стекольщики» не берут) мужиков с карабинами и автоматами.

— Срочно? — голос бригадира стал деловит.

— Да, как можно быстрее!

— Секундочку подожди, Следопыт.

Я представил, как он матюками (а может и добрыми ласковыми словами, кто знает?) поднимает «на крыло» своих тяжеловесов, и улыбнулся. Примерно через две минуты из динамика снова послышался голос Фокса:

— На «стодвенадцатую» уже поехали, на «девяностую» «камаз» пока послали, а «большой» только минут через пятнадцать готов будет.

— Спасибо, камрад — это обращение я подцепил у кого-то из старых Следопытов и иногда употреблял его к месту и не к месту.

— Да не за что пока, — буркнул «стекольщик». — До связи, как до нас доберётесь, сообщите обязательно.

— Договорились. Отбой.

Мост у Комсомольского проспекта охранялся гораздо сильнее, чем предыдущий. На стрелке Тверцы и Волги был построен целый форт, служивший иногда пристанищем тем, кто ездил в город на промысел. Да и капитальный бетонный мост — это вам не «наплавник».

У сложенной из бетонных блоков заставы мы притормозили, и я, высунувшись в окно, помахал следопытским жетоном. Мог бы, конечно, этого не делать, поскольку большинство ребят из Ополчения меня в лицо неплохо знали, но порядок есть порядок.

Кстати, когда семнадцать лет назад мой отец предложил ввести эти опознавательные жетоны, многие недоумевали. Мол, зачем, все и так друг друга в лицо почти знают. Но батя настаивал, и Андреич — тоже. И оказались правы. Сейчас Следопытов чуть меньше двух тысяч, да в Общине — население за шестьсот тысяч перевалило, где уж тут лица запоминать.

Мужики быстро подняли капитальный шлагбаум, и наш «зверь» покатил вперёд, навстречу приключениям. У «Берга» сейчас несколько вариантов ухода осталось: успеть проскочить по не перекрытому шоссе на запад, поплутать в городе и попробовать выскочить на московскую трассу, ну, или на крайний случай спрятаться в самой Твери, в надежде переждать весь переполох и потом спокойно уехать восвояси.

Последний вариант был для «эстонца» слишком ненадёжным. Город уже лет пять, как активно осваивается, и шанс встретить какую-нибудь бригаду работяг очень велик. К тому же потом посты наши и заставы ополченцев никуда не денутся. Московская трасса — это уже более реально. Но, сдаётся мне, противники наши не будут плутать, полагаясь на удачу, а двинут напрямки. И, уж если они сразу не поехали на свою, точнее бывшую «дубовскую» базу под Кашиным, то мои догадки по поводу эвакуации воздухом, скорее всего, верны.

Мост через Тьмаку рухнул много лет назад, и нам пришлось добираться до «сто двенадцатого» шоссе кругом, через проспект Чайковского и железнодорожный вокзал. Перевалив через железку, мы покатили по району до Тьмы застроенному малоэтажными домами. Часть была уничтожена еще во время ядерной атаки, но большинство из них за тридцать лет просто разобрали на «запчасти». На дрова, потом вывезли двери, окна и прочую мелочь, ну а дальше пришёл черёд кирпича, бетонных плит и балок. «Стекольщики» к этому, правда, уже непричастны — местные постарались. И жило в городе, когда-то насчитывавшем почти полмиллиона населения и ведущем свою историю с двенадцатого века, от силы тысячи три, не больше. Но я слышал недавно, что у Совета Общины уже появились планы по заселению города. Размышления мои прервал голос бригадира «стекольщиков», раздавшийся из рации: