Михаил Гуткин - Попадать, так с музыкой

— Думаю, что в случае заварушки, то есть войны, если называть все своими именами, никому мало не покажется.

— С одной стороны, вы правы. Но, с другой стороны, в армии есть некая традиция: если провалилось наступление, то в первую очередь виновата разведка, а если враг нанес удары по самым уязвимым точкам, то в первую очередь виновата контрразведка, то есть мы. Не сумели выловить всех шпионов. А как и с кем их вылавливать? Вот вы, Анечка. Вы, конечно, стараетесь, но опыта у вас ноль — сегодняшний дурачок не в счет. Поэтому если наши с вами прогнозы верны, то учиться вам придется на ходу. Хотя по правилам нужно пройти хотя бы полугодичные курсы. А работа, извините, недоучек редко дает хорошие результаты. Ладно. Пойду доложу Окулову, а вы можете остаться тут и писать свой отчет. Вот вам бумага, чернила и ручка. Запасные перышки [38] В то время писали ручками со вставными стальными перышками. Перышки тупились, а иногда ломались. Сломанное перышко вынималось из ручки и заменялось на новое. Написанное нужно было промокать специальной промокашкой, иначе чернила высыхали слишком долго. Промокать нужно было и кляксы, чтобы не развозить их по бумаге. в ящике стола. Промокашки там же.

С этими словами капитан взял со стола бумаги, сложил их в картонную папку с завязками, сунул папку под мышку и вышел. А меня оставил наедине с муками творчества.

Второй в моей жизни отчет я рожала еще тяжелее, чем первый. Тогда хотя бы было понятно, что писать. А тут? Подробный пересказ всего моего выступления в грузовике? Потом беседа наедине? Ой, нет. Сначала нужно упомянуть о соглашении с капитаном Максимовым. Причем так, чтобы он не обиделся, если случайно увидит этот отчет. А как описать мои сомнения? Короче, мучалась я больше часа. Наконец, «второй том «Мертвых душ» или, если хотите, «очередная глава «Войны и мира» были готовы. Третий вариант ( опять третий ) получился, с моей точки зрения, более или менее приемлемым. И клякс в нем уже не было. Теперь стал вопрос: куда деть первые два варианта? Это же секретные документы. На всякий случай я сложила их отдельным комочком. Тут как раз вернулся Максимов. Он взял у меня чистовой вариант, сложил его пару раз и вложил в конверт. Конверт тщательно заклеил, а потом еще опечатал сургучом и своей небольшой печатью.

— Завтра, Анна Петровна, этот конверт окажется у майора Григорьева. Можете не беспокоиться.

— Я не буду беспокоиться, если вы мне подскажете, что делать вот с этими черновиками.

— Ну, это несложно. Вот вам спички, вот пепельница и вон в углу ведро, в которое вы можете высыпать пепел. Приступайте.

Под наблюдением капитана я сожгла все ненужные бумаги, после чего не удержалась и спросила:

— Так что сказал генерал?

— Ничего хорошего. Кому понравится, если вдруг узнаешь, что в твоей дивизии есть шпион? И при этом в течение ближайшего месяца может начаться война. Дословно речь генерала пересказывать не буду, так как это не для женских ушей. Мне тоже досталось — мол, плохо работаю. И что самое обидное, крыть нечем. Ведь за выявление врагов в дивизии в первую очередь отвечает особый отдел, то есть я, как начальник. Генерал вас в пример поставил. Сказал, что вы никогда бдительность не теряете. Теперь мне есть на кого равняться, — горько усмехнулся Максимов.

— Вам надо было сказать про меня, что дуракам всегда везет.

— Ну, тогда Федор Саввич вообще бы меня с дерьмом смешал.

— Хорошо, я завтра сама ему это скажу.

— Нет, спасибо, Аня. Лучше оставим этот вопрос. У меня теперь есть первоочередная работа по контактам этого неудачника, и на всякие мелочи я не хочу отвлекаться. А вы отчет уже написали и, следовательно, на сегодня свободны. Но если что, я сразу вас привлеку. Чувствую, что у вас неплохой потенциал. Василий молодец, знал на ком жениться.

Я немного покраснела от удовольствия, попрощалась и пошла спать. Завтра начало тренировок, и чувствую, что мало мне не покажется. А еще не забыть бы — завтра нужно обмыть мои кубики.

Утром традиционная зарядка разведчиков: упражнения, бег, преодоление препятствий с сюрпризами. За предыдущую неделю я уже немного вышла из формы, но ничего — сумела все преодолеть. Потом завтрак, а дальше индивидуальные занятия. Для меня — сначала вождение, а потом верховая езда.

Шофер, младший сержант, несколько скептически посмотрел на меня и сначала выкатил какой-то далекий предок современного УАЗа. Я бодро в него залезла и после нескольких попыток сумела тронуть с места это чудо не-знаю-какого-автопрома. Оказалось все не так сложно — главное, освоить переключение скоростей. Как только это стало получаться без «зубовного» скрежета (и кислого выражения на лице сержанта), сразу все нормализовалось. Потом выехал грузовик. Тут езду вперед я освоила почти с ходу, а вот движение назад стало проблемой — очень трудно было нажимать на педаль газа и вертеть руль, наполовину высунувшись из кабины. Но в целом учеба прошла нормально. Сержант сказал, что следующее занятие одновременно будет зачетным, поскольку у меня почти все получается. Скепсис у него с лица сошел. Еще бы не получалось! Я уже год как имею водительские права. И тут не надо сдавать ПДД — это красота! Просто сел и поехал.

Закончив с вождением, я бодрячком двинула к конюшне. Вообще-то у меня с конями определенное знакомство было. Я умела прыгать через коня [39] Конь — опорный прыжок в гимнастике. , знала защиту двух коней [40] Защита двух коней — название одного из шахматных дебютов. . Проблема была лишь в том, что те кони к реальным лошадям никакого отношения не имели. Разве что шахматный конь немного напоминал конскую морду. А тут живые лошади. Стоило мне подойти к лошади, которую вывели для меня, и вся бодрость куда-то пропала. Передо мной стоял ЗВЕРЬ. Спокойный, но огромный и с большими зубами. Инструктор посмотрел на меня, оскалился в радостной улыбке (мне показалось, что зубы у него не намного меньше лошадиных) и сказал:

— Что, первый раз? Ничего, привыкнете. Пару раз упадете, — ой, с такой высоты , — и освоитесь. Сначала вот, возьмите. — Он протянул мне несколько кусков морковки. — Угостите Ласточку, только с ладони, и пальцы не растопыривайте.

Ничего себе Ласточка. А какие тогда стрижи бывают?! Но я послушалась, взяла морковку и осторожно подошла к лошади. Та хитро посмотрела на меня, моргнула и потянулась мордой к моей руке. Я осторожно протянула к Ласточке ладонь с морковкой. Лошадь аккуратно, одними губами, взяла морковку и смачно захрустела. Уф, полегчало.

— Подуйте слегка ей в нос, — услышала я голос тренера. — Тогда она запомнит ваш запах.

Я послушалась и подула.

— Вы, конечно, знаете, что к лошади нельзя подходить сзади, — продолжил инструктор, — может лягнуть. Но и спереди тоже нужно подходить осторожно, потому что лошади кусаются. Ласточка у нас некусачая, — инструктор погладил лошадь по холке, — специально для вас такую подобрали, а вон в деннике стоит Карат. Так он только своего хозяина допускает спокойно. Даже я подхожу к нему с опаской. А укусит — так мама не горюй! Синяк на неделю обеспечен. Ладно, это все лирика. Садитесь на лошадь.