Михаил Гуткин - Попадать, так с музыкой

— Думаешь, что в школах будущего изменились подходы к образованию?

— Не исключено. Во всяком случае, это обязательно станет одним из вопросов на следующих беседах. Наряду с тем важным вопросом, о котором я докладывал.

<���…>

— Скажи, Лаврентий, а не лучше ли будет поселить ее на какой-нибудь закрытой территории? Пусть живет там и делится своими знаниями под присмотром твоих людей?

— Этот вопрос я, товарищ Сталин, обсуждал с нашими учеными. Общее мнение — пока нет необходимости.

— И какие аргументы?

— Во-первых, неизвестно, что спрашивать. Во-вторых, она сама готова все рассказать, только толку от ее рассказов немного. Предположим, что она расскажет о какой-нибудь замечательной суперракете. Но чертежи она не начертит, состав горючего не знает, из каких материалов эту ракету делают — тоже не знает. Тогда какой смысл в таком рассказе? Вот она рассказала про урановую бомбу. Правда, называла ее почему-то атомной. Для нас тут важно только одно — теперь мы точно знаем, что создать такую бомбу можно. Хотя мне непонятно, почему исследованиями будет руководить Курчатов. Он, конечно, крупный ученый, но у нас есть и более известные ученые: например, академик товарищ Капица.

— Это действительно интересный вопрос, но пока его отложим — тут время терпит.

— Или вот лекарства, обнаруженные в ее рюкзаке. Наши медики дали заключение, что по эффективности это нечто поразительное. Но про технологию получения таких лекарств даже спрашивать бессмысленно. И есть еще одно соображение, товарищ Сталин. Наша Маша в критических ситуациях умеет находить оригинальные решения. Если ее прогнозы по поводу войны окажутся правдой, то такое умение может очень пригодиться именно в армии. Она тут обратилась ко мне с просьбой создать ей легенду про родителей на случай попадания к немцам. Я обещал подумать, но ответ дам отрицательный. Считаю, что к немцам она не должна попасть ни при каких обстоятельствах. И уже дал соответствующие указания.

— Это ты правильно сделал, товарищ Берия. <���…> Если хочет воевать — пусть воюет. Но под твою личную ответственность.

— Слушаюсь, товарищ Сталин.

— Теперь по поводу проверки стрелковой дивизии, в которой участвовала наша, как ты уверяешь, Маша. Результаты очень тревожные. Хорошо, что командир дивизии уже начал принимать меры, но плохо, что он это делает в одиночку. Сейчас иди к товарищу Жукову и согласуй с ним планы подобных проверок. Нужно выбрать по две дивизии в каждой из расположенных в Западном Особом округе армий. Проверку пусть проводят твои люди с использованием аналогичных методов. Если товарищ Павлов начнет обижаться, то пусть звонит прямо мне. Проверки следует провести в самом срочном порядке. Даю тебе на это не более десяти дней. О результатах докладывать немедленно.

— Будет исполнено, товарищ Сталин.

— А эту твою Машу нужно будет еще раз вызвать в Москву примерно в начале июня. Может быть, к этому времени она еще что-нибудь вспомнит.

Так вот, товарищи командиры. Есть два срочных дела. Первое к вам обоим. Нужно привезти известный вам рюкзак из леса, просмотреть внимательно его содержимое, кое-что я вам разрешу оставить, а все остальное должно быть переправлено в Москву. Чей это приказ, надеюсь, объяснять не надо?

Мы дружно покивали.

— Второе дело начнет Василий, а Аня присоединится немного позже. От епископа Варшавского поступил запрос по поводу костела в нашем городе. Он хочет прислать сюда делегацию, которая должна изгнать дьявола и возобновить службы. Возможно, и сам епископ приедет. Наше правительство разрешило этот визит, который должен состояться в конце мая. Точный срок будем согласовывать уже мы с канцелярией епископа.

— Простите, товарищ майор, — не выдержала я. — А в костеле все прибрали? Не откроется тайна?

— Ну, ты, Аня, нас за дураков не держи, — даже обиделся майор. — Все вычищено, можно сказать, вылизано. Чаша со святой водой для нейтрализации щелочи обработана уксусом, после чего несколько раз тщательно ополоснута. А тайный ход вообще как нетронутый. Даже пыль насыпали. Продолжаю. Василий будет принимать у меня дела и одновременно готовить визит. На это отвожу тебе неделю. А Аня в это время будет усиленно тренироваться в разведроте дивизии. Через неделю согласовываем с попами дату приезда и обеспечиваем круглосуточное наблюдение. Тут всем найдется работа. Возможно даже, что я на это время задержусь в городе. Вопросы, соображения?

— Товарищ майор, это может быть связано с предстоящим нападением на СССР?

— Не может быть, а точно связано. Иначе чего это они так заторопились. Насколько нам известно, подобные вопросы могут рассматриваться годами, а тут такая оперативность. И есть вполне определенное подозрение, что тайный ход и костел планируют использовать для складирования военной амуниции, боеприпасов, а также для временного размещения диверсантов. Поэтому тебе, товарищ младший лейтенант, еще одно задание — придумать какую-нибудь пакость, чтобы нарушить вражеские планы в отношении костела. Ты по этим вещам мастерица. Теперь, Василий, иди и готовься к поездке за рюкзаком. Срок — один час. А мы с Аней еще должны побеседовать.

Вася козырнул и вышел, а я уставилась на майора. Что ему еще от меня надо? Майор посмотрел на меня, чему-то слегка усмехнулся, потом достал из стола несколько скрепленных листков и начал:

— Видишь ли, Анна Петровна. Высокое начальство любит выглядеть перед подчиненными благодетелем, а раздавать шишки доверяет сотрудникам рангом пониже. Тебе в Москве вручили удостоверение младшего лейтенанта, а инструктаж не провели и подписку не отобрали. Все это теперь должен сделать я. Для начала прочти свои обязанности и должностные инструкции. А главное, что может быть за невыполнение.

С этими словами майор вручил мне бумаги и замолчал. Я внимательно прочитала и, как полагаю, уяснила главное: за любое нарушение — минимальное наказание 10 лет, а максимальное — понятно какое. Увидев, что я подняла голову от листков, майор продолжил:

— Теперь подписывай вот здесь и здесь.

Я послушно поставила свои автографы.

— Слушай дальше. Как ты уже, наверное, заметила, на этом документе сверху стоит гриф «Совершенно секретно». Всего существует несколько уровней секретности: для служебного пользования, секретно, совершенно секретно и особой государственной важности. Ты после подписки по своей должности имеешь право на ознакомление со всеми документами с первыми двумя уровнями секретности. Допуск к совсекретным документам могу давать я, а после официального вступления в должность сможет и Василий. Допуск к документам ОГВ может дать только нарком. Сразу скажу, что некоторая информация, которую ты сообщила в Москве, немедленно получила гриф ОГВ и даже у меня нет к ней допуска. Так что привыкай работать с секретными документами.