Никита Костылев - Агломерат. Последний Оплот

— Скоро мы не будем стрелять, — рассмеялся Артемьев. — Машенька, скоро снова потеплеет и ты будешь играть со своими подружками во дворе рядом со школой.

— Где?

— Во дворе рядом со школой, — кивнул Артемьев и посмотрел на бледную как полотно маму Машеньки и весело подмигнул ей. — Мама будет тебя отпускать играть во двор с подружками. У тебя же есть подружки!? — после утвердительного кивка полковник продолжил: — У вас будет свой дом в Санкт-Петербурге, ты будешь ходить в школу, а потом в институт.

— А ты будешь заходить к нам в гости!? — с любопытством посмотрела она.

— Господарь! — раздался голос одного из штурмовиков. — Идет Оболенский!

— Так, Машенька, сейчас ты закроешь глаза и будешь сидеть тихо-тихо, — Артемьев поднялся и шагнул в сторону небольшого входа в ангар, тихо прихрамывая, полковник подошел к двери и рыкнул, — заходи, Сережа, Машенька заждалась!!!

Голова Императора покатилась по полу и остановилась лишь под сапогом Господаря. Артемьев поднял голову за волосы и посмотрел в потухшие глаза Михаила Первого, полковник с какой то грустью сказал:

— Миша, а я ведь и не хотел тебя убивать. Тебе бы было хорошо в Минском Конкордате, я бы тебе твою Марту отыскал. Или другую нашел… а ты.

Затем полковник перевел взгляд на Оболенского, он осмотрел его с ног до головы и проговорил:

— Я бы никогда не причинил вреда твоей дочери. Я не изверг.

Господарь повернулся и крикнул:

— По машинам! Готовьтесь к бою, смертоносцы!!!

Всего в ангаре было шесть вездеходов — все что осталось от экспедиционного корпуса карателей, вышедшего из Тверди. Но каратели не боялись стоящего в окружении гарнизона. Им было больше нечего терять. Перед тем как залезть в машину, Артемьев повернулся к бледному майору:

— Можешь поехать с нами. Войны с охотниками не избежать. Одни вы не выживете, сами прибежите просить о помощи.

— Вездеход смолян приехал, я не ожидал от вас такого, — гордо поднял подбородок офицер. — Вы бросили свих граждан на растерзание охотникам. А потом всех их взорвали.

— Ты вроде взрослый мальчик, а не понимаешь элементарных вещей, — опустил голову Господарь и обернулся на ожидающую его гвардию, — ты просто ничего не понял. Нам нужно дотянуть. Просто дотянуть, лет десять — двадцать. Ледяной пустыни больше не будет, мы будем победителями. Не эти грязные охотники и собиратели, которые жрут друг друга и на нас огрызаются. Нет. Именно мы, первое поколение умных людей, которые вместо того, что бы ждать помощи от доброго батюшки, стали драться за свою жизнь. А те, которые сложив лапки ждали помощи, и потом просились к нам, стали охотниками. Это же сказка, про стрекозу и муравья. Мы — элита и мы должны выжить. Оттепель уже началась. Началась. Смоленский Форпост — самая слабая крепость, ее бы все равно сдали, у меня нет сил перебрасывать туда — сюда войска. Знаешь, почему твоя дочь до сих пор жива!? Потому что погибли смоленские охотники, вот и все. Видишь!? Она до сих пор не голодна, потому что еду мы тоже вывезли — вам, кстати. Не в Твердь, а именно вам. Что бы оплот не голодал. Или ты думал, благодаря, Мишке вы до сих пор живы!?

— Какая же ты тварь, — прошептал Сергей. — Тебе же на людей плевать. Там же тоже дети, женщины…

— Там не было твоего ребенка и твоей женщины, — проговорил Господарь. — Вот что главное. Выбирай. Мы уезжаем и вы остаетесь на произвол судьбы, или признаете, что для победы любые средства хороши.

— Я никогда не буду служить под вашим началом, вы — не человек, вы демон, — проговорил тот.

— Правильно, обратись лучше к Богу, может он тебя послушает, да-да, тому самому, который в снежок планету превратил, — хмыкнул Артемьев. — Я лучше за плохих поиграю. Они живут дольше. Дочь береги. И не вздумайте стрелять, иначе я на кнопочку нажму и жилой ангар к ангелам отправится.

После этих слов Артемьев заскочил в кабину и весело помахал рукой офицеру с окровавленным мечом в руке. Огромные ворота открылись и машины, ощерившись десятками орудий поехали из захваченного оплота. Ни один воин не посмел выстрелить, машины ушли. Гордо развернув черные знамена, машины петляя среди тесных корпусов и ангаров выехали через главные ворота. Когда очертания Оплота скрылись за горизонтом, Артемьев сделал еще одну надпись в своем блокноте: Ворон. — сепарат. Смер.

Машины уезжали, а полковник хмуро смотрел на бескрайнюю долину, сидящий рядом помощник спросил:

— Зачем!?

— Из всего нужно извлекать выгоду, — бросил Артемьев. — Они сейчас думают, что сбросили власть тирана, создавать начнут что то наподобие республики, а в результате просто погибнут. Не от охотников, так друг другу горло перегрызут. Просто… другого выхода нет. По-другому нельзя.

— По другому нельзя, — прошептал адъютант.

Вскоре воронежская крепость осталась далеко позади.

Москва

Помойка — главный источник существования мусорщиков-собирателей, несколько десятков тысяч человек по всей пустыне копали каждый день в поисках пропитания и добычи. Оледенение служило единственным козырем в рамках продуктов — они не портились, те крохи, что остались после хаоса, начавшегося в начале ледникового периода, были источником питания жителей льда и снега. Копали везде и всегда, упорные люди, закутанные в толстые шубы и тулупы, трудились не покладая рук дни и ночи, особенно ценились в первую очередь военные части — там можно было найти все что угодно, самые ликвидные товары — оружие, боеприпасы и еда. Самые страшные драки, переходящие в кровавую бойню происходили именно из-за вот таких вот находок. Московская помойка была самым популярным местом работы собирателей. В отличие от Ленинградской, вокруг которой кружили то каратели, то охотники, и работать было очень трудно, Московская помойка была независима. Кроме Московской, существовало множество других мест для раскопок, но совсем недавно Сибирские и Уральские развалины городов подверглись набегам неизвестных кочевников, и были полностью разграблены. В то время как в районе юга шла очередная война за богатые территории Краснодарского города, Московская помойка была самой безопасной среди всех, до недавнего момента. Слухов среди жителей пустыни ходило множество: бывалые охотники рассказывали, что Европа уже почти полностью растаяла и города-государства Старого Света уже давно перестали существовать. Поговаривали, что Край Пустыни где то в районе бывшей Индии, и что достаточно пройти несколько тысяч километров, как нога ступит на зеленую траву. Легенды и байки о новой жизни и Великой Весне муссировались везде, практически каждый вечер слышались рассказы о том или ином месте, где живут беззаботные жители Лета. Всякий рассказчик любил поведать историю о том или ином лекаре, о редких видах животных, которые смогли сохраниться в пустыне. Страшные рассказы о людоедах и неизведанных зверях, готовых растерзать и сожрать путника в ледяной пустыне, байки и истории о катаклизмах и катастрофах, спровоцированных резким падением температуры. Вулканы, цунами и землетрясения, все эти рассказы переплетались, дополнялись, придумывались и разлетались по крохотным источникам света в белой пустыне. Люди верили и надеялись. Главное — надеялись. Надеялись, что существует Великий Лекарь, который может излечить любую болезнь, существуют добрые духи, которые защищают отважных белых охотников с запада пустыни, которые называют себя странными северными именами. Искренне верили, что где то далеко есть более лучший мир, где нет всего этого зла и ненависти, нет зла, голода и предательства. Они верили, что скоро все кончится. Разрушенный многочисленными извержениями вулканов, терзаемый перманентными катастрофами, превращенный в ледяную пустыню мир, когда то в один миг изменится. Войны, кипящие вокруг прекратятся и придет тепло. Ледяные сердца людей растают и мир станет лучше. Люди надеялись, копаясь в снегу днями и ночами, они верили в лучший конец своей истории. Они дрались. Дрались с этим миром и надеялись. Помойка не была просто источник еды и добычи, нет, это был для людей источник надежды. Память о великих жителях Лета, которые оставили после себя этот удивительный застывший в ледяном кольце мир.