Глеб Дойников - Пощады никто не желает!

Следующие за уже покойным флагманом остальные "циклоны" один за одним выпускали по "Корейцу" по две, а те, кто успевал развернуться другим бортом и все три торпеды. Судя по тому, как щедро расходовали дорогие снаряды японские командиры, выйти живыми из атаки они уже не рассчитывали. И правильно. Следующий вторым в строю "Касасаги" успел выпустить две торпеды, после чего исчез в вспышке взрыва восьмидюймового снаряда, который в упор всадила в него кормовая башня "Корейца". Третий в строю "Хато" тоже успел выстрелить две, но так же не дождался результатов своей стрельбы получив от "Баяна" один за одним три шестидюймовых снаряда он быстро лег на левый борт и опрокинулся. Но самоубийственная смелость и абсолютное самоотречение экипажей шести маленьких корабликов, была вознаграждена. Не способный увернуться от многочисленных торпед "Кореец" вздрогнул сначала от одного взрыва, а спустя полминуты и от второго. Многострадальный левый борт, в надводной части которого и так не осталось живого места, теперь получил еще две подводные пробоины. При поражении одной торпедой у корабля еще была тень шанса, при двух…

— Прикажите команде спасаться по способности, — контр адмирал Йэссен державший флаг на "Корейце" повернулся в сторону командира корабля, — и поднимите сигнал нашим миноносцам подойти для снятия команды…

— В лазарете — выносите раненых на верхнюю палубу, на левый борт, к вам сейчас подбегут из машинного помогут, — командир корабля Беляев уже метался от одного амбушюра к другому, после второго торпедного взрыва он понял, что спасти корабль невозможно, и сейчас пытался минимизировать людские потери. Машинное? Валерий Александрович, немедленно все наверх! Оставьте пару человек залить топки, остальным бегом в лазарет! Тяжело раненых в бессознательном состоянии выносить в первую очередь, мы затонем минут через…

— Больше пяти это итальянское корыто с такими пробоинами не продержится, — ответил на вопросительный взгляд командира трюмный механик, и уже сбегая с мостика прокричал не снижая скорости, — я попытаюсь затопить все отсеки правого борта что только успею, тогда мы хоть не опрокинемся а уйдем на ровном киле. Это даст вам лишние пару минут для погрузки раненых на миноносцы…

Больше капитана Корпуса Инженеров Механиков Бориса Владимировича Вернандера никто не видел… Он до последнего оставался в низах корабля, манипулируя клапанами затопления и перепускания, пытаясь продлить агонию обреченного корабля и не допустить его опрокидывания [2] В нашем мире, капитан Б.В. Вернандер погиб в Цусимском сражении, где он до последнего руководил борьбой за живучесть флагманского броненосца "Князь Суворов". Небывалая по меркам начала 20-го века живучесть и непотопляемость этого броненосца очень удивила японцев, которые так и не смогли его утопить артиллерийским огнем. .

На мостике последнего оставшегося на плаву Циклона, "Саги" его командир лейтенант Иокова смотрел на медленно оседающий все глубже русский броненосный крейсер. Все офицеры и матросы их отряда по последнего выполнили свой долг перед Японией и императором. Его корабль, пробитый пятеркой мелких снарядов уже потерял ход, и вот вот должен был быть добит пятеркой русских дестроеров. Они прекрасно выполняли работу для которой создавались — уничтожение более мелких миноносцев противника. Но "Саги" был одним их двух миноносцев, которые успели развернуться к "Корейцу" левым бортом, и выпустить и последнюю торпеду, так что русские эсминцы фактически "махали кулаками после драки". Кто — то из матросов еще отстреливался из кормовой пушки, но это был просто еще один способ уйти в вечность. Свою главную роль полторы сотни моряков японских миноносцев уже выполнили — "Асахи" отомщен, и убивший его русский крейсер переживет свою жертву не более чем на четверть часа. Неожиданно ему, не большому поклоннику классической поэзии, в голову пришла хокку, наиболее точно описывающая их сегодняшнюю атаку, -

Из ста шестидесяти матросов и офицеров экипажей сводного отряда японских миноносцев из воды после атаки было спасено пятеро. Единственным офицером из них был лейтенант Иокова. Его, потерявшего сознание от переохлаждения и потери крови, подняли из воды на русский эсминец "Бесшумный", который после снятия экипажа с "Корейца" уходил от огня преследующих его японских кораблей. Его командир рискнул и приказал замедлить ход до малого и выловить плавающего на спасательном круге человека, так как принял его за русского матроса.

На мостике "Варяга" молча досмотревший миноносцев атаку до конца Руднев медленно сложил подзорную трубу.

— Как показывает теория и практика, дневная атака эсминцев, и тем более миноносцев на военный корабли не может быть успешна, если цель сохранили орудия и ход, — как будто отрицая только что виденное медленно проговорил он ни к кому конкретно не обращаясь, — исключение однако составляют те случаи, когда команды миноносцев сознательно идут на смерть, с самого начала атаки не заботясь о своем выживании. Что мы с вами товарищи только что имели честь наблюдать в исполнении японцев… Очень редко, несколько кораблей сразу могут решить атаковать настолько не заботясь о своем выживании. Но для каждого народа может найтись цепь событий, к такой атаке ведущей. В случае с британцами — командиры миноносцев пойдут в такую атаку чтобы поддержать репутацию лучшего флота в мире. Японцы и немцы — из — за долга перед императором, а мы русские… А хрен его знает почему, но мы тоже пойдем. А больше пока пожалуй никто на такое не способен…

На мостике все больше заваливающегося на левый борт "Корейца" Беляев командовал эвакуацией команды. К более низко сидящему левому борту подошли два поврежденных в быстротечной схватке с японскими коллегами русских миноносца. Третий подранок уже снимал команду с тонущего "Новика". Удачно отослав на первый миноносец Йэссена, которого он попросил "присмотреть за погрузкой раненых" командир "Корейца" был уверен, что теперь его замыслу никто помешать не сможет. Он прекрасно понимал, что из пяти с половиной сотен членов экипажа на момент утопления крейсера в живых осталось человек четыреста. Понятно, что кто — то не успеет или не сможет вовремя подняться на верхнюю палубу, кого — то уже на ней достанет осколок снаряда, ведь японцы так и не перестали обстреливать его корабль, но это не меняло главного. Снять всех на два маленьких эсминца да еще и за столь короткий промежуток времени — шансов не было. Значит ему, как командиру корабля, который ОБЯЗАН покидать корабль последним уходить с него тоже нельзя. Иначе он не сможет потом смотреть в глаза другим офицерам флота. Примерно это он и сказал поднявшемуся на мостик Франку, который в своей извечной манере не выпуская папиросу изо рта сначала пошутил, "что его не оставляет чувство, что все это с ним уже было", а потом поинтересовался, "не пора ли и нам направляться к "Быстрому", из машинного и котельного ушли кстати все?".