Глеб Дойников - «Варяг» - победитель

Через неделю они пустили по протраленному фарватеру нагруженный тюками с хлопком транспорт. Упаковка тюков была достаточно герметичной, чтобы не бояться гибели судна при взрыве. После каждого входа и выхода они заменяли часть хлопка гравием, чтобы увеличить осадку и дополнительно обезопасить маршрут. К концу второй недели в порту было уже не протолкнуться от японских транспортов, и стационеры один за другим стали покидать Чемульпо. Я лично был свидетелем только одного инцидента с японским транспортом на фарватере, который течением навалило на корпус «Сунгари».

Примерно в то же время до нас достигли известия, что «Варяг» появился во Владивостоке. И как появился! При чтении вслух на гостеприимной палубе «Паскаля» газеты с рассказом об этом событии, с красочными деталями и подробным описанием трофейных крейсеров, названных «Корейцем» и «Сунгари» в честь «героически погибших, но не сдавшихся, несмотря на подавляющее превосходство противника, русских кораблей», мало кто смог сдержать слезы.

К этому моменту уже была обнародована инициатива Руднева о безусловном обмене пленных «всех на всех». Так как японцы все одно не могли без скандала воспрепятствовать нашему отбытию на «Паскале», они, как мне показалось, с облегчением согласились.

«Паскаль» отправился во французский Индокитай с промежуточным заходом в Шанхай. Здесь мы распрощались с гостеприимными хозяевами, оставив свои автографы на сигнальных шарах с «Варяга».

В Шанхае д.с.с. Павлов опубликовал в газетах письмо министра иностранных дел Кореи о правах японских войск и свой комментарий о том, что теперь Россия имеет все юридические основания считать корейские территориальные воды районом боевых действий.

Наши сомнения на счёт дальнейшего образа действий — в Артур через Чифу или в Одессу — разрешил русский консул в Шанхае Дмитриевский, сообщивший нам, что по просьбе Руднева все мы уже заочно включены в состав экипажа нового «Корейца», я назначен его командиром, а в мое отсутствие старший офицер исполняет мои обязанности. Нам надо было попасть во Владивосток как можно скорее, а кратчайший путь лежал через Порт-Артур. Так как телеграфное сообщение с Порт-Артуром еще действовало, мы договорились о том, что нас в Чифу заберет миноносец.

Не прошло и месяца, как мы были во Владивостоке и принимали наконец новый «Кореец», возродившийся, как Феникс из пепла. Больше всего нас поразила встреча во Владивостоке. Казалось бы, что после недели чествований в Порт-Артуре нас уже ничем не удивить. Но вид экипажа «Варяга», в полном составе выстроившегося на перроне вокзала во Владивостоке, с Рудневым во главе, был все же несколько неожиданным. А уж когда Руднев, а вслед за ним с мгновенной задержкой и весь остальной экипаж отвесили нам земной поклон… В общем, большим шоком могла стать и стала только процедура публичного вручения каждому члену экипажа именных «царских чеков». От суммы, проставленной на нем, стало одновременно и плохо и хорошо не только мне, получившему как гром среди ясного неба триста тысяч рублей, но и последнему палубному матросу, обогатившемуся на невиданную для него тысячу целковых.

Потом было знакомство с нашим новым кораблем и встреча со старыми товарищами с «Корейца», которые ушли на «Варяге»…

Никогда не забуду лицо сверхсрочника Платона Диких, который, все еще с рукой на перевязи, в первый раз увидел носовую башню главного калибра, которой ему теперь надлежало командовать… Опять же — по настоянию Руднева, который вызвал с Балтики расчет кормовой башни «Апраксина», самого близкого, что было в нашем флоте, но настоял на его, Диких, кандидатуре в командиры… Пожалуй, его детский восторг и удивление можно было описать одной фразой «неужели это все мое»? Он нежно похлопал по стволу десятидюймового орудия и заявил, что: «теперь его с „Корейца“ иначе как вперед ногами не вытурят». А уж после того, как ему было присвоено звание прапорщика по Адмиралтейству, что давало право входа в кают-компанию…

Потом нас всех закрутила учеба и подготовка к новым боям.

Весной 1904 года во Владивостоке было жарко. В плане погоды тут-то скорее было прохладно, а вот в смысле занятости…

Приход «Варяга» с прицепом и новоявленным командующим встряхнул город от самого городского дна (на городские бордели пролился золотой душ) до самого верха (капитаны первого ранга и адмиралы забыли, что такое сон, примерно в той же степени, что и сотрудницы ночных заведений).

Типичным примером стиля руководства Руднева мог послужить случай с бароном Гревеницем…

— Доброе утро, господа. Рад вас приветствовать. Не скажу, что все прошедшие события мне нравятся, но что имеем, то имеем. Я вас собрал ради того, чтобы совместно обсудить, как мы будем поступать дальше. Задача крейсерского отряда проста, как лом — всемерно мешать японцам перебрасывать войска на материк. Предыдущие два выхода этому ничуть не способствовали. Погодите, Александр Федорович. — Остановил взмахом руки уже начавшего привставать Стеммана Руднев. — Я никого не обвиняю, просто констатирую факт. Перед тем, как приступить к обсуждению, несколько новостей. Я забираю у вас несколько офицеров в формирующийся бронедивизион…

На раздавшееся недовольное ворчание и возгласы, что, мол, сухопутных бездельников и без того хватает, а в море идти некому, Руднев ответил:

— Нет, господа, это не обсуждается. Что касается нехватки кадров — большинство офицеров из штаба эскадры как раз и заполнят вакансии на кораблях. Перебирать бумажки и грамотный матрос может, посмотрим, умеют ли они что-нибудь еще. Но бронепоезда — дело совершенно новое и неизведанное, так что там нужны люди думающие и инициативные. Больше всего я ограблю вас, Евгений Александрович, — обратился контр-адмирал к командиру «Рюрика» Трусову. — Ваш крейсер все равно ремонтировать не меньше месяца при здешних мощностях, так что артиллерийского офицера я у вас заберу. На его место или кого-то из офицеров с других крейсеров, или, может, пришлют кого-нибудь со стороны. Это уж как в Петербурге решат.

Флаг-артиллеристом отряда назначается лейтенант барон Гревениц.

Дальше. Крейсера придется серьезно модернизировать, это уж я на собственной шкуре почувствовал. Противоосколочная защита, довооружение имеющимися в наличии орудиями за счет противоминных пугачей, добронирование. Это все порт потянет, хоть и не сразу. Вот мои предварительные наброски. Прошу высказываться…

Когда обсуждение дошло до установки на «Рюрике» и «Варяге» восьмидюймовых орудий, главным камнем преткновения стала их малая скорострельность, не позволяющая вести нормальную пристрелку для уточнения расстояния до противника. Тут-то новоиспеченный флаг-артиллерист, как главный специалист в обсуждаемом вопросе, взял слово. Он изложил, далеко не в первый, кстати, раз, свою разработанную еще до войны систему пристрелки полузалпами, по три 6'' орудия в залпе. Выслушав его, не перебивая, Руднев вдруг ни с того ни с сего задал вопрос Стемману: