Валерий Большаков - Корниловец

— И сколько таких в наличии? Сколько вообще моторов в таком виде, чтобы сел и поехал?

Бледный очкастый писарь вытянулся по стойке «смирно» и доложил неожиданно мужественным голосом:

— Шесть автомобильных рот по двенадцать грузовых моторов в каждой! В составе — наши «Лесснеры» и ихние «Даймлеры». И ещё триста трофейных «Бенцов», на ходу — двести сорок.

— Отлично!

— Осмелюсь заметить, ваше превосходительство, — вставил писарь, — бензину нема — разворовали-с.

— Найдём! Где телефон?

Марков, ступая широким шагом, ворвался в штаб и связался с начальником порта.

— Бегом на причал, — приказал генерал, — и передайте с катером на флагман: пусть выгружают транспорт в бухте Кавата, это к востоку от Трапезунда, между селом Арсени-Искелесси и мысом Кавата-Бурну. Там хороший берег, как мне подсказали, самый подходящий. Подводы я пригоню. Всё ясно? Тогда живее!

Вскоре Кирилл увидел с высоты, что приказ генерала исполняется — транспорт медленно заскользил на восток, разгоняя «усы» бурунов, а за ним следом тронулся «Император Александр III».

В тот же день вереницы автомобилей, телег, повозок и арб запылили вдоль берега — в сторону бухты Кавата-Шан они шли порожняком, а обратно везли горючее, уголь, медикаменты и самих врачей, тёплое обмундирование, патроны и ещё кучу вещей, жизненно важных на любой войне.

К вечеру Марков совершенно загонял текинцев и их «сердара».

— Ничего-ничего! — утешал Авинова генерал. — В дороге отдохнём. Надо спешить к Эрзеруму — там основная завязка, главный узел. Фронт развален, но если мы закрепимся в Эрзеруме, туркам нас будет не взять! Трапезунд прикроют линкоры, Ван защитят тамошние армяне-добровольцы, а главный удар держать нам.

— Путешествие в Арзрум, — усмехнулся Кирилл, вспоминая пушкинские записки.

— Именно! — энергично кивнул Марков. — И телегами тут не отделаешься. Да и где взять тыщи подвод? А коней кормить чем? Моторы же — совсем другое дело. В общем, капитан, гуляйте пока, а с утра — в поход!

Авинов до того устал, что идти куда-то, делать что-то, даже ужинать ему не хотелось вовсе, но Саид, знавший странную тягу русского человека к помывкам, настоял-таки, чтобы «сердар» посетил турецкую баню-хаммам.

— Устал? Как рука снимает! — убеждал Кирилла текинец.

— Ну, чёрт с тобой, — простонал штабс-капитан, поднимая себя из шаткого деревянного кресла, — пошли!

И они пошли. Ниже цитадели, возле златоглавого храма Богородицы, превращённого турками в мечеть, а ныне отнятую у правоверных в пользу православных, была заметна деятельность фортификаторов, внедрявших в городе русский дух, — дома близ храма были снесены, а освободившаяся территория разровнена под площадь для парадов. Пока что площадь пылила изрядно, напоминая плац в степном гарнизоне, но Кирилл приветствовал даже грязь ради искоренения азиатчины.

А вот и купола хаммама показались. Авинова встретил банщик-теллак, здоровенный пузатый дядя с мускулистыми лапами и мощной грудью в колечках седых волос. Непрестанно кланяясь, теллак повёл Кирилла в предбанник, где штабс-капитан разделся, оставив вещи на попечение Саида, и закутался в полотенце-пештамал. Дальнейший путь лежал в жарко натопленную мыльню, где банщик разложил Авинова на гебек-таши, ложе из пористого камня, подстелив тонкую циновку, и давай измываться над русским человеком — ломать члены, вытягивать суставы, чувствительно поддавая кулаками, локтями и коленями. Потом теллак долго тёр Кирилла рукавицей из верблюжьей шерсти, оплескал горящее тело тёплой водичкой, намылил взбитой ароматной пеной и обмыл из двух медных тазиков.

Когда Авинов покинул гебек-таши и прошлёпал в отдельный зальчик покейфовать, он ощутил в теле необычайную лёгкость. Дух его был бодр, а недавнее утомление будто смылось водою.

Он сидел на красном скрипучем диване и вольно дышал. Теллак, угодливо склоняясь, предложил ему трубку с мундштуком от кальяна, но Кирилл отказался — восточная нега хороша в меру.

Расслабленным вернувшись в предбанник, он встретил там верного Саида.

— Ну как, сердар? — лукаво улыбнулся текинец.

Авинов молча закатил глаза, и Батыр растянул губы ещё шире.

— Потопали, Батыр…

Солнце садилось, когда штабс-капитан двинулся в обратный путь. Сознание его, недавно ещё притуплённое, прояснилось, как по волшебству, в мышцах жила свежесть — хоть сейчас в поход!

— Помогите! — послышался женский крик. — Спасите!

Не раздумывая, Авинов бросился помогать и спасать. Завернув за баню, он обнаружил троих оборванцев — двое держали за руки вырывавшуюся девушку, а третий, рывком расстегнув коротенькое, поношенное пальтишко, задирал подол длинного богатого платья. Кирилл сразу узнал ориорд Нвард.

— Пошёл вон, грязный ушахбаз! [141] Ушахбаз — любитель мальчиков. — яростно шипела она, вырываясь из цепких рук.

Подскочив к троице, Авинов свалил насильника, стоявшего спиной к нему, врезав по шее ребром ладони, после чего, продолжая движение, саданул локтём в челюсть тому, кто держал «одалиску» за правую руку. Босяк свалился, а его напарник ощерил зубы и выхватил длинный тонкий стилет. Этого уделал Саид — словно не замечая кинжала, Батыр двинул без замаха могучим кулаком, снося противника с ног. Готов.

Девушка не удержалась на ногах, и Кирилл подхватил её под руку, радуясь, что побывал в бане до стычки. Хвала теллаку, в теле жила готовность пойти хоть на десяток подвигов!

— Они вас не тронули? — спросил Авинов заботливо.

— Н-нет… — ответила Нвард дрожащим голосом. — Спасибо вам огромное, вы уже второй раз спасаете меня!

— Пустяки! — с удовольствием отмахнулся Кирилл. — Я провожу вас?

— Будьте так любезны! Я остановилась в гостинице у Мехмета-эфенди, он осман по отцу, а мать его из рода грузинских князей Чичуа. Греки его не трогают, боятся — Мехмет-эфенди держит в руках местных контрабандистов, а с этими ребятками не забалуешь.

— А оружие у вас есть, Нвард?

— Откуда? — печально сказала девушка. — Ударить ножом я не смогу, не хватит ни сил, ни духу, а стрелять я не умею…

— Это просто делается. Саид! Дай мне твой «браунинг».

Батыр протянул сердару пистолет, а тот передал его ориорд Нвард.

— Осторожно, — предупредил текинец, — оно на взводе!

Девушка приняла «браунинг» обеими ладошками, взялась опасливо за рукоятку — и, не глядя, двинув большим пальцем, поставила на предохранитель. Покачав пистолет в руке, она спрятала оружие в карман.

— Уже лучше, — заключил Кирилл.

Нвард нежно сжала его пальцы и сказала тихонько:

— Мне будет по-настоящему спокойно, если вы останетесь со мной до утра… Иначе я не засну.

Авинов взволновался, в его воображении мигом поплыли пленительные картинки.