Владимир Поселягин - Четвертое измерение(Черновик) книга 1-я (СИ)

Отправив Василькова проверить, как маскируются бойцы для засады, я направился к машинам. Подойдя к грузовику и поставив ногу на колесо, заглянул в кузов. Я велел курсантам получить у сержанта пистолет-пулемет и обучится владением им, после чего крикнул водителя, ковыряющегося под капотом, и велел подошедшему бойцу отогнать с напарником обе машины под прикрытие деревьев и стоять наготове. Сразу после боя, по моему знаку вернутся назад, курсанты с автоматом будут охранять машины. Подойдя к курсантам, сидящих перед разобранным МП, который им показывал, как собирать и разбирать один из бойцов, велел, как закончат, садиться в машины, и брать их под свою охрану.

- Товарищ капитан,- я обернулся, к окликнувшему меня Вяткину, стоящему с биноклем в кузове и активно машущему руками. Подбежав к нему, я выслушал все, что он увидел.

- Они показались, товарищ капитан. Вон там появилась колона пленных. Минут через десять они нас увидят, как только выйдут из низины,

- Все, внимание! Они идут! Немедленно укрыться по своим местам.

Велев машинам уезжать я, посмотрев как курсанты на ходу запрыгивают в один из грузовиков, повернулся к стоящему рядом Вяткину и сказал:

- Давай на место. Не забудь, что ты должен делать.

Проводив Вяткина взглядом, я осмотрелся. Бойцы хорошо спрятались, хотя в некоторых местах внимательный взгляд мог заметить, что тут кто-то недавно побывал. Сделав несколько замечаний укрывшимся бойцам, направился к своей, вырытой бойцами ячейке. Так как времени было мало, то ячейка получилась для стрельбы лежа, как и у всех бойцов. Устроившись поудобней в окопчике, разложил перед собой пару запасных магазинов и немецкую гранату с длиной ручкой. Сняв фуражку, я надел немецкую каску, хоть какая-то, но защита. Приготовившись ждать, мысленно прокрутил все в голове, не забыл ли чего. У каждого бойца был свой сектор стрельбы, как и у пулеметчиков. Немцев всего тридцать девять при пяти пулеметах, четырех пистолет-пулеметов и тридцати пяти карабинов против наших двух МГ-34 и семи МП-38, собранные по всей мехгруппе, двух ППД и четырех немецких карабинов. Так как пленные идут по дороге, а конвойные сопровождают их по обочине, то пулеметы, установленные в кювете и направленные вдоль дороги должны были изрядно проредить конвой. Довершить же дело должны были пистолет-пулеметы и карабины. Лишь бы пленные под пулеметные очереди не бросились от неожиданности. Взяв в руки бинокль, лежащий около магазинов к автомату, стал внимательно рассматривать в него колону, показавшуюся на пригорке. Благо солнце светило со спины и стекла бликов не давали. Немцев не было тридцать девять человек, их было больше. Во время осмотра пленных я пересчитал конвой, но не учел, что полевую кухню кто-то должен возить. Сейчас впереди колоны шел битюг, таща за собой кухню. Им управлял немолодой ездовой. За кухней следовала телега, запряженная в такого же битюга, на козлах которого сидел еще один ездовой. Сзади на телеге вольготно устроились два пулеметчика, направив стволы пулеметов на пленных, следующих за ними на расстоянии метров тридцать и вынужденные нюхать запахи кухни. Я видел, как многие сглатывали и принюхивались к запахам. Рассматривая ездовых, думал, а какая разница? Больше их надвое или меньше, результат будет один. Пленные подходили все ближе и ближе. Увидев, что передняя лошадь пересекла черту, определяющую жить или умереть, я заорал:

- Огонь!

Тут же заработали пулеметы. Направив ствол МП на пулеметчиков, которые от неожиданности соскочили со второй телеги. И с расстояния в пятьдесят метров, крепко прижимая приклад автомата к плечу, я двумя короткими очередями перечеркнул тела пулеметчиков. Благо, из наших на линии стрельбы никого не было. Наши пулеметы, выпустив по полленте, дав несколько очередей замокли. Случилось то, чего я так опасался. Волна пленных захлестнула конвой, и пулеметчики были вынуждены прекратить вести огонь. Увидев, как здоровенный немецкий солдат ударом приклада отбил атаку безоружного пленного и готовится выстрелить, мне пришлось из неудобного положения дать очередь на три патрона. Две прошли мимо, но одна попала в плечо, заставив немца крутанутся на месте. Через секунду его захлестнуло волной пленных. Закончив стрелять, ни я, ни мои бойцы не торопились показываться из ячеек. Пленные сейчас под адреналином и могут стрельнуть на появившихся людей, одетых в немецкую форму, Поэтому мы ждали, пока они успокоятся.

- Эй, товарищи, вы где?- крикнул немолодой капитан с синими петлицами и перевязанной кистью руки. Потом повторил - Отзовитесь!

Поднявшись на колени и встав на ноги, я вызвал небольшую волну. Все бывшие пленные рефлекторно сделали шаг назад. Некоторые, у кого было оружие, тот час вскинули его.

- Не стрелять!!!- из задних рядов выбрался Никаненков в сопровождении пары бойцов вооруженных карабинами. У самого старлея, висел на плече ремень с кобурой.

- Ну, привет, капитан Михайлов!- сказал он.

....

Демонстративно отряхнув форму и собрав в разгрузку использованные и не использованные магазины к пистолет-пулемету, я не спеша, направился к Никаненкову, идущего к ко мне на встречу. Мои бойцы продолжали находиться в ячейках, отслеживая движение бывших пленных.

- Вот уж кого не ожидал здесь встретить, так это вас, товарищ младший лейтенант госбезопасности!

И я сразу же задал интересующий меня вопрос:

- Наши прорвались? Вышли?

Молча кивнув, Никаненков сбросил с плеча ремень и, застегнув его, провел ладонями по боку, сгоняя складки гимнастерки назад. Также молча, щелкнув пальцем по кобуре, старлей сказал:

- И что это все значит?

- У нас что, освобождение из плена советских бойцов, граждан СССР, это уже преступление?

Никаненков поморщился:

- Я не об этом, что ВЫ тут делаете? Господин Вацлав Швед!

'- Оп-па! Ну ни фига себе! Как же это он узнал?'

- НО КАК?!!!...

Никаненков улыбнулся и сказал, что меня опознал один из стрелков роты капитана Савельева, с которым Швед проходил срочную службу. Правда они узнали обо мне только после того, как разбитая и имеющая после артналета огромные потери рота вернулась на свою сторону берега. Благо, тот свидетель выжил, так как капитан Савельев его использовал как связного. Задумавшись, я просканировал память Шведа и вспомнил. Точно, красноармеец Тухватуллин проходил службу вместе со Шведом, только в мотострелковом батальоне. Тот самый, которого Савельев послал при мне предупредить наших о засаде. Глядя на меня с улыбкой, лейтенант сказал:

- Ну что, Швед. Спета твоя песенка, хоть твои люди и держат нас на прицеле, но нас больше и шансов уцелеть в перестрелке ничтожно малы,- спокойно сказал Никаненков, но это меня интересовало мало: