Владимир Васильев - Дети дупликатора

—Вот и путь домой, — пробормотал Грек. А потом вдруг добавил: — Хорошая точка, далеко видать! И никакой, вроде, пакости пока не заметно. Овраг мне только не нравится. Что-то там внизу есть, как бы не мясорубка вообще.

—Я вниз и не собирался,—сказал Киргиз.—А теперь так стопудово не полезу.

—Правильно, — поддержал Грек, в очередной раз осматриваясь. — Ты как, залечь хочешь?

—Не обязательно. Главное, чтобы меня с дороги не было видно.

—Ну, можешь вон у стволов, а можешь в орешник заползти.

—Неохота в орешник. Там жучки… Ну их.

—Смотри сам.

Киргиз еще походил, поприседал, прикинул как минимум четыре удобных позиции, в зависимости от того, где обнаружатся Псих с ботаником — на тропе, на дороге, между дорогой и тропой или еще где-нибудь. С этим можно было считать, что все.

Дальше Киргиз наметил пути отхода, задумчиво попинал упавшее дерево поперек одного из них—не сгнило ли. Не сгнило, твердое, как камень.

Минут через двадцать Киргиз решил, что больше тут ловить нечего и свистнул Греку, присевшему на склоне, дабы лишний раз не маячить.

—Я все!

Грек встал и молча повел к дороге, где условились встретиться с Храпом и Оцеолой. Те поджидали у крайних деревьев.

—Ну как? — издалека поинтересовался Храп.

—Порядок, точка путевая, — сообщил Киргиз.

—А мы аж три наметили. И снова Храп глянул на часы.

—Ну, что? Пожрать, и до дому?

—Самое время, — оскалился Киргиз.

—Вон, там полянка ничего так себе, — подал голос Грек. — И дорогу видно, и жопа прикрыта.

—А чего ты той дороги так боишься? — поинтересовался Храп.

—Потому что самые волки ходят по дорогам,—грустно объяснил Грек. — На двух ногах. И со стволами.

—Ничо, — пообещал Храп. — Ты главное местную живность вовремя отслеживай, а от двуногих волчар как- нибудь отмахаемся, обещаю. Ну, чего? Садимся? Оцеола, давай самобранку.

Следопыт молча вынул из уже сброшенного с плеч рюкзака клеенчатую скатерть и расстелил прямо на лишайниках, потому что трава на полянке не росла, только сизые, как черноморские медузы, лишайники.

Команда быстро сжевала по рациону, каждый запил водичкой, прибрались, упаковались и — сначала по дороге, потом по той самой тропе, которую Киргиз видел с пригорка, потопали к Агропрому.

Видать, запас приключений они исчерпали утром, потому что дошли на удивление ровно и быстро, и на Агропроме были задолго до заката. Поскреблись в дверь лежки. Открыл Тучкин — мрачнее тучи.

—Что такое? — изменился в лице Храп, уже было решивший, что и второй день в Зоне завершился благополучно.

—Налим пропал, — угрюмо сообщил Тучкин. — Вышел погадить, и не вернулся.

В ладони Храпа громко хрустнул и развалился на части один из двух пластиковых шариков, которые он вертел попеременно то в правой, то в левой руке.

—Слушай, Саня, — поинтересовался Сиверцев. — А почему ты Покатилова явно опасаешься, а с Тараненко решил договориться?

—Покатилов — бандит, — пожал плечами Псих. — С бандитами договариваться себе дороже, им твоя правда — начхать и растереть. Один раз уступишь, и все, больше не слезут. Нет уж, лучше я Тараненко сдамся, этот хоть человек науки, да и официальные полномочия у него какие-то есть—не зря же осенью он вертолетами командовал.

—Думаешь, он сильно отличается от бандитов? — хмуро поинтересовался Ваня. Псих печально вздохнул:

—К сожалению, не сильно. Но больше мне выбирать но из кого. Твой шеф — меньшее из зол.

Второй день они с Психом пили и разговаривали. Обо всем понемножку. Но разговор то и дело возвращался к странной и манящей вещи под названием дупликатор. Вообще говоря, Сиверцева больше разбирало профессионально любопытство, чем мечты о гипотетической наживе. Как реализована способность копировать предметы? Насколько копия получается похожа на оригинал? Да любой физик за подобную машинку отдал бы полжизни и правую руку впридачу! Это ж гарантированная Нобелевка, если все правильно обставить и если дупликатор реально работает! А у Сиверцева не было причин не верить Психу.

В целом дупликатор работал так: необходим был сейф определенной модели, на два отделения — с другими сейфами почему-то ничего не получалось. Еще нужно было два редких артефакта, название которых Сиверцев слышал впервые. Эти два артефакта помещались в верхнее отделение сейфа; туда же клался предмет, копию которого предполагалось получить. Сейф закрывался на какое-то время — не меньше часа, насколько понял Сиверцев. В конце концов оказывалось, что в верхнем отделении сейфа все попрежнему — пара артефактов и предмет. А в нижнем, доселе пустом, появляется копия предмета. После дупликации артефактам обязательно надо «зарядиться» — примерно сутки просто полежать в сейфе, на прежнем месте. Без этого дупликация не происходит, нижнее отделение остается пустым. Даже если оставить сейф закрытым на время, превышающее время «зарядки». Но если артефакты зарядятся, то стоит просто открыть и закрыть дверь, а потом часок подождать — и готово, дупликатор срабатывает. Наличие или отсутствие любых предметов в верхнем отделении вместе с артефактами никак не влияет на процесс зарядки, но Псих почему- то считал, что без посторонних предметов зарядка происходит немного быстрее, хотя, насколько понял Сиверцев, никаких исследований и измерений никто никогда не проводил.

После некоторых раздумий и очередной дозы спиртного Псих сдался и рассказал Сиверцеву как нужные артефакты, сам сейф и информация как всем этим пользоваться к нему попали.

Все началось примерно через полгода после пробуждения Психа в пустой больнице. Он уже пережил первый шок, первые депрессии и первое отчаяние, но поскольку человеческую природу не переиначить, мало-помалу стал ощущать новый вкус к жизни, даже если это жизнь начинающего сталкера-одиночки. Тем более, что вскрылась очевидная его, Психа, исключительность: Зона считала его своим. Открытие это Псих проверял и перепроверял, но невзирая на стопроцентно положительный результат проверок так и не стал безалаберным и беспечным. Его не трогали самые опаснейшие существа Зоны — словно не замечали, но это однозначно было не так: к примеру, Психа часто обнюхивали собаки, а когда он впервые столкнулся с химерой, та заинтересованно обошла вокруг него, словно разглядывала, а потом развернулась и канула по своим загадочным химерьим делам. Если бы Психа не замечали — он не мог бы общаться со странным зомби по имени Бенито, приятелем Болотного Доктора. Зона не пускала Психа в действительно опасные места и к аномалиям — он словно на стену натыкался, упругую, но неподатливую. Шагнешь — тут же отбросит. Сами аномалии он и чувствовал, и видел; чувствовал раньше и с большего расстояния. Псих помнил первый серьезный испуг, когда увязался с какими-то ребятами собирать артефакты в глухом месте Темной долины, а те, как выяснилось, использовали его как «лошадь»—переносчика смертельно радиоактивного хабара. Они даже контейнера Психу не дали, а сам Псих антирадом тогда толком еще и пользоваться не умел. Так вот: антирада ему в том выходе не давали вовсе и по идее он схватил смертельную дозу облучения и все были уверены, что через несколько месяцев он просто умрет. Однако Псих вообще ничего не заметил. Когда через год Псих столкнулся с одним из этих хитромудрых ребят в «Штях», у того рожа натурально позеленела. К этому времени у Психа завелись кое-какие нормальные приятели, и едва выяснилось, что лошадью в той знаменитой на всю Зону афере сработал именно Псих, они силком погнали его на медобследование.